Клуб непристойных игроков 1 Для всех хороших девочек. ПРОЛОГ Семь лет назад Эмерсон — Итак, у меня в руке была прядь ее волос, и мы оба были в том моменте, когда я посмотрел ей прямо в глаза и сказал: — Соси мой член, как хорошая маленькая девочка. — Следующее, что я успел осознать, это то, что она занесла кулак и ударила меня прямо по лицу. — О черт! — Гарретт ругается с гримасой. — Черт возьми! — Рявкает Хантер. Сидящая напротив Мэгги, единственная женщина в нашей группе, выглядит испуганной. Я морщусь, тыча пальцем в багровый синяк, растущий вокруг моей глазницы. — Я не думаю, что ей это понравилось, — добавляет Мэгги с легким смешком, прежде чем сделать глоток своего белого вина. — Ты так думаешь? — Выпаливаю я, хватая свое пиво и прижимая холодный стакан к лицу, чтобы унять пульсирующую боль вокруг глазного яблока. Унижение от того, что я получил свой первый настоящий фингал от хорошенькой маленькой брюнетки, с которой я флиртовал несколько недель и был более чем готов переспать с ней. — Я имею в виду… Я думал, мы отлично ладим. Она казалась достаточно извращенной, и ей определенно это нравилось, но, думаю, я ошибся. По-видимому она, не любительница небольшой сексуальной деградации. На мгновение за столом воцаряется тишина. Мы с тремя моими коллегами превратили эти веселые часы по четвергам в баре в маленькую традицию. Мы все вместе ненавидим развлекательную компанию, в которой работаем. Когда мы брались за эту работу, мы делали это ради азарта и любви к отрасли. Теперь мы встречаемся за выпивкой раз в неделю, чтобы разглагольствовать о том, как бы мы по-другому управляли компанией и насколько лучше справлялись бы сами. Но это все — болтовня. Никто из нас не готов оставить свои устойчивые позиции, чтобы начать новые. И чаще всего мы говорим о сексе, каждый из нас раскрывает свои самые грязные секреты в спальне, как кучка стариков, рассказывающих эпические истории о войне. Даже наша скромница Мэгги присоединяется к нам. За исключением Хантера и его давней подруги Изабель, мы все одиноки, и все мы намерены продолжать в том же духе. Одно из преимуществ работы в индустрии развлечений заключается в том, что мы работаем по ночам, на вечеринках и званых вечерах, а это значит, что мы довольно регулярно занимаемся сексом, что дает нам достаточно тем для разговоров, так что нам не нужно проводить все наше время вместе, жалуясь на компанию, в которой мы работаем. — Черт возьми, чувак, — отвечает Гаррет с задумчивым видом. — Это бред, что нет способа сопоставить людей по странному дерьму, которое они любят делать в спальне. Тут же весь стол разражается смехом. Потому что это то, что делает Гаррет. Он отпускает шутки и ожидает череды забавных реакций после каждой фразы, слетающей с его губ, чего мы привыкли ожидать. — Я, блять, серьезно. Как было бы здорово, если бы ты мог встретиться с кем-то, кому нравится то же извращенное дерьмо, что и тебе? Тебе не пришлось бы это скрывать или смущаться изломов, из-за которых твои трусики намокают. — Ты, блять, сумасшедший, Гаррет, — отвечает Хантер, но к тому времени, как я ставлю свой пустой стакан на стол, я не могу выбросить эту мысль из головы. Почему приложения для знакомств не подбирают людей по их особенностям? Или еще лучше…что, если бы вы могли нанять кого-нибудь для исполнения этих желаний? В этот момент до меня доходит, что группа людей с опытом работы в индустрии развлечений может обладать нужными навыками, чтобы провернуть нечто подобное. Если бы только у нас хватило смелости совершить этот прыжок. Это может начаться со службы знакомств, для чего-то большего, чем просто телефонные звонки и знакомства, но что-то серьезное, где людям не нужно так стыдиться того, что им нравится. Оно могло вырасти только оттуда. Приложение к сервису… а потом, когда-нибудь, настоящий секс-клуб. — Нет, — возражает Гарретт. — У кого здесь нет каких-нибудь причудливых желаний в спальне, которые вы всегда хотели исполнить, но слишком боялись спросить? Я имею в виду, очевидно, что Эмерсон не боится спрашивать. Они снова смеются, и Хантер толкает меня локтем в ребра, но я не отвечаю, потому что все еще обдумываю эту идею. — Да ладно тебе. Я серьезно, — говорит Гарретт. — Из всего дерьма, которое вы натворили, о чем бы вы хотели попросить? Мы знаем, что у нас что-то есть. Так что давайте послушаем это. — Ты первый, — отвечает Мэгги с самодовольной ухмылкой. Как единственная женщина, и притом немного сдержанная, Мэгги овладевает искусством заводить разговоры вокруг нас, отвлекая внимание от себя, когда только может. — Прекрасно, — говорит он. Я отключаюсь от них на минуту, пока каждый из них делится своими самыми глубокими, мрачными сексуальными фантазиями, потому что, как и предсказывал Гаррет, они есть у каждого. И на самом деле они не такие уж странные. Это заставляет меня задуматься… если у каждого за этим столом есть свои особые пристрастия, о которых они слишком боятся говорить… то есть ли они у людей в этом баре? В этом городе? Стране? В этом мире? — Ладно, Эмерсон, — говорит Хантер, толкая меня в плечо. — Твоя очередь. — О, это просто, — обрывает меня Гаррет. — Разве ты не слышал его историю? Эмерсону нравится деградировать и получать за это по морде. Толпа взрывается смехом, и я присоединяюсь к ней, но не отвечаю. С улыбкой поверх своего бокала я делаю глоток, но больше не отказываю себе в удовольствии. Потому что они могут думать, что деградация — это мой стиль, но это совсем не так. —— На следующее утро нам звонят и сообщают, что компания, в которой мы работаем, разоряется. Они объявляют о банкротстве, и мы все остаемся без работы, но прежде чем кто-либо из нас сможет подать заявление о безработице, у нас есть бизнес-план. Я возглавляю компанию. Гаррет занимается клиентами. Хантер работает с разработчиками. И Мэгги управляет всеми нами. И это так просто. Рождается клуб непристойных игроков. ПРАВИЛО № 1: НИКОГДА НЕ МИРИСЬ С ПАРНЕМ — ПРИДУРКОМ, БРОСЬ ЭТОГО НЕУДАЧНИКА Шарли — Что, черт возьми, с тобой не так, Шарли? — Бо огрызается, когда видит, что я подъезжаю с опущенными стеклами. Моя челюсть сжимается, когда я вылезаю из машины и захлопываю за собой дверь. Я оглядываюсь на свою младшую сестру, наблюдающую за мной с пассажирского сиденья, и проглатываю унижение от того, что она слышит, как мой глупый бывший парень ругает меня на лужайке перед его новым домом. Я даже не утруждаю себя вопросом, что я сделала, потому что с ним это всегда так или иначе моя вина. — Отвали, Бо, — бормочу я сквозь стиснутые зубы. — Просто отдай мне мою половину залога, чтобы я могла уйти. Он останавливается как вкопанный между пикапом и входной дверью своего дома с коробкой в руках. — Я бы отдал, но тебя не было на последнем осмотре с домовладельцем, поэтому они отправили деньги моему отцу. Тебе придется забрать их у него. — Твой отец? Что? Почему? Бо заносит коробку с надписью X-Box shit в дом и бросает ее на пол рядом со своим телевизором, прежде чем вернуться к грузовику. Он снимает новое жилье со своим лучшим другом, и, похоже, он все еще держит обиду на меня за то, что я порвала с ним. Мы с Бо встречались пятнадцать месяцев, шесть из которых мы провели, живя в дерьмовой съемной квартире, где быстро поняли, что на самом деле ненавидим друг друга. Очевидно, мы могли бы встречаться и спать вместе случайно, но быть в зрелых отношениях для совместной жизни было невозможно. Ему потребовалось всего три месяца в нашей квартире, чтобы изменить мне — или, я бы сказала, облажаться.