Ее слова дошли до меня, и я нахмурилась. — Я не хотела осуждать. Я просто... Мне очень нравится эта девочка. Я беспокоюсь о ней. — Я вижу это. — Сеона задумалась. — Может быть, тебе стоит попытаться встретиться с ее дядей, прочувствовать его. Так ты сможешь узнать в надежных ли она руках. Я знала, почему она хотела, чтобы я встретилась с дядей, и это было не ради Сильвии. Я покачала головой, стараясь не смеяться. — Ты неутомима. Ее брови собрались вместе. — Все это означает «судьба». — Это означает упрямство. Стойкость. Ты никогда не прекращаешь. Сеона нацепила на лицо невинное выражение. — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Я говорю о том, что ты пытаешься свести меня с каждым мужчиной, с которым я общаюсь. — Это неправда, — она махнула вилкой. — Я никогда не пыталась свести тебя с Родди. Я не настолько жестока. — Эй, — я помахала своей вилкой перед ней, — я была бы счастливой девушкой рядом с Родди Ливингстоном. — Да? — она улыбнулась мне. — Если это так тебя волнует, возможно, тебе стоит брать телефон, и, не знаю... звонить ему время от времени, что ли. Ну, я сама напросилась. — Я позвоню ему, — уклонилась я от ответа. — Поэтому ты не берешь трубку, когда он звонит, и не перезваниваешь. Коря себя за свою глупость, я тихо спросила: — Он тебе это сказал? — Да. Сказал. И это Родди, Нора. Он не думает: «О, Боже, жаль, что Нора испытывает трудное время, и ей тяжело общаться с лучшим другом мертвого мужа», — который, к слову, так же оказывается и ее лучшим другом. Он думает: «Если она, черт возьми, не хочет сокращать дистанцию, тогда я не буду лезть». Я побледнела при мысли о потере Родди. — Я позвоню ему. Сеона потянулась и схватила меня за руку. — Он не может это сказать, потому что это Родди, и признание в любых реальных чувствах введут его в септический шок, но он тебя любит. Когда он потерял Джима, он потерял брата. Ты как сестра для него, даже больше, чем я. Не... не обижай его, Нора. Внезапно на глаза набежали слезы, и я опустила взгляд. — Это последний человек, которому я хочу причинить боль, — я не могла объяснить, как трудно мне находиться рядом с Родди. Как это приводит к тому, что воспоминания уводят в то время, когда я должна была позволить Джиму МакАлистеру уйти из моей жизни, чтобы он смог найти того, кто полюбил бы его так, как он того заслуживал. — Как насчет этого: ты, Родди, и я встречаемся, что бы выпить в «Лейтс-Ландинг»? — Даже если там будет барменша, которую ты ненавидишь? Она ухмыльнулась. — Да. Я готова смириться с этим, если тебе так будет легче провести время с Родди. — Это потому, что он так сильно напоминает мне Джима, — поспешила я объяснить, не желая, чтобы она знала истинную причину. Сеона кивнула: — Я поняла. Так как? В следующее воскресенье? — Да, ладно, — согласилась я, ненавидя бурный калейдоскоп бабочек, который разразился в моем животе при этой мысли. Глава 9 Проведенные с Родди несколько часов в пабе прошли намного проще, чем ожидала. Сеона с легкостью его отвлекала с расспросами о барменше, с которой он встречался, пользуясь тем, что сегодня девушка не работала и не могла защитить себя. Тем не менее, из-за отсутствия особых эмоций в его словах, я понимала, Родди не был глубоко ею заинтересован, как боялась Сеона. Он был более увлеченным, обмениваясь шутками с женщиной, о которой действительно заботился, чтобы много думать о барменше. Мои друзья, смешные и энергичные, расслабляли меня, и я провела время с Родди, понимая, что смогу сделать это снова. И если Родди и был сердит на меня, он этого не показал. На этой неделе я также проводила много времени с Сильвией, которая уговорила дядю позволить ей снова присоединиться к группе в больнице. В тот день я внесла некоторые игры, и Сильвия послужила мне маленьким помощником. На этот раз, мы с ней не смогли посидеть и поговорить, потому что я согласилась пообедать с Сеоной. По унылому взгляду Сильвии, когда я сказала, что должна уйти, поняла, что больше не буду планировать обеды после посещений больницы. Во время визита к детям, Сильвия снова подробно рассказала об «удивительном дяде Эйдане». Я думаю, что некоторые из детей немного устали слышать многократное: «А мой дядя Эйдан говорит…», но другие попали под ее чары. Сильвия превратила своего дядю в богоподобное существо, думаю, некоторые из младших детей посчитали, что он настоящий супергерой. Я позволила ей. Ведь никакого вреда? Тем более, сейчас этим детям нужно было верить в чудеса и супергероев. Разве это не то, что я там делала? Придумывая и рассказывая им истории о магии и приключениях? В следующую среду, после моих воскресных посиделок с Родди и Сеоной, я оказалась в неудобном положении. Сильви принесла с собой игру «Твистер» и уговорила детей поиграть, я хотела отказать, но не смогла. Я, да и Джен, не думали, что это отличная идея, и не была уверена, захотят ли больные дети играть, но Сильвия выиграла. Девочка объявила, что играть будем мы с ней, а дети должны по очереди поворачивать колесо. И это на самом деле оказалось довольно хорошей идеей, потому что порой, мы оказывались в таких неловких позициях и закатывались хохотом, что все дети смеялись и пытались обмануть, поставив нас в еще более неуклюжие позы! Я как раз упрашивала Поппи, чтобы она не мухлевала со стрелкой, когда позади меня у двери раздался глубокий мужской голос: — Что здесь происходит? Я не смогла взглянуть на вошедшего, но услышала голос Джен: — Дети развлекаются... — Дядя Эйдан! — завизжала мне в ухо Сильвия, отчего я дернулась. — Я могу двигаться, но ты не можешь! — И вытащила свою ногу из-под моей, и встала. — Разве это справедливо? — спросила я. Я хотела поменять позу. Моя задница висела в воздухе, и таинственный дядя Эйдан был прямо над ней. Я склонила голову, пытаясь его рассмотреть, но все, что видела, это его ноги и ноги Джен, а затем ноги Сильвии, когда она бросилась ему навстречу. — Поиграй за меня, дядя Эйдан, — возбужденно попросила Сильвия. — Я думаю, что просто посмотрю, — пробормотал он в ответ. У него был отличный голос и красивый ритмичный культивированный шотландский акцент. И моя задница была почти у его лица. Надо сказать, я была в зеленых легинсах Питера Пэна, которые не скрывали формы моего тела. Отлично. Сейчас я выгляжу суперпрофессиональной. — О, пожалуйста, — просила Сильвия. — Пожалуйста. — Нет, дорогая. Возвращаетесь к игре. Я подожду здесь, когда ты закончишь. — Но я хочу, чтобы ты играл с Норой, я имею в виду, Питером Пэном. Я едва не задохнулась. Пришло время собраться, чтобы Питер Пэн был готов сыграть «Твистер» с незнакомым мужчиной. Эта мысль казалась такой извращенной, и мне пришлось проглотить хихиканье. — Пожалуйста, пожалуйста! — другие дети внезапно тоже начали умолять. Сильвия начала инструктировать его, в какой позиции она стояла. — Ребята, оставьте дядю Сильвии... — скрип пластикового коврика остановил меня в середине фразы. И затем я почувствовал жар, и запах дорогого одеколона. Это было что-то земляное, но свежее. Дерево, амбра, листья мяты и яблоко. О, Боже мой! Медленно, подняла голову и обнаружила, что смотрю в яркие и веселые зеленые глаза. Знакомые зеленые глаза с пятнышками желтого золота. — Ты, должно быть, Питер Пэн, — сказал он, улыбка дрожала на его губах. Губы я тоже хорошо помнила.