Моя повязка на глазах промокает. Боже, я надеюсь, он не заметит, что я плачу. — Скажи это. Скажи мне, что ты этого стоишь. Рыдание вырывается наружу, и я закрываю лицо связанными руками. Эмерсон отводит их и прижимается своими губами к моим. — Почему ты не можешь просто сказать это, Шарлотта? Почему ты просто не можешь признать, какая ты замечательная? — Потому что это не так, — всхлипываю я. — Я просто все порчу. Я не заслуживаю тебя. Сейчас ты думаешь, что я такая замечательная, но в конце концов ты поймешь, что я недостаточно хороша, и бросишь меня. Как и все остальные. Я все испортила. Я рыдаю, и это унизительно, и я уверена, что теперь он действительно покончит со мной. В комнате воцаряется тишина, и я дрожу. Мгновение спустя с моего лица сдергивают повязку, и я пытаюсь отвернуть свое залитое слезами лицо. Я уверена, что по моим щекам стекает косметика. — Господи, Шарлотта. Он берет мое лицо в ладони и прижимает меня к себе. — Посмотри на меня, — рявкает он. Я проглатываю комок в горле и перевожу взгляд на него. — Ты ошибаешься, — убежденно говорит он, встречаясь со мной взглядом. Когда я пытаюсь покачать головой, он останавливает меня. — Скажи это. Скажи, что ты ошибаешься. — Я ошибаюсь, — шепчу я. — Громче, — рявкает он. — Я ошибаюсь. — Громче! — Я ошибаюсь! — Вскрикиваю я, слезы текут по моим щекам и падают на волосы. Когда он целует меня, плотина прорывается, и меня захлестывает чувство эйфории. Наклоняясь, он по очереди расстегивает ремни на моих ногах, и я быстро оборачиваю их вокруг него. — Ты моя, — рычит он в кожу моей шеи, и я поднимаю свои связанные руки и обхватываю ими его голову. — Забудь всех, кто был до меня, Шарлотта. Просто сосредоточься на мне. Я бы заплатил миллион долларов за этот час с тобой. Ты меня слышишь? — Да, — выдыхаю я. Его пальцы находят зажимы для сосков, отпускают их, и это почти так же больно, как когда он их надевал. Когда его губы смыкаются вокруг правого, впитывая боль, я толкаю свои бедра вверх. Теперь они очень чувствительны, заставляя все мое тело петь, когда он ласкает их своим языком. — Пожалуйста, трахни меня, Эмерсон, — умоляю я. Мне нужно знать, что он все еще хочет меня после того, как я только что выставила себя полной дурой. Он, не колеблясь, прижимает мои бедра к кровати и вонзает свой член мне между ног. Сильно толкаясь, он крепко сжимает меня в своих объятиях. — Черт возьми, посмотри, что ты делаешь со мной, Шарлотта. Ты сводишь меня с ума. Я не могу насытиться им. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, и я притягиваю его губы к своим для еще одного поцелуя. С Эмерсоном я не чувствую себя такой неполноценной. Каким-то образом этот идеальный, удивительный мужчина заставляет меня чувствовать себя достойной, и мое сердце разрывается в груди каждый раз, когда я думаю об этом. — Я зависим от тебя, — стонет он, трахая меня. — Ты была создана для меня, Шарлотта. Ты моя, и я никогда не хочу тебя отпускать. Ты меня понимаешь? Я бы трахал тебя вечно, если бы мог. Мое тело кричит, когда он вонзается в меня все сильнее и сильнее, ощущение того, что он делает с моим телом, смешивается со словами, которые он использует, чтобы разбить мне сердце. — Я бы хотела, чтобы ты мог, — плачу я. Глядя ему в глаза, я шепчу: — Я была создана для тебя. Выражение его лица, кажется, на мгновение удивленным моим признанием. Прижимаясь своим лбом к моему, он доводит меня до экстаза, прижимаясь своим телом к моему, как будто пытаясь заставить меня поверить в то, что он мне говорит. Когда я кончаю, мои ногти впиваются ему в спину, прижимая его так крепко, как только могут. В соответствии с моей интенсивностью, он рычит мне на ухо, замедляя свои толчки и входя в меня. Подхватив меня на руки он ложится на матрас. Я опираюсь на его грудь и позволяю моменту окутать меня. Он ослабляет узлы на моих запястьях. Схватив мокрую мочалку со столика рядом с кроватью, он осторожно проводит ею по моей коже. Когда я смотрю вниз, то вижу черные пятна у себя на груди и животе. Мне больно, когда он счищает воск с моей нежной кожи, но по прошествии последнего часа это ничего не значит. И сейчас я почти приветствую эту боль, как будто она сближает нас. Затем он берет мое лицо в ладони и притягивает к своим губам, нежно целуя. — Ты больше не злишься на меня, не так ли? — Спрашиваю я, мой голос дрожит от эмоций. Его лицо смягчается. — Я никогда не злился на тебя, Шарлотта. Я просто хочу, чтобы ты увидела то, что вижу я. Я не вижу того, что видит Эмерсон, но хотела бы увидеть. Может быть, я никогда этого не сделаю. Дело было не только в Бо, но я думаю, что с тех пор, как мой отец бросил нас, я воздвигла стену между мужчинами и собой, заставила себя поверить, что если я была недостаточно хороша для них с самого начала, я никогда не смогу быть хороша для кого либо. Мне никогда больше не пришлось бы переживать ничье разочарование. — Я бы тоже хотела, — шепчу я, позволяя ему крепко обнять меня. ПРАВИЛО № 29: ПОСЛЕДУЮЩИЙ УХОД — САМЫЙ ЛУЧШИЙ Шарлотта — Могу я отвезти тебя домой? — Спрашивает Эмерсон, целуя меня в лоб. — Конечно, — шепчу я, как будто это вообще разумный вопрос. — Мы можем продолжить твой последующий уход там. Мое сердце исполняет небольшой танец восторга, потому что мне не нужно спрашивать, что такое последующий уход — в конце концов, я провела свое исследование. И мадам Кинк — э-э, Иден была очень непреклонна в отношении важности последующего ухода, и я имею в виду…кто бы не хотел, чтобы его баловали и в нем души не чаяли? Как будто Эмерсон делает этого недостаточно. — Я вроде как думала, что это последующий уход, — замечаю я. Он уже смыл весь воск, заставил меня выпить бутылку воды и последний час нежился со мной в уютных объятиях. Но он смотрит на меня сверху вниз и убирает волосы с моего лица. На его лице невеселое выражение. — Ты была расстроена. Я просто не хочу отсылать тебя домой. Я бы предпочел, чтобы ты была со мной всю ночь. — О Боже. Я пытаюсь спрятать свое лицо, все еще немного униженная тем, как я плакала. Однако он не позволил мне отвернуться. Возвращая мой взгляд к своему, он ждет моего ответа. — Не смущайся, Шарлотта. Это нормальная реакция на боль. Я сделал это с тобой нарочно. — Ты хотел заставить меня плакать? Он проводит большим пальцем у меня под глазом, с которого, я уверена, просто капает тушь от моих слез.