Часы показывали немногим более семи часов; но солнце, обещавшее основательно припекать, пока уделило заснеженным вершинам лишь малую толику своих лучей. Войдя в управление парка, Венсан нашел там Жюльена Мансони; тот перелистывал «Ле Монд». — А разве Пьер не вернулся? — удивленно спросил он. — Нет, пока нет… Я сделал кофе, выпьешь чашечку? — С удовольствием. Венсан устроился за рабочим столом Кристиани. Управление занимало вполне приятное помещение; большая комната, очень светлая благодаря широкому панорамному окну. У каждого смотрителя имелся свой стол, однако на четырех смотрителей, инспектировавших участок Верхний Вердон, приходилось всего два компьютера и один принтер. На стене висела огромная рельефная карта массива Меркантур. Маленький копировальный аппарат, сканер, три этажерки с книгами научного содержания и проспектами парка дополняли ее убранство. Слева чулан для хранения инвентаря: лыжи, канаты, карабины, подзорные трубы и всевозможные инструменты. Не забыто ружье, хотя им практически никогда не пользовались. Места, конечно, маловато, но сотрудники в основном работали на территории и поэтому на условия работы в управлении не жаловались. Форму смотрителя надеваешь, как монах рясу, — по призванию, из любви. В периоды малой нагрузки Венсан иногда работал для заповедника Меркантур. Когда проводились научные исследования и требовалось, например, подсчитать животных, смотрителей явно не хватало; или как сегодня, когда надо поправить грозившие рухнуть деревянные мостки, уложенные над горной речкой. Операция практически акробатическая, и Жюльену пришлось прибегнуть к его помощи. — Говорят, у тебя уже есть клиенты? — спросил Мансони. — Нет, никого, с самой Пасхи. — Ничего, скоро появятся… Еще месяца полтора продержаться! — Я не тороплюсь. Мне нравится такое время. — Мне тоже… Смотри, вот и твой Пьер. Через несколько секунд появился Пьер, и Венсан мгновенно заметил, что вид у него очень мрачный. Уже несколько недель Пьер практически не улыбался. За их более чем сорокалетнюю дружбу Венсан никогда не видел его в таком состоянии. — Прости, старина! Я опоздал… — Ничего! Твой шеф угостил меня кофе… Жюльен, ты идешь с нами? — Нет, не могу. — И чего ты его спрашиваешь, у него есть занятия почище! — вырвалось у Пьера. — Ну и что ты хочешь этим сказать? — с раздражением спросил Мансони. — Забей! Мужчины повернулись друг к другу спиной, Венсан возвел глаза к небу. — Линяем, — прошептал Пьер. Загрузив необходимый инструмент в кузов пикапа, они выехали со стоянки и рискнули свернуть на каменистую дорогу, поднимавшуюся к деревне Бушье. Венсан еще раз попытался выяснить причину дурного настроения Пьера. Дурного, чтобы не сказать отвратительного. — Надеюсь, Мансони не держит на тебя зла… мне он показался каким-то напряженным! — Ерунда, — уверенно бросил Кристиани. — Однако иногда он мог бы и сам засучить рукава… — Он — босс, и в этом есть свои преимущества… К тому же нам так спокойней! — Ты прав… Они продолжали подниматься по дороге в направлении деревушки, обитаемой только в летние месяцы. Солнце наконец-то удостоило их своим вниманием, и долгожданное тепло проникло в кабину «тойоты». — У Нади все в порядке? — Да… Она очень занята, готовится к переезду пчел в горы. — Если вам потребуется помощь… Каждое лето ульи перевозили на альпийские луга, и Венсан часто помогал осуществить этот переезд, чем-то напоминавший выгон овец на высокогорные пастбища. Они прибыли в деревеньку, где никто не жил: три брошенные фермы, церковь и крошечное кладбище. Несколько одряхлевших следов человеческого присутствия, притулившихся среди величественного пейзажа. Мужчины оставили «тойоту» внизу, возле деревушки, и сложили инструменты в рюкзаки. На каждого пришлось никак не меньше двадцати килограммов железа, но они привыкли. Вскинув рюкзаки на спину, они пошли по тропинке, размытой зимней непогодой. Так как Пьер явно был чем-то озабочен, то они лишь иногда перекидывались отдельными словами. После полутора часов ходьбы они наконец нашли сломанные мостки. Одно из креплений грозило вот-вот оторваться от скалы, и одно бревно упало в овраг. В сопровождении стука пестрого дятла, без устали долбившего черную сосну, они немедленно принялись за дело. Работа растянулась на три часа, без перерывов и разговоров; мостки снова стали безопасны, и туристы могли ими воспользоваться, не рискуя свалиться. — Давай сделаем кружок? — предложил Венсан. Он хотел побыть с другом, чтобы дать ему возможность высказаться. — Если хочешь, — согласился Пьер. — Я не тороплюсь. Легко, словно серны, они зашагали по опасным склонам, хотя рюкзаки казались им тяжелее, чем утром. Они не ходили по этой тропе с прошлой осени и теперь с удовольствием вновь открывали для себя высокогорные ландшафты, безлюдные в это время года. С самого детства они любили ходить вместе и никогда надолго не покидали долину. Во всяком случае, ни один, ни другой не представляли себе жизни в ином месте — только возле вскормивших их гор. Они благоговели перед ними и любили их больше всего на свете. И горы воздавали им сторицей. Ни в сердце, ни в глазах не было намека на усталость: ведь в горах столько всего можно увидеть и узнать. Есть чем заниматься на протяжении всей жизни. После полудня прошло уже больше часа, когда они подошли к приюту Талона. Две старые пастушьи хижины, превращенные в лесной приют. Удачно расположенное место, на пересечении нескольких маршрутов, рядом с источником и горным потоком Бушье, сбегавшим по склону. Они остановились, решив перекусить на солнышке, и Венсан, воспользовавшись паузой, приступил к расспросам. Он должен узнать, в чем дело. Это нельзя назвать нездоровым любопытством: он просто не мог смотреть, как Пьер становится все мрачнее и мрачнее, и очень хотел ему помочь. — В последнее время ты стал какой-то странный… Что стряслось? — Ничего, — уклончиво ответил Кристиани. — Скажи это кому-нибудь другому! Я слишком хорошо тебя знаю… — Да нет, уверяю, все в порядке. Ну, есть кое-какие хлопоты. Но ничего серьезного. — Ты не обязан мне рассказывать. Но может, я мог бы чем-нибудь тебе помочь… Венсан чувствовал, что его друг очень хочет чем-то поделиться, но настаивать не стал. Он всегда уважал молчаливость и сдержанность, два главных, по его мнению, качества. Значит, придется попытаться позднее… Растянувшись в тени сосны, он быстро заснул, убаюканный напевной мелодией северного ветра, пробравшегося в долину и теперь насвистывавшего среди вершин. Пьер не находил себе места от беспокойства, тысяча и один вопрос терзали его. Он смотрел на спящего Венсана, завидуя его безмятежности. Взгляд его упал на противоположный склон, где высилась груда поваленных лавиной лиственниц, запутавшихся в ветвях друг друга. Выдернутые с корнем, сломанные… Погибшие раньше времени… Неужели и его ждет такая же участь? Небо в тучах, холодный ветер, воздух насыщен электричеством: вечером разразится гроза. Пьер и Венсан быстро шли вниз в сторону леса Вашресс, по дороге любуясь водопадом Пиш, стремительно низвергавшимся в бездну с незапамятных времен. Они уже спускались к дороге, когда Венсан увидел стаю ворон, всегда готовых слететься на любой кусок гниющего мяса. — Наверняка какая-нибудь дохлятина, — предположил Пьер, беря бинокль. Мужчины подошли к месту мрачного сборища. Там их ожидал труп серны. — Черт! — выругался Кристиани, сжимая кулаки. — Еще одна… Венсан разделял гнев друга: действительно гадкое зрелище. Охотник, застреливший животное, унес с собой только голову, бросив все остальное на растерзание падальщикам. Самец в расцвете сил. Богатая добыча для браконьеров. Пьер внимательно рассмотрел отверстие от пули большого калибра, попавшей зверю прямо в грудь. — Убита совсем недавно, — заключил он. — Вчера или позавчера… Это пятая за две недели! — Ты мне ничего не говорил… Вы пытались их поймать?