горло уперлось острие ножа.— Стоять, всем стоять! — над ней прокричал слегка сдавленный одышкой мужской голос без истерического надрыва, но с неприкрытой сильной злобой. — Я убью ее, если вы только шевельнетесь, и ни один поп не даст вам отпущение за этот грех.Последнее он произнес спокойнее, дыхание, до этого с силой разрывающее легкие, восстановилось, а в голосе появилась насмешка.Ольга с силой упиралась затылком во что-то металлическое и острое, наверное, в крупную пуговицу, и чувствовала, что острие ножа все глубже продавливает кожу в ямке возле ключицы. Она бессильно смотрела, как из отхлынувшей толпы замерших прохожих сразу выделились несколько коротко стриженных парней в одинаковой джинсовой одежде, застывших в одинаковой позе: правая рука в кармане, одна нога чуть впереди другой для упора перед прыжком.— Руки вверх, оружие на землю. Без шуток, а то вы осиротите ее детей.Ольга молчала. Ей было неудобно и больно стоять с ножом у горла. Она сглотнула и тут же рука, державшая ее, напряглась сильнее.Парни бросили оружие себе под ноги.— Слушай, братан, — начал один из них.— Твой братан чистит унитазы! — рявкнул парень. — Три шага назад. Все! Живо!Ребята в джинсовой одежде были молоды и неопытны. Они подчинились, краснея и бледнея от сдерживаемой ярости.Ольга наблюдала за ними с отрешением постороннего зрителя. Она уже успела привыкнуть к неподвижности, когда тот, кто держал ее, сорвался с места. Ребята в джинсах тоже зашевелились, напряглись, пытаясь что-то предпринять.— Назад, не двигаться, — рявкнул тот, таща за собой Ольгу чуть не волоком и передвигаясь боком, чтобы видеть своих преследователей. — Держите руки так, чтобы я их видел.С силой он придвинул Ольгу к чему-то гладкому и твердому, и прижал так, что та откинулась назад, только тут подсознательно поняв, что это машина.— Так, бензин, масло. Валом. Вперед. Падай на сидение.Он отпустил горло Ольги, тут же распахнул перед ней дверцу и втолкнул на водительское сидение.— Двигайся, детка, живо.Единственный шанс Ольги вырвать ключ зажигания, бросить ему в ноги и выскочить через вторую дверцу, она упустила, по-прежнему заторможено исполняя его приказы.Только секунду дал ей парень, тут же садясь на край сидения и с силой толкая ее дальше. Ольга неуклюже ткнулась в соседнее сидение, запуталась ногами среди каких-то выступов, и следующий толчок парня едва не опрокинул ее на пол машины. Подобравшись и с трудом перемещаясь, смогла она, наконец, сесть, как следует. Машина уже трогалась, разворачиваясь. Парень держал руль обеими руками и не отводил взгляд от лобового стекла. Автомат лежал на его коленях, а нож он засунул под себя, и рукоятка выглядывала из-под джинсовой штанины.В спешке набрав обороты, он повел машину резко, и при крутом повороте Ольгу бросило назад, потом вбок, и она машинально схватилась за локоть парня.По-прежнему, не отводя взгляда от лобового стекла, он левой рукой перехватил ее запястье и с силой притянул к ручке над дверцей пассажирского сидения.— Вот, держись за это, — без раздражения, но холодно велел он и тут же забыл о ней.Вид в лобовом стекле дрожал, менялся, наезжал и проносился мимо с ужасающей скоростью. Ольга, чувствуя, как внутри нее все леденеет и сжимается, вцепилась в ручку обеими руками.Машина неслась по дороге, уворачиваясь от встречных машин. Визжали тормоза, Ольгу кидало из стороны в сторону, она больно стукалась, пока не бросила свою ручку и сжала лицо руками, запутавшись в упавших на лицо длинных волосах.Сильная рука прижала ее к спинке, и что-то щелкнуло рядом. Дернувшись, она почувствовала на груди предохранительный ремень. Схватившись за него и откинув назад разметавшиеся волосы, она повернулась к водителю.— Ты хочешь убить меня? — обреченным голосом спросила она.Тот удивленно взглянул на нее и тут же перевел внимание на дорогу.— Ты слышишь меня? Что, так трудно ответить?— Не собираюсь я тебя убивать, успокойся.— Зачем же ты меня затащил в машину?— Чтобы меня не убили.— Значит, прикрылся мной, да? Напакостил, а когда пришло время отвечать, за бабу спрятался, да?— Заткнись, если не хочешь, чтобы мы разбились.Машина тут же сделала такой вираж, что Ольга едва не повисла грудью на своем ремне. Заскрипели тормоза, она помимо воли вскрикнула, зажимая глаза ладонями. Только спустя время она осмелилась открыть их, медленно опуская перед собой руки. В лобовом стекле одиноко летело под колеса широкое полотно, по сторонам зеленела высокая трава. Несмело посмотрела Ольга вбок: парень, расслабившись, сидел на водительском сидении, положив обе руки на руль. Потертая джинсовая рубашка с закатанными по локоть рукавами и расстегнутым воротом открывала на груди полосатую солдатскую майку. Довольно приятное продолговатое лицо с чуть удлиненным носом, твердым подбородком и упрямыми складками у губ, было сейчас спокойно. Темно-карие глаза смотрели перед собой. Очень короткие черные волосы над невысоким упрямым лбом торчали ежиком.Ольга перевела взгляд на зеркало заднего обзора, глаза парня тоже скользнули по нему и, встретившись с ее взглядом, насмешливо подмигнули.После такой мальчишеской выходки парень небрежно засвистел.— Отпусти меня, а? — тихо попросила Ольга.— Здесь? Посреди дороги? Да куда ты денешься потом? — он усмехнулся с превосходством сильного вооруженного человека. — Тебя тут изнасилуют, убьют и разберут на органы.— А ты?— Что — я?— Ты не убьешь?— Что? Никак не въедешь — я не собираюсь тебя убивать.Ольга покачала головой и отвернулась к боковому окну.— Эй, — окликнул ее парень после недолгого молчания. — Откуда приехала?— Тебе-то что?— Я тоже не москвич.— А что здесь делаешь?— Шкуру свою спасаю, — неожиданно грубо оборвал он и угрюмо замолчал.Вот машина въехала в лес, потряслась по кочкам и остановилась под ветвями разросшегося куста.Парень медленно отпер свою дверцу и стал выходить из машины. Полностью пришедшая в себя молодая женщина опередила его, рывком распахнула настежь дверцу и, выскочив, опрометью бросилась прочь. Ничего не видя от страха, Ольга налетела на куст, ободрала руки и запуталась в его ветках.Лишь глухо матюгнувшись, парень кинулся за ней, придерживая локтем болтающийся за спиной автомат. У Ольги были короткие ноги и высокие каблуки. Парень настиг ее в три прыжка, схватил за локоть и рванул к себе. Ольга бы упала, если бы он тут же не поддержал ее и, не говоря ни слова, поволок в том же направлении, куда она бежала. Впереди, сквозь ветви, угадывался небольшой лесной домик.Парень тащил ее туда, почти бежал, но, приблизившись, остановился за широким стволом ели.— Слушай, красотка, я хочу, чтобы ты въехала, наконец, в одно: я хочу жить, пока не сделаю кое-что важное. Встань только на пути, и я раздавлю тебя.Ольга отстранилась от него, как могла, а он склонился над ней и выражение его лица испугало ее до дрожи.— А теперь, красотка, вперед, и, если выкинешь что-нибудь еще, точно кто-то там останется сиротой, тогда уже конкретно. Шагай. Подойдешь к двери и постучишься. Вперед.Подтащив Ольгу с такими словами к углу дома, он толкнул ее к двери.Уже смеркалось, а в лесу совсем стемнело. Дрожа от страха и вечерней летней прохлады, Ольга сбоку поднялась на крыльцо и постучала в крепкую дубовую дверь. Услышав рядом сдерживаемое дыхание спутника, она слегка отшатнулась и сделала шаг в сторону.Изнутри раздался собачий лай и шум отпираемых замков.— Кто так поздно? — спросил низкий недовольный голос.Парень слегка толкнул Ольгу, и та, вздрогнув, закричала:— Я заблудилась.— О, господи, что за раздолбаи. Сейчас собаку запру.Наконец дверь приоткрылась, выпуская полоску света.— Туристы, что ли? И много вас?При этих словах парень пинком ноги распахнул дверь настежь и, втолкнув вперед Ольгу, ворвался вовнутрь. Мужская коренастая фигура отшатнулась от напора. Ольга едва не упала, налетев на что-то, но ее толкали все дальше и дальше, пока она, запутавшись в занавеске, упала на тахту. Фигура мужчины в клетчатой финке, старом трико и босого, метнулась к запертой двери, за которой повизгивала собака. Но парень обхватил его сзади. Загремел, повалившись, стул, перевернулась вешалка, и оба мужчины покатились по дощатому полу, сгребая полосатые дорожки.Тот, второй, был здоровее парня и на какое-то время оказался наверху, но почти тут же не выдержал. Его подмяли. Парень, встав коленом ему на грудь, достал из-за спины автомат.— Ну-ка, чем по-твоему пахнет? — в голосе парня звучала неприкрытая угроза.— Кисло, фу. Стрелял в кого-то, что ли? — лицо мужчины с крупными чертами покраснело от натуги.— В тебя выстрелю, если будешь выпендриваться.— Ты на все способен. А еще брат, тоже мне.— Ах ты, брат долбанный! — парень рывком поднялся и отступил, наставляя на него дуло автомата. — Козел вонючий.— Это почему это козел? Вкозлил я кого-то, что ли?— Меня.— Ты! Слушай, ты, отвечай за свой базар.— Отвечу, заткнись. Сами менты мне на хвост сели?— Откуда я знаю.— Заткнись! Эй, красотка, иди сюда, дело есть.Ольга все это едва слышала из-за истошного лая запертой собаки. Она молча слезла с кушетки, на которой сидела, подобрав ноги.— Сдвинь половик посередине.— Не командуй у меня.— Заткнись, козел!Ольга, не слушая перепалку, прошла по комнате. Сдвинув половик широким пинком, она вопросительно посмотрела на парня.— Там, где ты стоишь, крышка подпола, подними ее.Ольга переступила ногами и увидела засов, чуть выделяющийся над половицами. Она присела, сдвинула его и, нащупав скобу, рывком подняла крышку. Та была легче, чем казалась с первого взгляда, и от напрасного усилия Ольга чуть не упала.— Готово? Ну-ка, брательник, спускайся вниз.— Это еще с чего.— Живо.Мужчина, глядя на наведенный на него ствол, бледнел на глазах. Потом по пухлым щекам его пошли багровые пятна.— Ты это чего? — отступил он, и глаза его бешено забегали. — Ты чего хочешь?— Да спускайся, долбак недоделанный, живо!— Сейчас.Мужчина подпрыгнул на месте и подскочил к люку.— Вниз!Торопливо, срываясь и спотыкаясь, наступил тот на лестницу.Ольга стояла в двух шагах от него.— Девушка, — прошептал он синими трясущимися губами. — Если вы не с ним, выпустите собаку.Он говорил очень тихо, но парень с автоматом все равно услышал его.— Это не собака, а восьмимесячный щенок. Вот если бы ты его мать не пристрелил, она бы и слепая мне глотку разорвала. Мудак ты долбанный. Спускайся, быстро.С дикой скоростью, трясясь и срываясь, скатился мужчина вниз и, отступив от лестницы, встал на освещенном с потолка квадрате, задрав кверху голову.— Теперь включи там свет.— Сейчас.Мужчина скрылся, что-то щелкнуло, и свет зажегся.— А теперь брось наверх мой ранец.— Ты что?— А что? Я тебе его дал на хранение. Давай, кидай, ждать я не буду.— Сейчас, сейчас, он тут. Ты не подумай чего, он же твой. Ты только не подумай чего, я его надежно спрятал.— Вот именно. Кидай его сюда.Что-то там внизу задвигалось, упав, громыхнуло. И наконец из глубины подпола появился мужчина, держа перед собой раздутый синий школьный ранец.— Э-эх, — крикнул он и с силой метнул его вверх. Он видно целился в парня, но тот шагнул вбок и ранец шлепнулся за его спиной.— Молодчина. Ну-ка, детка, загляни-ка вовнутрь.— Да все цело. За кого ты меня держишь.— Заткнись.— Я могу вылезти?— Стой, где стоишь.Парень, не отводя дуло автомата, обернулся, требовательно взглянув на Ольгу. Та, замершая, словно проснулась, поспешно подобрала ранец и протянула ему.— Расстегни.Та с трудом, срывающими пальцами раскрыла молнию.Ранец был набит деньгами: пачки долларов переваливались в нем вперемешку с пачками деревянных.— Все о’кей.— Ну, что я сказал?— Отошел дальше, быстро.Мужчина испуганно подпрыгнул и отскочил назад.— Ты что, ты что!А парень быстро закинул автомат за спину, наклонился, схватился руками за лестницу, с силой дернул ее и стал поднимать.— Ты что!Мужчина рванулся вперед, стараясь схватить лестницу, подпрыгнул, но было поздно — парень отступил назад, втаскивая лестницу наверх.— Эй, ты, братан, братишка, Андрюха, брат, ты что!Парень втащил лестницу и с грохотом бросил ее на пол. Собака за дверью зашлась лаем, осипла и хрипела.— Не пыли, братан, — сказал парень, глядя то на вход в подпол, то на дверь. — А ты, красотка, сядь на топчан и не двигайся.С этими словами парень подошел к двери и остановился, задумчиво оглядываясь.Ольга тем временем уселась с ногами, считая за лучшее подчиниться. Парень же поднял с пола перевернутый табурет и, держа его на весу, встал в простенок. Вздохнув поглубже, он отпер дверь, тут же швыряя табурет дальше от себя. Черная молния с желтыми лапами вылетела в открывшийся проход с ревом дикого зверя кидаясь на грохот. Парень, бросившись вперед, схватил пса за загривок и поперек живота. Пес для щенка его возраста был очень крупный, сильный. Он хрипел и рвался, взбивая воздух вокруг толстыми лапами. Большие стоячие уши его поворачивались, ловя звуки, тело извивалось, Парень с трудом удерживал его. Постепенно рука, обхватившая живот пса, съехала к груди и так, волоком, подтащил он собаку к люку. Полосатая дорожка вся свезлась и свернулась за ним от мощных ударов задних собачьих лап.— Эй, мудило, лови своего пса, а то он весь переломается! — закричал парень, дрожа от напряжения и поднимая тяжелого пса над люком. — Ловишь?— Ты что, сдурел? Он же раздавит меня.Тогда парень, красный от натуги, запихнул визжащего пса в люк, стиснул зубы и медленно встал на колени, опуская собаку как можно ниже.— Погоди, сейчас подушку принесу, — крикнул ему снизу мужчина. — Давая, пускай.Тут же раздался собачий визг, сменившийся злобным ревом и захлебывающимся лаем.— Готово? Жив, здоров?— Что ты хочешь? Эй, братан, братишка, братишечка!На этом парень захлопнул люк и задвинул щеколду. Сразу же все внизу стихло, как будто выключили телевизор.— Вот и все, — отряхнул парень руки. — Теперь можно и отдохнуть. Мы с тобой заслужили это.— Что с ним сделаешь? — спросила Ольга, которая решила, что только выиграет, если поддержит разговор.— С Жоркой, что ли? — словно удивленно, спросил он. — Съем на завтрак. Там, в подвале жрачки валом, вентиляция есть, пусть посидит, подумает. Он меня ОМОНу сдал, чтоб мои деньги прибрать. Брательник, тоже мне.— Родной, что ли?— Нет, конечно, — как-то слишком поспешно проговорил он. — Седьмая вода на киселе. По отцу. Слушай, а как тебя зовут? А то все общаемся, а имени я не знаю.— Ольга.— Я — Андрей. Будем знакомы.Ольга опустила голову, ничего не ответив.— Вот что, Ольга, Оленька, ты тут хозяйничай, а я пойду, машину загоню в гараж. На кухне в холодильнике ты найдешь мясо и консервы, а вон, видишь, сарай, там погреб, картошка там и всякое еще. Действуй.Ольга молчала, да парень и не ждал ответа. Он, насвистывая, с деланно беззаботным видом вышел за дверь, даже не потрудившись запереть ее за собой.Ольга осталась одна. Где-то из-под половиц глухо раздавался собачий лай, визг, снова лай, пока все не смолкло.Можно было бежать. Если, конечно, он не догонит, и она не заблудится в темнеющем лесу, то где-то к полуночи доберется до шоссе, а там куда идти? Андрей прав, одной женщине на шоссе опасно. А вдвоем с ним, взявшим ее в заложники? Ох, если бы только у нее был телефон.Поездка к мужу — это первый за ее жизнь мужественный поступок, в остальном Ольга всегда отличалась нерешительностью. Сейчас она сидела на диване, подняв ноги, и уныло смотрела в окно. Конечно, если бы Андрей обращался с нее грубее и жёстче, она бы долго не раздумывала, предпочтя неизвестность. Но парень поговорил с ней по-человечески, и появилась надежда на счастливый конец. Может он сам отпустит ее, может просто уйдет. Только он не затем брал ее в заложники, чтобы отпустить добром. Ольга снова посмотрела в совершенно почерневшее окно. Бежать! Повинуясь непонятному приливу храбрости и решительности, она порывисто вскочила с кушетки, рванулась было к сеням. Но тут скрипнула дверь, и почти тут же появился Андрей. Джинсовая рубашка на нем была расстегнута, полосатая майка в потеках воды. Вода блестела и в коротких темных волосах, и на лице, и на гладкой коже груди.— Далеко? — насмешливо спросил он, и Ольга, смешавшись, отпрянула назад к кушетке и обессилено села, не сводя с него глаз. — Так, — Андрей остановился возле нее. — Бежать собралась? Я же тебя предупреждал, дура, что это бессмысленно и глупо!— Не кричи на меня.— Да ну? Иди на кухню, приготовь ужин.Он ни разу еще не ударил ее. Даже не толкнул, но все равно она боялась его до дрожи, как боится слабый человек грубую физическую силу. Такую силу она еще не чувствовала ни в ком и могла сравнить только с силой огромного механизма, не знающего стоп-крана, и идущего напролом.Она покорно пошла на кухню, где, к ее удивлению, увидела так знакомую ей двух конфорочную плиту с духовкой, а рядом незнакомый агрегат.— Это газовый баллон, — из комнаты сказал Андрей, глядя через ее плечо. — Найди там с боку вентиль и открой газ.Ольга послушно открыла. Тогда в одной конфорке зашипело, и появился характерный запах. Ольга тут же схватилась за ручку, желая перекрыть ее, но она не работала. Тогда, быстро оглядевшись, Ольга увидела электрозажигалку, висевшую на гвозде рядом, схватила ее и, для верности перекрыв газ вентилем и открыв его снова, только медленно, подожгла конфорку.Так, газ горел ровными синими огоньками, окружая конфорку. Оставалось поставить на него сковородку или кастрюлю.Сзади нее, у стенке, находились: большой холодильник и высокий стенной шкаф, похожий на небоскреб. Открыв сначала холодильник, Ольга достала в литровой стеклянной банке самодельную свиную тушенку и пачку «Щедрого лета», а макароны, лук и посуду нашла в шкафу.Макароны были хорошего качества, варились быстро и не раскисали. К этому времени уже поджарился лук, пора была класть на сковородку мясо. Но целая литровая банка, полная мяса и жира: дома бы этого хватило на четыре полноценных обеда, а то и на пять-шесть, если бы готовила ее мать. Теперь же, открыв банку, она уставилась на нее, и ей так захотелось наесться мяса до отвала, хотя бы тушеного. И пусть она в плену, в заточении, плевать. Мясо халявное, и она имеет право, наконец, насытиться. Она здесь не по своей воле, и пусть платит тот, кто все это затеял.Ольга взялась за банку, быстро оглянулась и вывалила мясо в огромную сковороду, прямо в жарящийся на маргарине лук. Запах мяса, лука и варящегося теста заполнили комнату, вызывая в ее желудке спазмы.И, мешая мясо, она каждый раз пробовала его, таща в рот по большому куску и чисто физически наслаждаясь этим. Сначала холодное, потом разогретое, с жиром и без, оно было восхитительно: ей никогда не удавалось так лакомиться, разве только в далеком детстве, когда жить было намного легче.Из открытого окна потянуло прохладой, но это было приятно. Приготовив все, Ольга выложила макароны в две тарелки и вывалила сверху мясо с подливкой, продолжая выбирать самые лакомые кусочки.— Где будем есть, Андрей? — развеселившись, крикнула она в дверь.Парень показался на пороге.— Ого! Ты, наверное, здорово проголодалась! — восхищенно вырвалось у него. — Давай, что ли здесь сядем. Только я пойду, ставни закрою.И он быстро скрылся в сенях.Вскоре Ольга увидела, как ставни закрыли черный проем в окне. Она больше не думала о побеге. Сев на деревянный табурет, она стала есть, выбирая самые сочные кусочки мяса. Мясо было жирным. Ольга, живя дома почти что не ела свинину, потому что та была дороже говядины. Поэтому, после первых же кусочков, она почувствовала страшную тяжесть в желудке. Но Ольга не обратила на это внимание, часто запивая все горячим зеленым чаем. Она была голодная, а еда получилась ужасно вкусной. Она ела и ела, с жадностью выбирая одно мясо. Когда вошел Андрей, горка на ее тарелке поубавилась.Быстро пододвинув табурет, Андрей сел на него с размаху и, придвинув свою тарелку, стал есть с не меньшей жадностью, чем Ольга.— Бери хлеб, — сказала она. — Чай налить?— Потом. Я не люблю остывшее.Он взял со стола кусок и стал есть, перемешивая все в своей тарелке и помогая себе хлебом. Его тарелка опустела быстро. Смакнув с нее остатки подливки, Андрей доел хлеб и потянулся.— Вот теперь и чаю можно.Ольга быстро схватилась за его чашку. Она уже наелась до отвала, но на тарелке оставалось еще много еды, и все это так манило ее. Ольга просто обрадовалась возможности оторваться от стола. Сняв с чайника уютную шапку в форме петуха, она посмотрела на Андрея.— Тебе густой?— Ну, не чифир конечно, но и не помои. Средний.Ольга долила ему из чайника.— А сколько, интересно, времени?Андрей взял у нее чашку, поставил перед собой и, сдвинув рукав, посмотрел на часы.— Полпервого.— Ночи? Не может быть. Только что стемнело.— Лето же.— Да, действительно. Я слышала, что у вас поздно темнеет и рано светает.— А у вас? Ты что, инопланетянка?— Нет. У нас, в Фергане сейчас темнеет где-то в девять, а светает в пять.— Почему? — Андрей задумчиво посмотрел на сахарницу, потом сдвинул с нее крышку и вынул маленькую пластмассовую ложечку.— Из-за гор. Фергана окружена горами.— Ты с Кавказа что ли? Горянка или как? — накладывая сахар в чашку, спросил он.— Я из Узбекистана.— Значит ты — узбечка?— Нет, я русская.Андрей медленно мешал сахар, пробовал, снова мешал. Глаза его стали слипаться.— А что тебе здесь понадобилось?— Я приехала к мужу.— А… — Андрей чисто машинально подавил зевок и выпил чай залпом.— Мой муж приехал сюда работать, — уже сама, без наводящих вопросов, проговорила Ольга. — И вот уже полгода не звонит и не пишет.— А.Андрей поднялся, резко прерывая ее:— Пошли.— Нужно убрать со стола.— Ерунда.— Убрать в холодильник?— Вот еще.Ольга с сожалением посмотрела на недоеденный ужин: там хватило бы еще на один, и пошла к двери из кухни. Андрей последовал за ней. Как конвоир, — про себя подумала Ольга. Она направилась к своей тахте, но Андрей повернул ее за плечи.— Туда, — подтолкнул он ее дальше, к той двери, где раньше сидела собака.Ольга послушно перешагнула маленький порожек комнаты. Сзади щелкнул выключатель, и под потолком загорелась лампа. Это была спальня: в ней стояла двуспальная кровать, тумбочки, самодельный шифоньер и волне городской торшер.— Ложись.— Ты что?— Да ложись, — Андрей толкнул Ольгу к заправленной постели.Та навалилась на край кровати коленками, повернулась и села, испуганно глядя на Андрея. Немного примирившись с ним, она снова испытала страх