Глава 7 Не знаю, сколько уже мы сидим на небольшом диванчике. Не имею понятия, что происходит сейчас. Но лишь ожидаю, когда Ред произнесёт хотя бы что-то, а он смотрит в одну точку, крутит пустой бокал в руке и молчит. Страх парализует моё сознание, держит его в когтистых лапах, не позволяя дышать спокойно. – Что-то с Рейчел? С родителями? – Решаюсь первая нарушить мрачную тишину. Никакого ответа. – Ты пугаешь меня. Пожалуйста, скажи, что случилось? Филипп хочет причинить вред им или уже это сделал? Он в Дублине? Боже, Ред, прошу, хотя бы что-то произнеси, – дрожащим голосом умоляю. Забирая у него стакан, отставляю и сажусь на столик. Медленно поднимает на меня голову, словно не узнаёт. – Я не чинил трубы. – Хорошо, – киваю на это признание. – Ты не просила у него спасения. Ты ошиблась. Ты не сдавалась. Ты обманула меня, никогда не была слабой. Ты сильная. Откуда в тебе столько силы, Санта? – Очень сложно разобрать, что он говорит. Низко, не делая даже расстановки. – Не понимаю, – мотаю головой, вглядываясь в его лицо. Но нет ни единой подсказки, о чём он говорит. – Я был прав, мои догадки верны, – медленно поднимает голову. – Какие из всех? – Они собирают на тебя досье. Целую папку, там не только видео, но и фотографии, письма с прощанием к твоим родным, заключение психиатра и чеки по оплате приёмов у психотерапевта. И я это видел, – снова отводит взгляд, не желая смотреть на меня. – Ты… – догадываясь, что он может иметь в виду, сглатываю и делаю глубокий вдох. – Ты видел то самое? То, где… как появились шрамы на запястье? Слабо кивает головой, вызывая у меня внутри непонятную ярость, что и это теперь он знает. Все мои минусы для него как на ладони. И мне не хочется падать резко вниз, быть жалкой, хотя признаю, его реакция именно такая, какая должна быть у влюблённого человека. Но сейчас мои мысли заняты не чувствами, а тем, что будет дальше. Что он хочет? Как он всё представляет дальше? – Филипп хранит их? Как тебе удалось достать это? – Шепчу я. – Не Филипп, это всё хранится в квартире его приятеля. Нашим знакомым, точнее, одной девушке, работающей проституткой, удалось проникнуть в его место жительства. Она подсыпала ему снотворное и скопировала всё. Бумаги и всё, что было на электронном носителе, – Ред поднимается с софы и обходит её. – Она удалила это? – Мне плевать, что это за девушка, откуда с ней знакомы Ред и Джо, меня тревожит другое. – Даже если бы она это и сделала, то я уверен, что запись, как и оригиналы хранятся в ином месте. Это лишь копии, которые Милтон оставил у себя. Зачем? Скорее всего, играет на двух сторонах: с Филиппом и за себя. Если первый струсит и всё же отпустит тебя, но такого не будет, то второй будет иметь копии, которыми сможет шантажировать. Но вряд ли твой муж сдастся, он намерен запрятать тебя в психиатрическую клинику. Предполагаю, что это его основной план, а сейчас у него есть выбор, как избавиться от тебя. И в связи с его любовью к жестокости, он выберет второй, – сжимает пальцами мягкую обивку диванчика, а я прикрываю глаза, всё ещё не веря, что Ред всё видел. Унизительно. – Чёрт возьми, скажи мне, зачем ты это терпела? Зачем ты обманывала? Зачем? – Ударяет ладонями по резному дереву и отталкивается от софы. – Я… – Почему ты продолжала играть роль идеальной жены, когда за воротами происходил такой ужас? – Не позволяя даже оправдаться, повышает голос. Он зол, и я не понимаю причин его ярости. Конечно, это моя глупость, но его буквально трясёт от ярости. – Почему никому не сказала? Почему улыбалась и выбрала такой исход? Зачем? Да, неужели, в тебе нет ни капли чувства самосохранения? По какой причине так жестоко обманула всех? Ответь, ты думала, что Филипп одумается и оставит тебя в покое? Столько времени, когда ты могла оборвать всё, столько возможностей, но ты продолжала! Ты улыбалась, даже на видео ты улыбалась! Дура! – Запускает руки в волосы и оттягивает их назад, обхватывает свою шею, желая, как будто сам себе причинить боль. – Ред, я не знаю, – честно признаваясь, поднимаюсь со столика. – Не знаю, правда. Дура, не отрицаю. Идиотка, но я бы ни за что не поступила иначе. – Что? То есть ты наслаждалась всем этим? Наслаждалась, когда резала себя, когда он бил тебя? – С отвращением спрашивает, отчего я быстро мотаю головой. – Нет. Я бы никогда не позволила себе поступить иначе, потому что не желала быть посмешищем, как в детстве. Я обижалась на родителей, я ненавидела их, ведь отец изменял маме. И я хотела вырваться из этого дерьма, хотела обрести деньги и лёгкую жизнь, тогда и подвернулся Филипп. Я бы ни за что не бросила попыток увидеть роскошь, потому что боялась вести тот образ жизни, который мне претит. Я желала доказать всем, даже себе, что могу быть куклой, могу иметь всё, что мне захочется. Даже если бы вернулось время обратно, то я поступила бы так же, – всплёскиваю руками, в отчаянии пытаясь ему объяснить, ещё больше растоптать себя. – Понравилось? – Ехидно кривится он. – Не нужно так со мной, Ред. Думаешь, я не виню себя? Виню. Думаешь, я бы не хотела сейчас всё решить мирно и не вспоминать тот ужас? Хочу. Готова всё отдать, только бы не помнить больше, закрыть навсегда эти главы моей жизни, чтобы жить дальше. Но я валютная шлюха, понимаешь? Я пользуюсь тем, что мне дарят мужчины, не заботясь о последствиях. Да, я такая, и не отрицаю, что это гадко и грязно. Другая бы давно умерла, а я, возможно, ещё дышу от своей любви к роскоши. Не знаю, по какой причине дышу, но ещё это делаю. Стыдно ли мне? Очень, ведь я натворила столько глупостей, за которые расплачиваюсь. И мне не жаль себя, больше не жаль, я это заслужила, – отворачиваюсь от него, только бы не видеть пренебрежения во взгляде. Только бы не знать, что он испытывает омерзение ко мне. Это будет концом. Хотя он, наверное, давно уже наступил. – Я сейчас не имею понятия, что делать дальше. Я в тупике, не могу разумно соображать, потому что внутри меня клокочет такая ненависть. Я готов нарушить все правила, но убить его. Придушить своими руками, ведь картинки до сих пор в моей голове. И там тебе больно, – от его слов качаю головой оборачиваясь. – Зачем тебе это? Скажи мне. Скажи честно, предполагал ли ты, что, выбрав меня, встретишься с этим ужасом? – Шёпотом спрашиваю его. – Нет. Я видел всё иначе, – моментально отвечает. – Я готов увезти тебя, спрятать, оттянуть ещё время, чтобы спасти. У меня сейчас нет ничего, чтобы отдать взамен за твою жизнь, Санта. Ничего. – Я не хочу больше прятаться. Хватит, Ред. Филиппу нужна я, не ты или кто-то другой, а я. И он не успокоится, пока не найдёт меня. Не нужно меня прятать, я этого не заслуживаю. – И ты предлагаешь мне смотреть, как этот ублюдок будет продолжать поступать с тобой? – А какие у тебя причины влезать в это дело? Может быть, проще поставить точку? Просто отпустить меня, и я вернусь к нему, чтобы оборвать всё? Ведь итог уже предрешён, бороться не за что, да и ничего у меня нет. Ты хотел найти в моём лице новое увлечение, наслаждение, но теперь это может быть губительным и для тебя, – тяжело вздыхая, произношу я и с напряжением смотрю на Реда. – Ты права, у меня нет никаких причин. Но… – Нет, не надо, – прикрываю на секунду глаза и подхожу к нему. – Не надо лжи. Ты был честен, и я ценю это. Во мне слишком много минусов, чтобы нравиться полностью. Тебе нужно отпустить меня, не удерживать, не давать повода вернуться. – То есть ты готова вот так легко уйти и вылететь в Лондон? К этому ублюдку, который наверняка убьёт тебя? – Недоверчиво спрашивает он. – Готова. Мне страшно, признаю, но другого выхода нет. Джо ничего больше не найдёт, да и времени слишком мало. Ты должен меня отпустить, – дотрагиваюсь ладонью до его щеки, поглаживая шрамы, а он молчит. Чёрт, мне больно. Моё сердце плачет кровавыми слезами из-за невозможности остаться с ним. Это никогда не закончится, потому что я – и есть причина, по которой человеку, ставшему для меня кем-то особенным, может быть плохо. А я не могу этому позволить свершиться. Не могу. – Спасибо тебе, что попытался. И я была счастлива встретить тебя. Ты самый удивительный и красивый человек для меня, для тебя есть место в моём сердце. Только отпусти меня, – приподнимаясь на носочки, превозмогая желание расплакаться, целую его шрамы. Слышу, как шумно втягивает в себя воздух, и вижу, как закрывает печальные глаза. И сейчас самое время сказать, что я влюблена в него. Без каких-либо причин я влюбилась в этого мужчину, но могу сделать хуже. Ему. Не хочу. Он так и стоит, не двигается, не удерживает, а я уже простилась. Внутри – нет, не желаю уходить, но осознаю всё, что может ожидать всех нас, если задержусь здесь. В эту минуту не собираюсь быть больше той, кого играла всю свою жизнь. Не буду слабой и эгоистичной, думающей только о своём будущем. Нет, теперь у меня есть человек, который может исчезнуть навсегда. Лучше уж это буду я. И всё же, как только выхожу из кабинета, слёзы прорываются и скатываются по щекам. Я не хочу, чтобы мне перекрыли путь к тому, на что решилась. Я одна должна отвечать за свои ошибки. Но мою руку обхватывают сильные и горячие пальцы, отчего слёзы текут быстрее. И мне бы вырваться из этих рук, но сердце думает иначе. Оно ищет спасения, даже когда всё завершено. Оно жаждет его. – Отпусти, – шёпотом прошу я не поворачиваясь. – Думаешь, это легко? – Так же отвечает Ред, и я чувствую, всей своей кожей чувствую его тепло позади себя. – Думаешь, я смогу жить, зная, что тебя нет? Что ты, по каким-то идиотским соображениям, решилась отдать себя ему в лапы? – Уже рычит, дёргая на себя и поворачивая. – Идиотским? Для меня твоя жизнь и жизнь Джо не идиотские соображения, Ред! – Ударяю его по плечу, желая оттолкнуть, пусть лучше ненавидит. – Нам не угрожает опасность, – перехватывает моё второе запястье и прижимает к своей груди. – Правда? Я считаю иначе. Если он узнает, если увидит или же проследит за мной, а, возможно, уже это сделал, то в курсе, что вы помогаете мне. Ты и Джо, а ещё Мэтью и Мёрл. Неужели, ты не хочешь подумать о них? Я не могу… чёрт, я не могу так поступить с вами. Я виновата, и вы ни при чём, – дёргаю руками, но он держит крепко. – Им ничего не угрожает, только тебе. Санта, у тебя есть причины, чтобы жить. Ты должна бороться за себя, а не сдаваться раньше времени. Тогда ты улыбалась, ты была сильной, и это помогло тебе выжить. Так что изменилось сейчас? Ты прошла через ад, а испугалась лёгкого пламени. – У меня больше нет сил. Я не нужна никому, понимаешь? Лучше одна жертва, чем потащить за собой столько судеб. Я… – А как же Рейчел, родители? Тебе всего двадцать четыре, – перебивая, возмущённо шипит в моё лицо. – Рейчел меня ненавидит, она счастлива быть одна. Родители, боюсь, что Филипп уже осуществил свой план, и они забыли обо мне. Какая разница, сколько мне лет? Никакой, потому что прожитые годы были лишь иллюзией, и я за неё готова ответить. Мне незачем дальше продолжать бороться, потому что в будущем меня никто не ждёт. У меня его попросту нет, – от злости и от боли внутри с силой вырываю свои руки из его. Отступаю, как и он, словно дала пощёчину. Но разве я не права? Разве кто-то вспомнит меня добрым словом? Нет! – А я? Как же я? – Его тихий, едва уловимый шёпот доносится до моего воспалённого сознания, и это так сильно ударяет по груди, что дышать нечем. – Ты найдёшь кого-то другого. Не обманывай меня, не создавай новую фантазию, где будет всё хорошо. Мы лишь любовники и не больше, ты забудешь, переключишься на новую девушку и закроешь дверь. Лучше сейчас, а не потом, когда я буду желать умереть из-за мук, которые принесёт будущее. Не хочу, поэтому не убеждай меня, что я тебе нужна. Я ведь права, да? – Абсолютно. Пройдёт время, и я буду занят другой женщиной. Снова начнётся игра, где будет темнота, возбуждение и адреналин. Всё будет повторяться, как обычно. Я встречусь с отвращением, с желанием, с новой практикой, – его подтверждение разрубает на кусочки моё сердце. Но я знала это, поэтому ещё больнее. – Спасибо за честность, хоть она и гадкая, но я так и предполагала, – у меня не остаётся иного выбора, как развернуться и направиться в его спальню, чтобы переодеться, собрать багаж и сделать последний шаг в пустоту. – Но моя совесть никогда не позволит забыть тебя. Я не смогу легко наблюдать, зная последствия, твоего решения – выйти отсюда. Я видел много, и это мало меня заботило. А ты меня заботишь, и если сделаешь это, то мне придётся убить его. Лишить жизни, потому что никогда не позволю этому ублюдку наслаждаться миром, где нет тебя. Зачем он это говорит? Зачем так нежно и жестоко дарит надежду? – Я ничего не знаю о тебе, Ред. Мы незнакомцы, которых свёл случай, – останавливаясь, отвечаю ему. – Ты знаешь. – Что? – Поворачиваясь, повышаю голос. – Что я знаю о тебе? Ничего. Я не имею понятия, кто ты такой. Ты призраком останешься в моей памяти, словно тебя и не было, потому что ни одной причины у меня нет, чтобы узнать тебя. Да и ты не позволишь. У меня нет ничего, чтобы попросить тебя об этом. – А если я дам тебе эту причину, изменишь свой выбор? Если я позволю тебе узнать обо мне то, о чём ни одна женщина, побывавшая в моей постели, не имела представления? – Подходит ко мне и протягивает руку. – Зачем? – Непонимающе перевожу взгляд на его серьёзное лицо. – Я хочу этого. Я желаю спасти тебя и выполнить обещание. Я хочу оставить тебя здесь, рядом со мной. Если ты видишь во мне красоту, которой нет, то я не могу отпустить тебя в его руки. Не могу, хотя это было бы верно для меня и для брата. Но я не в силах так поступить с тобой. Ты готова к этому? Готова увидеть меня настоящего? Задерживаю дыхание, не зная, как поступить. Смотрю на Реда, ожидающего моего решения. Но я ведь не имею права подвергать его опасности, не в силах так поступить с ним. Моё сердце разрывает ударами грудную клетку, а в висках бьётся пульс от сумасшествия. Я больна им, не хочу отпускать, но должна это сделать. Я так боюсь снова совершить ошибку. Глава 8