ПРАВИЛО № 24: РАБОТАТЬ НАМНОГО ПРИЯТНЕЕ, КОГДА ТЫ ТРАХАЕШЬСЯ СО СВОИМ ГОРЯЧИМ БОССОМ Шарлотта Эмерсон несет меня наверх, в свою комнату. Затем он осторожно раздевает меня, пока я не оказываюсь перед ним обнаженной. Следующим снимается его одежда. Прежде чем забраться в свою огромную кровать, он снова целует меня, на этот раз нежно. Откидывая одеяло, он жестом приглашает меня забраться в постель. Когда он скользит своим огромным обнаженным телом по моему, я улыбаюсь. Когда это произошло? И почему я так чертовски счастлива? Глядя на него снизу вверх, я думаю о том, как много изменилось за последние два месяца. Как развивались мои чувства к нему. Когда я перестала смотреть на него как на слишком старого? Слишком закрыто. Потому что теперь я вижу в нем только своего. Мое… что-то, я не знаю. Больше, чем мой босс, но не только мой любовник. Мой сэр. На этот раз мы не будем торопиться. Вместо этого он ложится на меня сверху, его локти обрамляют мое лицо, пока он гладит меня по волосам и осыпает поцелуями мое лицо, шею и грудь. Наша жажда была утолена, но наш аппетит не был полностью удовлетворен. Он роется в тумбочке в поисках другого презерватива, и я смотрю, как он надевает его, мои глаза прикованы к тому, как его пальцы натягивают резинку на его напряженный член. Когда он ложится на меня сверху, он заключает меня в объятия, крепко сжимая, когда скользит внутрь. И все это время, пока его тело движется в томных, чувственных движениях, наши губы сомкнуты, а сердца бьются в унисон. —— Должно быть, я задремала, просыпаюсь пару часов спустя, прижавшись к груди Эмерсона. Он проснулся, гладит меня по спине, читая что-то в своем телефоне. — Который час? — Спрашиваю я.. — Сейчас полночь, — отвечает он, целуя меня в лоб. — Мне, наверное, пора идти, — говорю я, но как только я это говорю, моя рука крепче обхватывает его тело, и я не могу представить, как буду вылезать из его теплой постели. Когда он смотрит на меня сверху вниз, я вижу намек на недовольство в его глазах. — Я понимаю. Я бы не хочу, чтобы моя мама волновалась. Что-то в этом заставляет меня чувствовать себя такой юной. Мне двадцать один, и, хотя на заднем дворе стоит домик у бассейна, я все еще вроде как живу со своей мамой. Снова нахлынуло тревожное чувство того, что Эмерсон не достоин этого. — Я уверена, что она уже спит, так что ничего страшного, но мне завтра на работу. Я улыбаюсь ему, сжав губы, и он улыбается в ответ, поглаживая мой голый живот своей мягкой, большой рукой. — Я думаю, ты можешь прийти завтра немного попозже. — Я не хочу этого делать. Я буду здесь рано утром. — Хорошо. Наконец, я заставляю себя вылезти из-под одеяла и снова натягиваю юбку. — Наверное, мне придется ехать домой в таком виде, — говорю я, показывая ему свою блузку, теперь уже без пуговиц. — Ни за что, — говорит он с гримасой. Не имея на себе ни клочка одежды, он встает с кровати и подходит к своему комоду, где достает футболку. Я не могу сказать вам, какого цвета или размера эта рубашка, потому что мое внимание приковано к обнаженной заднице Эмерсона Гранта. Он поворачивается ко мне, и я изо всех сил стараюсь не пялиться на его наготу. Я имею в виду…У меня только что была эта чертова штука во рту. С чего бы мне краснеть из-за этого сейчас? — Ты в порядке? — Спрашивает он, когда замечает, что я не двигаюсь. Я поджимаю губы и смотрю ему в лицо. — Я в порядке. Он смеется надо мной, когда я снимаю свою блузку и надеваю его рубашку. К моему разочарованию, он надевает свои черные боксеры, прежде чем проводить меня до двери. — Я бы хотел, чтобы ты осталась, — шепчет он, заключая меня в свои объятия. Я вдыхаю аромат его кожи и рубашки, которая на мне, и желаю того же. — Я тоже. — Но я действительно с нетерпением жду возможности увидеть тебя утром на коленях, — говорит он низким голосом, и дрожь пробегает у меня по позвоночнику. Я смотрю на него снизу вверх с вожделением в глазах. — Надень для меня завтра что-нибудь сексуальное, Шарлотта. — Да, сэр. — Теперь нам будет так весело, — добавляет он, и эти слова не выходят у меня из головы всю дорогу домой и даже после того, как я забираюсь в свою постель, заново переживая каждый прекрасный момент сегодняшнего вечера. —— На следующее утро я надеваю наряд, который он так любит, — прозрачная блузка и обтягивающая юбка. Наверное, никогда еще мне так не хотелось идти на работу. Но, думаю, я никогда раньше не ожидала, что меня будут ругать и я получу множественные оргазмы на работе. Я захожу внутрь, когда прихожу к нему домой на пять минут раньше. Его нет в кабинете, и я подумываю обыскать его дом, но знаю, что он предпочел бы, чтобы я ждала его. Сбросив пальто и туфли, я беру подушку со стула и кладу ее посреди комнаты. Я опускаюсь на колени как раз в тот момент, когда слышу его отдаленные шаги где-то в доме. Я опускаю голову, и мое тело загорается в предвкушении, когда я слышу стук его ботинок по полу. Он на мгновение замолкает, прежде чем подойти ко мне, дотронуться до моего подбородка и запрокинуть мою голову назад, так что я смотрю на него снизу вверх — точно так же, как он делал в тот первый день. — Такая хорошая девочка, — бормочет он, и я вдыхаю это. Эти слова — заряд серотонина для моей души. Они говорят мне, что я в безопасности, меня обожают, меня ценят, и мне вообще не о чем беспокоиться в этом мире. Он наклоняется и мягко прижимается своими губами к моим. Это нежный, быстрый поцелуй, и я уже хочу большего. После того, как он выпрямляется, он идет к своему столу. — С этого момента тебе нужно больше спать, Шарлотта. Если ты собираешься отсутствовать до часу ночи, тебе нужно оставаться дома до десяти следующего дня, понятно? — Да, сэр, — мурлычу я. — Хотя я бы предпочел, чтобы ты вообще не выходила на улицу так поздно ночью. Возможно, тебе стоит подумать о том, чтобы остаться до утра. Я улыбаюсь про себя, мои глаза все еще прикованы к полу. — Да, сэр. Когда я стою на коленях, а он сэр, а не Эмерсон, он так хорошо играет свою роль. Лишь немного отличающийся от того, кем он является ежедневно, я люблю эту силу, которую он проявляет. Это заставляет меня чувствовать себя так… особенно. Я не знаю, как выразить это чувство словами. Как будто он — это все, и за пределами этой комнаты ничего не существует. У меня нет другой цели, и это действительно заставляет меня чувствовать себя умиротворенной. Отсутствие другой цели означает отсутствие других забот. Ни платы за дом, ни борющейся с трудностями младшей сестры. Ни отчужденного отца, ни распавшейся семьи. И никакого бывшего парня. В этом пространстве есть только он и я. Мои задачи просты и приносят удовлетворение — пожалуйста, мой сэр. Меня даже больше не волнует, что кто-то скажет или подумает об этом соглашении. Это делает меня счастливой. — Иди сюда, Шарлотта, — командует он, и я послушно подползаю к нему. — Встань. Я поднимаюсь на ноги, не поднимая глаз. Его пальцы скользят вниз по моей блузке, посылая по мне волну возбуждения. Он касается одной из кнопок, и я серьезно надеюсь, что он не планирует разорвать эту, как сделал вчера. У меня скоро закончатся рубашки. Он продевает первую пуговицу в отверстие.