Кристиан и Карл Юрген налили себе немного джина в большой стакан, наполненный тоником. — В городе сейчас нет врачей, — оправдывался Кристиан. — Меня в любую минуту могут вызвать к больному. — А меня могут вызвать когда угодно и куда угодно, — объяснил Карл Юрген. Эрик смешал коньяк с сельтерской, а я никак не мог решить, что буду пить. — Ты нервничаешь, — констатировал Кристиан тоном врача, ставящего диагноз. — Выпей неразбавленного виски. Я так и сделал. И снова мы сидели, и ясно было, что все ждут, когда я заговорю. Кристиан и Карл Юрген демонстрировали при этом присущую медикам и юристам способность ждать спокойно и невозмутимо, — ждать, если понадобится, до бесконечности. Эрик исподлобья уставился на темнокрасную жидкость в своем стакане, который он непрерывно вертел в руках. — Помнишь трамвайный билет? — спросил я Карла Юргена. — Тот, что выпал из кармана у Свена? — Помню, — ответил он, улыбнувшись. — Мы проверили его в главной трамвайной диспетчерской Осло. Его продали в Энербаккене вечером 8 августа. Установить это было нетрудно. Правда, человек, Я начинал немножко гордиться собой. Я не стал рассказывать о том, что три дня просидел на городских скамейках с моим коричневым портфелем. Я приступил прямо к сути. — Свен ходил к человеку по имени П. М. Хорге, — продолжал я. — Он содержит контору, которую именует «Советы и информация». — Но почему, черт возьми?.. — начал Эрик. — Адвокаты нашей фирмы — высококвалифицированные юристы. Я видел, что он испуган и смущен. — Не знаю, — сказал я. — Пока не знаю. Но этот тип — этот П. М. Хорге — записал свои разговоры со Свеном на пленку. — Интересно, — сказал Карл Юрген. — Я знал, что в нашем городе есть несколько мелких негодяев такого рода, но о П. М. Хорге прежде не слыхал. Он добавил еще тоника в свое безвкусное питье. — А как ты обнаружил эту пленку? Я рассказал о письменном столе, который напомнил мне кафедру в моем 5-м «английском» классе, о лампе под зеленым абажуром, которая мне мешала. Потом рассказал о том, как взгляд П. М. Хорге не отрывался от лампы, как я обнаружил микрофон, и вообще о том, с какой неописуемой храбростью я себя вел. — И что же оказалось на кассете? — спросил Карл Юрген. — О чем говорит Свен? Храбрость моя испарилась. Из меня точно выпустили воздух. Под Свеном скрипнул стул. На короткое время водворилась полная тишина. В старых серых брюках и красной ковбойке сидел Свен в конторе П. М. Хорге. На умном грубоватом лице под копной светлых волос были, вероятно, написаны смущение и нерешительность. — Чем могу быть вам полезен, господин. гм. Олсен? — спросил Уж, то есть П. М. Хорге. — Вы занимаетесь сбором информации. Я увидел объявление вашей фирмы. Не знаю, сможете ли вы. Свен умолк. — Практически я могу все, господин Олсен, — заверил Уж своим пискливым, вкрадчивым голосом. — Дело в том. — начал Свен и снова умолк. — Сохранение тайны — первая заповедь такой фирмы, как моя, — заявил Уж. — Сбор и передача информации происходят совершенно конфиденциально. Вы, конечно, понимаете, что такая фирма, как моя, не могла бы существовать, не придерживайся я строжайшего соблюдения тайны. Все сказанное в этой комнате останется между нами. Все мои клиенты всегда были довольны. Я получал разного рода задания и, могу сказать, выполнял их всегда к совершенному удовлетворению клиентов. Именно потому, что, как я всегда повторяю, фирма, подобная моей, может существовать только при условии строжайшего сохранения тайны. Так что если вы чего-то хотите. — Я хочу, чтобы вы проследили за одной дамой, — сказал Свен. — За вашей женой? — немедленно подхватил Уж. — Нет, — сказал Свен. — Я не женат, я. — Отлично, — сказал Уж. — Мы можем это сделать. К сожалению, должен вас предупредить: такое поручение обойдется недешево. Это я к тому, чтобы узнать, хотите ли вы, чтобы за ней следили несколько часов в день, целый день или круглые сутки? Свен, очевидно, весь съежился. Я посмотрел на Эрика. Он поник на стуле, от него словно бы осталась половина. Мой брат уставился в свой стакан, а Карл Юрген смотрел в дальний угол на потолке. Меня так и подмывало разбить проклятый магнитофон. Но ведь кто-то убил Свена. Не зря Свену пришлось сидеть на стуле перед П. М. Хорге, «Советы и информация». — Круглые сутки, — сказал Свен. — Хотя вообще — то… — Казалось, он обращается прежде всего к самому себе. — Может, это и ни к чему. Ладно, пусть будут круглые сутки. — Гонорар. — начал Уж. — Это роли не играет, — сказал Свен. — Какой вы хотите получить задаток? Уж пытался прощупать почву. — Работа будет изнурительная. Ну, скажем, тысяча крон. О, большое спасибо. По-видимому, Свен тотчас извлек деньги из кармана брюк. Он всегда распихивал деньги просто по карманам. Возможно, это как-то было связано с его комплексами. Впрочем, не знаю, я не психолог. — Имя дамы и ее адрес? — спросил Уж. И опять возникла небольшая пауза. — Фру Карен Холм-Свенсен, — сказал Свен. — Она живет на Мадсерюд-Алле, дом 225. Эрик привстал со стула, похоже было, его сейчас хватит апоплексический удар. — Сядь, Эрик, — спокойно произнес Карл Юрген. — Мы дослушаем пленку до конца. Потом поговорим. Эрик сел. Он налил себе еще коньяка. Руки у него дрожали так, что бутылка стукнулась о стакан. — Давай дальше, Мартин. Я перевернул кассету и снова включил магнитофон, мне было очень скверно. Опять послышались крадущиеся шаги, потом к столу придвинули стул. — Войдите. — Дверь открылась. — Добрый вечер, это опять я, — помедлив, сказал Свен. — Садитесь, господин Олсен, садитесь. — заговорил Уж. На этот раз он был гораздо любезнее. — Так вот, господин Олсен, я целую неделю работал по вашему заданию, но, к сожалению, могу сообщить вам очень немногое. Не скажу, что обнаружил что-нибудь особенно интересное в отношении упомянутой дамы. «Упомянутая дама!» — сказал он. Он установил слежку за моей Карен. Или, вернее, за Эриковой Карен. И снова во мне вспыхнуло неукротимое желание разбить магнитофон на мелкие куски, словно заодно с ним я мог уничтожить Ужа и всю его грязную лавочку. — Минуточку, господин Олсен, сейчас вы получите точные данные. Он пошуршал бумажками. — Итак, чередуясь с двумя моими сотрудниками, я следил за фру Холм-Свенсен, как мы уговорились, днем и ночью. Я уже упомянул, что ничего особенно интересного не обнаружил. Я сказал бы, что это была неделя, типичная для. хм. для жизни так называемых высших слоев общества. Она дважды устраивала обед — один раз для друзей, другой раз для деловых партнеров мужа. Он, разумеется, оба раза на них присутствовал. Один раз утром в компании других дам она посетила собрание общества Красного Креста. Один вечер она с мужем и с американской супружеской парой провела в ресторане «Дроннинген» и там танцевала. Два раза утром она играла с подругой в теннис на собственном корте и два раза вечером в гольф на трассе в Богстаде. В первый раз она играла с мужем, второй раз с подругой. Я все записывал, день за днем. Единственное, что, может быть, выпадает из общей картины, — это два свидания. — Свидания?.. — переспросил Свен. — Впрочем, вряд ли их можно так назвать. К сожалению. Тон был такой, словно Уж считал, что не заслужил своего гонорара. — В прошлую среду она завтракала в ресторане «Телле» вместе с господином Пребеном Рингстадом. Он заехал за ней, и они отсутствовали около двух часов. В четверг, то есть назавтра, он опять заехал за ней, и они отправились на его машине в сторону Экеберга. На вершине Экебергского плато возле стадиона они минут десять проговорили, не выходя из машины. Потом он отвез ее домой. Вся поездка продолжалась не более получаса — оба раза он к ней в дом не заходил. Уж сделал паузу. — К сожалению, господин Олсен, это все, что мне удалось узнать. Желаете ли вы, чтобы я продолжил свою работу? — Не знаю. Впрочем, да, на всякий случай. для верности. пожалуй, еще неделю. В следующую пятницу я зайду к вам снова. Но в следующую пятницу Свен не зашел. Уже в среду утром я обнаружил его в песчаном карьере в Богстаде с простреленным правым виском. П. М. Хорге не узнал его по снимку в газетах. Это была формальная фотография Свена, к тому же десятилетней давности. Уж не связал своего клиента Ханса Олсена, который сел в трамвай на остановке в Энербаккене, с судовладельцем, застреленным на трассе для гольфа. Но теперь он знал. Я сам рассказал ему, кто такой на самом деле Ханс Олсен. И я вдруг испугался, что сделал что-то не так. По спине у меня опять пробежал холодок. Взяв на себя роль сыщика-любителя, я навел Ужа на то, чего он не знал. И, может быть, причинил вред Карен, а уж Карен я ни в коем случае не хотел бы навредить.