— О, Софи, прости, — говорю я, опускаясь на диван рядом с ней. Сейчас только час дня, а сегодняшний день уже выдался утомительным. Нам еще так много нужно переварить. Какой-то подонок рассказал моему отцу обо мне в клубе. Мои мама и папа оба знают об Эмерсоне, клубе и обо мне, выставленной на аукцион, — вставьте унижение. И главным событием дня должен был стать Эмерсон Грант, признавшийся мне в любви перед всеми. Довольно трудно заботиться о других вещах, когда это снова и снова прокручивается у меня в голове. — Все в порядке, — бормочет моя сестра, кладя голову мне на плечо. — Надеюсь, ты не сердишься, что я позвонила Эмерсону. Я поднимаю голову и удивленно смотрю на нее. — Сумасшедшая? Нет, конечно, нет. Ты поступила правильно. — Ты видела, как он прижал папу к стене? — Спрашивает она, пряча улыбку и зажимая губы пальцами. Мы с мамой обе смеемся. — Это было довольно круто, — говорит мама. — Прости, что не сказала тебе… Добавляю я, в основном для мамы, поскольку Софи вроде как сама во всем разобралась. И я думаю, что этот разговор может быть более подходящим наедине, но мне нравится идея, что у нас нет секретов друг от друга. По крайней мере, больше нет. Моя мама гладит меня по колену и говорит: — Все в порядке, милая. Не то чтобы я не могла сказать, сколько ему было лет. У меня были свои подозрения, но я доверяю тебе, Шарли. Ты сильная, умная девочка, и я знаю, что ты можешь позаботиться о себе. Эмоции комом встают у меня в горле, когда я заставляю себя сглотнуть и не заплакать. — Спасибо, мам. Затем она взъерошивает волосы моей сестры. — И никто из вас не должен видеть его или сталкиваться с ним лицом к лицу, пока вы не будете готовы. Мне жаль, что он напугал вас. — Все в порядке, — бормочет Софи. — Кто-нибудь еще в настроении для пижам и фильмов? Я думаю, нам нужна ленивая суббота. — Ты единственная, кто все еще в пижаме, — говорит Софи со смехом. — Так что иди, надень свою. Я включу по телевизору Дисней, а мама приготовит закуски. — Звучит заманчиво, — отвечает мама, вскакивая и направляясь на кухню. Схватив одеяла из корзины, я сворачиваюсь калачиком рядом с сестрой, а мама — напротив, и следующие несколько часов мы избегаем реальности, подпевая наши любимые песни из фильмов о принцессах и пытаясь забыть о сегодняшнем дне и всей его драме. Как бы сильно я ни хотела просто принять душ и отправиться прямиком к Эмерсону, мне нужно просто побыть какое-то время со своей семьей. Мне нужно знать, что с ними все в порядке. Примерно в середине второго фильма раздается стук во входную дверь. Я оглядываюсь и вижу сквозь занавески лохматые каштановые волосы Бо. Я испускаю тяжелый вздох. Если он здесь для того, чтобы наорать на меня или еще раз поговорить об этом, то я действительно не в настроении. — Я поговорю с ним, — говорю я, со вздохом вставая. — Не принимай его дерьмо, — говорит моя сестра с лучезарной улыбкой, и у моей матери отвисает челюсть. — Софи! Следи за своим языком. Я все еще улыбаюсь, когда открываю дверь. Бо смотрит на свои ноги, прежде чем поднять голову и посмотреть на меня. — Привет, — приветствую я его, на что он затем отвечает своим ленивым — Привет. Ступив на крыльцо, я закрываю за собой дверь. Но он говорит не сразу, и я могу сказать, что ему неловко. Если он хочет ненавидеть меня или злиться на меня, я готова забыть о нашем прошлом и нашей дружбе, но если мы с Эмерсоном собираемся попробовать, мне нужен Бо на моей стороне. — Прости, — говорит он так быстро, что я почти не улавливаю его слов. — Что? — За то, что был дерьмовым парнем… Мне жаль, — бормочет он. Его руки засунуты в карманы, когда он отводит взгляд от моего лица. — Я никогда не должен был изменять тебе, и я должен был быть добрее к тебе, и я должен был знать, что ты несчастлива. О, Боже милостивый, пожалуйста, не позволяй Бо говорить все это в надежде вернуть меня. Я не думаю, что смогу справиться с таким уровнем безумия. — Спасибо… — Говорю я неуверенно, ожидая, к чему это приведет. — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, Шарли. Ты заслуживаешь быть счастливой. Раздражение срывается с моих губ. — Даже если я буду с твоим отцом? Он громко вздыхает, и я могу сказать, что он борется с этим, но ему все же удается кивнуть. — Да. Даже если ты с моим отцом. — Я надеюсь, ты это серьезно. — После того, что я увидел сегодня… Я не знаю, я просто… теперь смотрю на вещи по-другому. Как будто это что-то настоящее. Очевидно, он заслуживает тебя больше, чем я. Излучающая грусть на его лице притягивает меня ближе, и я беру в ладони его теплые, загорелые щеки. — Перестань корить себя, Бо. Тебя любят, ты молод, и с тобой все будет хорошо. Ты найдешь кого-то, с кем тебе будет хорошо, кого-то такого же счастливого, как ты хотел бы, чтобы я была с тобой. Наконец, он поднимает глаза и находит мои. Когда я заключаю его в объятия, он расслабляется, прижимаясь к моему телу. — С Софи все в порядке? — Бормочет он мне в плечо. — Да, с ней все в порядке. — Хорошо. Я знаю, что она, вероятно, ненавидит меня. — Она не ненавидит тебя, — отвечаю я, закатывая глаза. — Она просто сердито посмотрела на меня через окно, — говорит он со смехом, и я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как задергивается занавеска. Мы оба смеемся с минуту, прежде чем я поворачиваюсь к нему с грустной улыбкой. — Не хочешь зайти и посмотреть фильм вместе с нами? — Заманчиво… но нет. Я думаю, мне пора домой. Кроме того, я только что ушел от своего отца, и я почти уверен, что он позвонит тебе или захочет тебя увидеть. Я не пропускаю выражение отвращения, промелькнувшее на его лице. — Почему ты так говоришь? — Потому что он провел последние два часа, рассказывая мне, как сильно он тебя любит и не собирается ждать моего разрешения встречаться с тобой… открыто. Я замираю. — Он так сказал? — Ага. Больше никаких пряток. Больше не нужно лгать Бо или ждать его одобрения. На этот раз все по-настоящему. Я должна показать свое удивление, потому что он просто хлопает меня по плечу и говорит: — Тогда я пойду. — Пока, Бо, — заикаясь, произношу я.