— Что? — спрашиваю я, но ее телефон звонит, и она отходит. Пока она отвечает, болтая о каких-то деловых вещах, на которые я не утруждаю себя вниманием, я брожу по комнате, оценивая стиль. Что-то мне не по себе после того комментария о том, что ему понравится мой наряд. Это так здешние женщины обращаются с ним? Как будто его мнение о нашей одежде вообще имеет значение. Каким бы жутким ни был этот комментарий, по крайней мере, его офис прекрасен. В отличие от холодной, стерильной обстановки в остальной части дома, пол в офисе покрыт богатым ало-красным ковром, а большой письменный стол из красного дерева с двумя глубокими серыми креслами напротив него. Мои пальцы касаются ткани каждого из них. — Он идет, — огрызается женщина. — Тебе, наверное, следовало бы встать на колени. Полагая, что я ослышалась, я оглядываюсь с выражением замешательства на лице, но она уже выбегает из комнаты, закрывая за собой французские двери. Она что, серьезно только что сказала, что я должна встать на колени? Это место вызывает у меня какие-то очень странные ощущения. Я рада, что не взяла с собой Софи, даже если это не гетто, ни в коем случае. Теперь я начинаю понимать, почему Бо не хотел, чтобы я знакомилась с его отцом. Мне нужно просто получить свой чек и убраться отсюда к чертовой матери. Я поворачиваюсь, чтобы выйти из офиса и спросить ее, что происходит, но тут в поле зрения появляется он. Они находятся в фойе, которое я вижу через окна французских дверей, и разговаривают, пока женщина направляется к выходу. Я не могу разобрать, о чем они говорят, но я слишком сосредоточена на мужчине, с которым она разговаривает. Я никогда даже не видела отца Бо на фотографиях, поэтому понятия не имела, чего ожидать, но это было не так. Он высокий, с массивным телосложением и загорелой кожей. Его темные волосы безупречно зачесаны набок с намеком на седину на висках и прядью на макушке. На нем дорогой костюм темно-синего цвета. Я могу разглядеть только его профиль, но вижу достаточно, чтобы сказать, что его безупречный костюм и фигура хорошо сочетаются с его безупречным лицом. У него волевой лоб, точеная линия подбородка и коротко подстриженная борода песочного цвета. Я смотрю на него, когда он поворачивает ко мне голову, и моя кровь практически закипает на моим щекам под его пристальным взглядом. Я быстро поворачиваю голову лицом к океану, пока он идет к офису. Как только он входит в комнату, все в ней как будто съеживается, включая меня. Закрыв за собой дверь, он снимает пиджак и вешает его на высокую дубовую вешалку. У меня пересыхает во рту, когда я провожу взглядом по его широким плечам и мускулам спины сквозь натянутую ткань рубашки. — Привет, я Шарлотта, — начинаю я. Мои руки сцеплены перед собой, и я не знаю, почему вдруг так нервничаю. Обычно я не такая пугливая. — Тебе следует встать на колени. Никогда не поднимайся на ноги, когда я вхожу в комнату. И ты не будешь говорить, пока я тебя не попрошу. Когда ты это сделаешь, ты будешь обращаться ко мне сэр, и никак иначе. Это понятно? Его голос глубокий и холодный, как будто доносится прямо из глубин океана. Я застряла на его словах, пытаясь понять их смысл. Мое тело внезапно впадает в панику, когда у меня возникает жуткое чувство, что я только что столкнулась с чем-то, чего не должна была. — Извините? — Заикаюсь я. Он застывает на месте, его глаза скользят по моему телу с головы до ног, и я чувствую, как по спине пробегает волна тепла. — На колени, — рявкает он. У меня перехватывает дыхание. Я должна была бы убежать и кричать, и мне определенно не следовало бы думать о том, чтобы опуститься ради него на пол. Он что, какой-то шовинистический придурок, который думает, что все женщины должны перед ним преклоняться или что-то в этом роде? И если от этой идеи у меня от ярости поднимается кровяное давление, почему я чувствую себя так беспорядочно…возбужденной? — Почему? — Спрашиваю я. Он реагирует так, словно я дала ему пощечину. — Ну, ты же хочешь получить свои деньги, не так ли? Иисус — блять — Христос! Нет, нет! Шарлотта Мари Андервуд, не смей даже задумываться об этом ни на секунду. Этот манипулятивный ублюдок не контролирует тобой, и тебе не обязательно становиться перед ним на колени! Это твои деньги, и ты не должна за них ничего делать. Но он смотрит на меня с огнем в глазах, как будто ждет, что я подчинюсь. Каждая рациональная часть моего мозга кричит мне, чтобы я послала этого парня на хуй… но рациональная часть моего мозга в данный момент не контролирует ситуацию. У меня действительно начинают подгибаться колени, и я не могу поверить себе. Когда они падают на ковер, я ожидаю, что почувствую себя крайне униженной. Я хочу быть в ярости. Вместо этого я все еще смотрю ему в лицо, ожидая увидеть, что этот психопат приготовил для меня дальше. Он не хочет, чтобы ты это делала…ты знаешь это… заняться с ним сексом только для того, чтобы вернуть свои деньги, не так ли? Я подвожу здесь черту. Я думаю. Да, да, я определенно подвожу здесь черту. — Намного лучше, — тепло говорит он, и меня охватывает странное чувство спокойствия. Затем он подходит ближе, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки, и в этот момент я чувствую запах его опьяняющего одеколона. Я смотрю на этого мужчину-гору, когда он протягивает руку и гладит меня по подбородку, прежде чем взять за подбородок. Мой внутренний будильник сигналит. Это очень, очень, чертовски неуместно, но как, черт возьми, мне теперь выкрутиться? Я уже преклонила колени. — Обычно я бы хотел, чтобы ты смотрела в пол, но я хочу смотреть на тебя. — Он приподнимает мой подбородок, изучая мое лицо. Я не могу дышать. Я не могу пошевелиться. Я ничего не могу сделать, потому что я беззащитная добыча в его руках. Он лев, а я кроткая газель, зажатая у него в зубах. Черты его лица смягчаются, и уголок губы подергивает. — Прекрасна. Это слово как теплый мед, стекающий по моему позвоночнику. Когда он отпускает мой подбородок, он разворачивается и идет к другой стороне своего стола. — Где Гаррет нашел тебя? — Спрашивает он. — Гаррет? — Заикаюсь я, сбитая с толку. Он имеет в виду Бо? — Я сказал ему никого не посылать сегодня, и тебе явно нужно больше тренироваться, но… Как будто кто-то щелкает у меня перед носом, пробуждая меня от этого гипноза. — Подождите, что? — Рявкаю я, прерывая его. Он поворачивает голову в мою сторону, выглядя оскорбленным моей дерзостью прервать его. — Кто такой Гаррет? О каком обучении вы говорите? — Как тебя зовут? — Медленно спрашивает он. — Шарлотта Андервуд. Я здесь, чтобы получить от вас свой чек. — Шарлотта? Какой чек… В тот самый момент, когда он понимает, что что-то не так, у него подергивается глаз, и весь контроль и спокойствие исчезают с его лица, пока он не выглядит встревоженным и извиняющимся. — Господи, вставай. Я вскакиваю на ноги. Я наблюдаю, как он потирает брови, выглядя задумчивым и обезумевшим. — Ты девушка Бо, — говорит он со стоном. — Бывшая, — поправляю я. Он поднимает на меня взгляд с намеком на удивление на лице. — Вы расстались? Это то, на чем он сейчас сосредоточен? — Да. Выдыхая, он откидывается на спинку стула, и я жду, что он что-нибудь скажет. — Мне нужна только половина этого чека. Он дал мне ваш адрес и сказал, чтобы я приехала за ним. Выражение его лица искажается, и он возвращается к потиранию лба. — Конечно. Сколько тебе нужно? Я наблюдаю, как он лезет в ящик своего стола, вытаскивая чековую книжку и ручку.