Я прикусываю губу, когда он жадно посасывает мой клитор, заставляя меня видеть звезды. — Да, обед, черт возьми, — отвечает Гарретт по телефону. — Я рад, что ты вернул свою девушку, но нам все еще нужно управлять компанией, так что, если бы ты мог тратить меньше времени на то, чтобы тебя уносили под стол, и больше времени на поиск способов угодить нашим инвесторам, это было бы здорово. — Кому-то нужно потрахаться, — ворчит Эмерсон у меня между ног. Мне удается сдерживать свой оргазм до тех пор, пока он не вводит в меня два пальца одновременно, и я не могу удержаться от вздоха, покачивая бедрами, чтобы почувствовать его глубже. Гаррет прочищает горло по громкой связи. — Привет, Шарлотта. Когда вы двое закончите, не могла бы ты, пожалуйста, прочитать сообщение, которое я только что отправил. Нам нужно уложиться в VIP-квоту к концу квартала, иначе нам крышка. И не в буквальном смысле. Как только линия обрывается, я издаю крик удовольствия и переживаю свой долгожданный оргазм. Я едва успеваю перевести дыхание, как Эмерсон притягивает меня для поцелуя. Он проводит влажными пальцами по коже моей груди. — Ты слышала этого человека, — говорит он мне в губы. — Ты мешаешь мне выполнять мою работу, Шарлотта. Если ты не можешь перестать быть такой чертовски плохой, мне придется привязать тебя к твоему столу. — Звучит забавно, — шепчу я. — Да, это так, — отвечает он. После того, как мы оба приходим в себя после оргазма, мы действительно возвращаемся к работе. Я распечатываю присланное Гарретом предложение, а затем отвечаю ему быстрыми и неофициальными извинениями. Мне нравится Гаррет, и мне неприятно слышать его таким недовольным. Это на него не похоже. Обычно он такой беззаботный и веселый, и он всегда был самым большим сторонником моих отношений с Эмерсоном. Это заставляет меня задуматься, что могло испортить ему настроение в последнее время. Может быть, ревность? Эмерсон говорит, что Гарретт не из тех парней, которые остепеняются, и он достаточно трахается, чтобы у него никогда не было плохого настроения по этому поводу. Но, возможно, видеть своего лучшего друга в счастливых, преданных отношениях действует ему на нервы. —— Часть компромисса, на который мы с мамой пошли в прошлом месяце, когда я начала потихоньку переезжать в дом Эмерсона, заключалась в том, что мы должны были поддерживать традицию Тако по вторникам. Ей почти не пришлось выкручивать мне руку, тем более что Эмерсон всегда ведет машину и платит, что означает для нас бездонную маргариту. Это делает его более терпимым, так как Софи всегда приходится сидеть рядом с ним, и сегодня вечером она завладела всем его вниманием, показав ему свой дизайн для аниме, которое она рисовала уже несколько месяцев. Наверное, я бы разозлилась больше, если бы он не был таким чертовски очаровательным, изображая полный восторг от ее эскизов. Мы все еще доедаем первую порцию чипсов и сальсы, когда мама обнимает меня за плечи и шепчет: — Не сердись на меня. Я ничего не могла с собой поделать. — О чем ты говоришь? — Спрашиваю я, но потом вижу, как он идет через комнату. — Я должна была пригласить его. Это семейный вечер. Мои глаза расширяются, когда Бо неловко машет мне рукой. Я бросаю взгляд в сторону Эмерсона, но он, кажется, ни капельки не удивлен, а это значит, что он уже знал об этом. — Почему никто не сказал мне, что происходит? — Спрашиваю я, но мне никто не отвечает, потому что моя мама встает, чтобы обнять Бо. Затем Эмерсон хлопает его по плечу и отодвигается, чтобы он мог занять место в конце стола. Разве неловко, что мой бывший и нынешний ужинают вместе? Конечно. Слон в комнате больше, чем эта чашка для маргариты. Но это сын Эмерсона, так что, я думаю, технически он теперь член семьи, а семьи в любом случае странные. — Что происходит? — Неловко спрашивает Бо, и я просто продолжаю прихлебывать свой напиток, высматривая официанта, чтобы он был наготове, когда я дойду до конца. — Софи показывает мне комикс, который она нарисовала, — небрежно отвечает Эмерсон. — Это называется манга, — поправляет она его, закатывая глаза, и моя мама смеется. — Сделай ему поблажку, Софи. Он старый, — говорит Бо с улыбкой. И когда она пододвигает к нему свои рисунки, он выглядит таким же удивленным, как и Эмерсон, и это согревает мое сердце. Хотя, возможно, это из-за текилы. К тому времени, как официант ставит перед моей младшей сестрой жареное мороженое, я чувствую себя отдохнувшей и возбужденной, и вся неловкость за столом больше не кажется такой странной. Мы с мамой не можем перестать хихикать, а Эмерсона, похоже, больше всего забавляет наше пьянство. Он, моя мать и Бо обмениваются неловкими историями обо мне, а я слишком сосредоточена на мороженом, чтобы обращать на это внимание. Пока они все разговаривают, я подталкиваю свою младшую сестру ногой, и она смотрит на меня с улыбкой. Я мысленно задаю вопрос: Кажусь ли я счастливой? Ее улыбка пытается завладеть всем лицом, когда она прикусывает губу и смотрит на людей за нашим столиком, а затем снова на меня. Она нетерпеливо кивает, и мне приходится проглотить эмоции, подступающие к горлу. И просто так, в этом нет ничего странного, неправильного или неудобного. Это просто семья. Когда счет оплачен, мы все обнимаем Бо на прощание, и Эмерсон отвозит моих маму и сестру домой. По дороге обратно к нему домой я смотрю в окно, когда он перегибается через сиденье и хватает мою ногу. Глядя на него, я прикусываю нижнюю губу. — Ты очень ласков с моей семьей, но если бы они только знали, о каких грязных вещах ты думаешь, я уверена… Зловещая улыбка на его лице превращается во что-то гораздо более зловещее. — Ты даже не представляешь. — Так почему бы тебе мне не показать? — Спрашиваю я. Он смеется. Затем, когда мы останавливаемся на светофоре, он перегибается через сиденье и притягивает мое лицо к своему, крепко сжимая меня за подбородок. Злобным шепотом он говорит: — Пожарная тревога на красный свет. Секунду спустя он выходит из машины, и мои глаза расширяются. Смех срывается с моих губ, когда я выпрыгиваю из машины и обегаю ее сзади, но он уже так далеко впереди меня, что к тому времени, как я добегаю до водительского места, он уже там. Схватив меня за талию, он прижимает меня к борту машины. Мы оба смеемся, затаив дыхание, и это совсем не похоже на того задумчивого мужчину, которого я встретила четыре месяца назад. Прижавшись губами к моим, он бормочет: — Детка, каждую секунду, когда я рядом с тобой, я думаю обо всех грязных вещах, которые хочу с тобой сделать, и ты можешь быть уверена, что я собираюсь воплотить в жизнь каждую из этих фантазий. Как ты думаешь, ты сможешь с этим справиться? Мой рот приоткрывается, когда он облизывает мою верхнюю губу, дразня меня своим языком. — Угу… — Выдыхаю я Глубокий смешок эхом разносится по темной ночи, когда кто-то позади нас сигналит. — Используй свои слова, Шарлотта. — Он стонет, просовывая руку мне между ног. — Да, сэр. Его зловещая улыбка возвращается, когда он нежно прижимается своим лбом к моему. — Хорошая девочка. КОНЕЦ Готовы к книге Гаррета?