— Что это?? — сложно было смолчать, когда в одну из многочисленных комнатушек пытались втащить огромный розовый диван. — Настя! — Да, я тут! — не прошло и десяти секунд, как запыхавшаяся помощница уже находилась рядом со мной. — Это — диван. — Я вижу, что диван. Почему он… такой?? Форма спинки в виде ракушки бросалась в глаза, а размеры оказались такими, что диван и в дверь не проходил. — Это дизайнерская вещь! — неожиданно для меня девушка насупилась. — И отлично впишется. Некоторое время я еще пытался сопротивляться, однако решил, что для девочек, наверно, такой вариант подойдет неплохо. И спорить прекратил. А вообще обратил внимание на то, насколько сильно изменилось здание изнутри. Когда я впервые тут оказался, оно было совершенно пустым, безжизненным — как и полагается домам, которые ждут своей очереди на слом или реновацию. Внутренняя отделка оказалась шикарной — трудно было подобрать другое слово к бесшумному напольному покрытию, плотным длинным шторам и обилию декораций внутри. И это — только лишь входная зона, которую удавалось видеть лишь немногим. По сути, посторонние к нам и не заходили — и в том, отчасти, была заслуга Глеба и его парней. Они вежливо, но усердно выпроваживали всех, кто случайно заходил. Только я отчего-то не был уверен, что они действительно заходили в здание без вывески и указателей совершенно случайно или и вовсе из чистого любопытства. Едва ли их тянуло посмотреть на то, как местное старье превращается в «музей» Кто это задумал, я понять не смог. То ли Настя организовала это, то ли задумка дизайнера была такой — когда черновые работы были окончены, я тоже как-то упустил, а потом и вовсе отвлекся от работ над зданием, представив все своей помощнице. В работу она погрузилась полностью, мало с кем общалась и даже парни Глеба попросту махнули рукой — замужем и все тут. Этот факт знали все окружающие. И, поскольку она все это время оставалась моей помощницей, я так и возложил на нее ответственность за мрачновато-эротическое исполнение. Представить, что она не так давно защищала местное культурное наследие — так и не поверил бы. Бордовые шторы, темно-красные стены, драпировки, картины и фотообои с легким намеком на то, чем мы здесь занимаемся. То есть, обилие полуголых и голых девиц и парней в таких форматах и позах, какие сложно даже в Сети найти. Причем детали появлялись весьма неожиданно. Если наличие штор бросилось в глаза сразу же, то мелкие детали часто ускользали из виду. Например, когда нам успели притащить несколько обнаженных статуй в полный рост, я так и не заметил. С учетом расположения здания — а в нем почти всегда был сумрак, как нельзя кстати пришлись массивные люстры, свисающие с потолка. Их появление я не оставил без внимания, потому что с ними изменилось сразу все окружение. Особенно заметно следующим днем после появления Джона сказались сотни новых коробок. — А это что? — я уже устал догадываться сам, поэтому просто тыкал во все пальцем. — Новые очки. — А-а-а, — на всякий случай я раскрыл коробку и убедился в правоте Насти. — Как ты это все запоминаешь? — Во-первых, ты мне платишь. Во-вторых, у меня ограниченный круг обязанностей. Это ты вечно пропадаешь где-то и влезаешь во всяческие сомнительные истории. — Вот спасибо, — ответил я со смешком. — Что бы я без тебя делал! — Отбивался от активистов? — предположила Настя. — А ты бы мне их продолжала посылать? — Может быть, — девушка поправила очки. — Ты ни разу не сказал, как ты вообще относишься к моей работе. — Если я скажу, что ты — мой герой, этого будет достаточно? — Пожалуй, — Настя покраснела и вернулась к работе. Чтобы не мешать друг другу, мы делили этажи. Первый — входная группа, переговорные и гостевые. Словом, те места, которые должны впечатлять и доводить до дрожи и экстаза. В том числе, культурного. Электроэнцефалограф тоже остался на первом этаже. Поднять махину на второй не хватало возможностей самого здания — даже приглашенные специалисты лишь качали головами и говорили, что не хватит запаса прочности перекрытий. Поэтому устройство и комната обслуживания остались на первом этаже, а управление переехало на второй, вместе с медтехником и программистом, имена которых я до сих пор не спросил. Сделано это было для того, чтобы вести съемку без отвлечения на всевозможные посторонние факторы, как, например, доставку и курьеров, или рабочих, которые все еще проводили последние отделочные работы. Получалось все очень даже интересно. Управление аппаратом можно было осуществлять из любой съемочной комнаты — а их у нас появилось по меньшей мере четыре штуки. До параллельных съемок мы пока не дошли, однако большое количество помещений требовалось для подготовки. Иной раз приходилось снимать или даже переснимать некоторые ролики по несколько раз в день, тогда как на завтра планировались другие форматы — и тут очень выручала подготовка комнат заранее. Одна была с зеленым экраном — так, чтобы снимать совсем уж фантастические ролики. Для них подошла тетрадь Саши. В память о студенте мы решили увековечить часть его работ, выбрав самые необычные его работы, которые требовали нестандартного фона. Но о нем самом команда старалась практически не вспоминать. Третий этаж остался под мастерскую. Логично было бы поменять съемочные и мастерские местами, чтобы не таскать очки и аппаратуру наверх, но управление громоздким электроэнцефалографом через пару этажей резко увеличивало отклик и количество ошибок при записи. Поэтому нам пришлось прибегнуть к нестандартным решениям. Четвертый этаж пока что полностью принадлежал мне. Несмотря на то, что дом оставался официально нежилым, у меня появился кабинет с отдельной спальной комнатой. И то, и другое имело приличную площадь, поэтому я разместился в историческом центре города с необычным комфортом, который включал в себя еще и огромную кровать, на которой можно было легко расположиться не только втроем, но и… впятером. В спальне я бывал куда чаще, чем на своем рабочем месте. Все основные переговоры были проведены, люди на ключевые должности — найдены. Ремонтные работы завершались, а вредителей больше не наблюдалось, поэтому чаще я бывал непосредственно на съемках, общался с Тони или проводил время в кровати. У меня же отпуск, черт возьми! Приятно отдыхать, пока остальные работают. Так, программист взял себе нескольких помощников, которые занимались аппаратной частью. Денег уходило немерено — пора было нанимать бухгалтера, но то были деньги компании, так что я не стеснялся их тратить без лишних расчетов. До собственных накоплений пока не дошли руки. Хотя я уже решил, что сайт по продаже контента для наших очков надо создавать как можно быстрее, а вся прибыль с него капала бы мне в карман, программист был слишком занят. — Да тут дел на полчаса, — отмахивался он. — Сядь и сделай, нет? — наседал я. — Видишь? — каждый раз, когда я напоминал ему про сайт, он показывал на гору очков, которые переделывались буквально вручную. — Сколько их надо сделать? — Миллион за месяц. — Мы впятером можем сделать за неделю тысяч десять. — Ускоришься? — Подумаю, — он потер пальцами. — О премии можешь не беспокоиться. Ты и так получаешь за неделю столько, сколько твои коллеги за месяц, — ответил я с нескрываемым раздражением. И если мой эмоциональный всплеск он пропустил мимо ушей, то зов премии заставил программиста шевелиться и через день был готов сайт, а через два он создал метод, который на два порядка ускорял модификацию очков. — Послушайте, вы уже опустошили все наши склады! — верещал мне в трубку работник магазина. — Следующая партия придет только на следующей неделе! Вы скупили все! — Я позволяю вам зарабатывать, — процедил я сквозь зубы так холодно, чтобы трубка в руках работника магазина заледенела, — а вы еще ставите мне условия?! Думаю, я мог бы обратиться напрямую к производителю… что я, собственно, и сделаю. — Постойте… Но я уже закончил. Количество посредников надо минимизировать. Один китайский завод. Один переводчик в лице Вики и мастер транспортировки в виде Тони. — Ты что, знаешь китайский?! — Еще бы! — Вика нехило вдарила мне по плечу. — А ты уже забыл наши тренировки? — Я бы нашел время проверить твои способности, — я прищурился, но сейчас важно было не силу показывать, а довести работу до конца. — Но сейчас нам надо срочно поддать жару по всей планете. — Слышала уже, что ты преуспел в этом, угу, — теперь она ласково погладила меня по руке, которую только что ударила. — Хватка — ого-го! — И не только хватка, — Тони же приободрился с нашей последней встречи. И, хотя ему ничего не говорил про нашу встречу с суккубами, у него наверняка могло быть полно своих проблем. Я же старался уберечь шефа от избыточных забот. — Мог бы и в офисе почаще появляться, — добавила Вика. — У меня теперь свой. — Ах, какой важный! — Обещаю вернуться, когда налажу работу. — Ловлю на слове, — она протянула палец, чтобы коснуться носа, а потом резко схватила его, подтянулась поближе и, отпустив нос, нежно поцеловала. — Как же я жил без твоей капельки безумия, — улыбнулся я. — Капельки? — Не больше, — внезапно мне понравилось ее дразнить. Но пришло время переговоров и ей пришлось отступить. Худосочная блондинка с короткими волосами смотрелась вызывающе на фоне почти одинаковых директоров предприятия, у которых мы оформляли заказ. Тем не менее, все они смотрели ей в рот, когда она говорила. Пялились, когда она молчала, и сверлили глазами, когда говорил я. На миг я подумал, что даже если бы мы попросили у них денег вдогонку к очкам, они бы нам их дали. Но я понимал, с кем мы ведем переговоры. Но все прошло успешно: мы получили партию очков, которую обычно завод поставлял на всю нашу страну в течение нескольких лет. Бонусом шла хорошая скидка, которая сразу же ушла на взятки таможне и доставку. В итоге всего лишь через два дня, доставленные несколькими грузовыми самолетами, очки приземлились в столице, и битком забитые фуры мчались во Владимир. Налаженная схема начала работать. Первые несколько тысяч очков уже поступили в распоряжение корпорации и были выброшены на рынок еще до того, как значительно большие объемы попали на третий этаж моей студии. — Рома, слушай, — Тони решил воспользоваться телефоном, для официальности. — Есть хорошие новости. — И никаких плохих, я полагаю?