– Где? – процедил король «синих», буравя взглядом… ну, собственно, нас. Ибо именно я, амбалы и Кэсси с Велорой составляли компанию Каста в столовой. – Где прыщ?! Тон, которым был задан вопрос, права на помилование не оставлял. Неудивительно, что Велора мгновенно подавилась вздохом, а Кэсси залилась румянцем и резко сгорбилась. Зато сидевшие за нашим столом парни трусить перестали – расправили плечи, вздернули подбородки, но ответила все-таки я. – Прыщ в лазарете лежит. Мой голос прозвучал звонко, на всю столовую, и я не сразу сообразила, что именно сказала. В смысле, как Каста назвала. Зато Дорс просек, и взгляд изумрудных глаз тут же потеплел, а уголки плотно сжатых губ заметно дрогнули. По столовой вновь покатился шепоток, кто-то хихикнул, кто-то откровенно хохотнул. Я же, глядя на то, что творится вокруг, встала, взяла поднос и направилась к столику короля вражеского факультета. Ну а что? Если косячить, то по полной! Так как Каст отсутствовал, пресечь мой демарш было некому. В итоге я благополучно достигла цели и уселась напротив Луира и Таузы. Приближенные главы «синих» в результате диверсии тоже пострадали. Но, как и остальные, скрывать «позорные» последствия нападения огневиков не собирались. И, несмотря на то, что я как бы тоже с факультета Огня, встретили улыбками. – Привет, – выдохнула я. – Давно не виделись, – подмигнула Тауза. Вот только беседы не получилось. Дорса перед отправкой в академию явно накормили, так что подошел он сразу же и без подноса. А плюхнувшись рядом со мной на лавку, попросил «подданных» сменить дислокацию. Луир и Тауза подчинились беспрекословно, и уже через минуту мы с зеленоглазым блондином остались вдвоем. Дорс тут же водрузил руку на мою талию и промурлыкал в ушко: – Детка, как ты смотришь на то, чтобы потрепать нервы рыжему? Я тихо хихикнула, сказала не без подколки: – Но ты же не претендуешь. – Не претендую, – с улыбкой подтвердил водник. И добавил, освобождая талию из захвата: – Но прыщ-то не знает! Я подавила очередной смешок и принялась переставлять тарелки с подноса на стол – в отличие от Дорса я была ужасно голодна. Но любопытство было все-таки сильней голода, так что прежде чем подхватить вилку и заняться омлетом, я спросила: – Как ты себя чувствуешь? Парень ответил не сразу… – Неплохо. Вот только… – Водник заметно посуровел и перешел на едва различимый шепот: – Вот только я все-таки не понял, что это было. Чем меня долбануло? – Фиртон заклинание консервации перенастроил, – столь же тихо пояснила я. – Придал ему какую-то боевую форму. Блондин неприязненно фыркнул и кивнул. И тут же новый вопрос задал: – А что с прыщом? – Да ничего. Жив и здоров. – Если так, то почему он в лазарете? – Дорс заломил бровь. Я снова не выдержала, снова хихикнула. Призналась не без удовольствия: – Глун упек. Из вредности. Губы водника дрогнули в новой улыбке, в изумрудных глазах вспыхнули лукавые искорки. Мне же мгновенно вспомнился давний разговор – тот самый, когда Дорс пытался убедить меня, что куратор нашего курса, он же декан нашего факультета, изволит меня ревновать. От этого воспоминания я слегка, но смутилась. Правда, виду не подала и тут же попыталась повернуть разговор в другое русло. – Как мама? Дорс снова фыркнул, подарил очередную улыбку и заявил: – Привет тебе передавала. Он, конечно, прикалывался, но стало приятно. Правда, любопытства моего этот ответ не умерил, даже наоборот. – А… – вот тут я невольно запнулась, но все-таки продолжила: – А твоя девушка? – Сказала, что глаза мне выцарапает, если еще раз рядом с тобой увидит, – сияя, заявил блондин. Я не выдержала и прыснула, а Дорс мгновенно посерьезнел. – Дашка, это не шутка. Уриса действительно обещала. Все. Терпение мое кончилось – я покатилась со смеху. Хохотала тихо, но почти до слез. Блин! Вот каким местом эта элементальша думала, а? Впрочем, что с них, с влюбленных женщин, взять? Одно хорошо: в этот раз, если что, мстить будут все-таки не мне. – Не смешно, – заявил Дорс и… тоже разулыбался. Потом снова обнял за талию и, притянув ближе, прошептал в ухо: – Дашка, ты даже не представляешь, как я тебе благодарен. Уриса никогда меня не ревновала. И знаешь, в этом определенно что-то есть. В голосе блондина прозвучали особые нотки, что навело на мысль – ревность элементальши была отнюдь не тихой. Вероятно, кое-кому активно доказывали, что с девушкой из народа Воды ни одна землянка не сравнится. Еще миг, и я вспомнила, в каком состоянии находилась в момент нашей с Урисой встречи. Я же истинным чучелом была! Кикиморой болотной! Чучундрой! И вот это «нечто» вызвало столь бурную реакцию? Нет, ситуация оказалась выше моего понимания, и я снова зашлась тихим хохотом, близким к истерическому. Не в силах справиться с эмоциями, уткнулась в плечо водника. Тот в отличие от меня не смеялся, а фыркал, явно пытаясь подавить эмоции. И убирать руку с моей талии не спешил. А потом все изменилось, причем резко. Я не сразу поняла, откуда появилось ощущение холода и почему охватившее меня веселье схлынуло, оставив после себя липкий, неприятный налет. Загадка разрешилась в момент, когда я отстранилась от короля «синих» и огляделась – в десятке шагов стоял лорд Эмиль фон Глун, собственной ядовитой персоной, и активно сверлил нас с Дорсом взглядом. Бли-ин! Желание сползти под стол я в себе подавила. Желание отодвинуться от водника и сделать вид, будто вообще с ним не знакома – тоже. А вот Дорс слабину все-таки дал! Медленно, словно перед ним опасный хищник, убрал руку с моей талии, тут же кивнул на остывающий омлет и скомандовал: – Ешь. К этому моменту вокруг стало тише, чем на ночном кладбище, а омлет и ночное кладбище не очень совместимы, даже в условиях сильного голода. Тем не менее я послушно взяла вилку, которую выронила в процессе хохотушек, и еще более послушно вонзила ее в пышную массу. И лишь теперь заметила, что декан факультета Огня явился в студенческую столовую не один, что рядом с ним стоит огромный бородач в синей мантии – декан водников. Черт. Мне кажется или мы попали? Через пару минут стало ясно – нет, не кажется. Едва Глун перестал буравить нас с Дорсом взглядом и обратил внимание на остальных, в частности подпаленных студентов «вражеского» факультета, в тишине столовой прозвучало логичное, но крайне неприятное: – В этом месяце стипендии у адептов Огня не будет. Средства пойдут на закупку новой формы для факультета Воды. Ответом Глуну стал дружный стон страдания – это «наши», и не менее дружное, но уже ликующее «да!» – это от водников. После чего синеглазый брюнет в красной форменной мантии и сопровождавший его бородач развернулись и стремительно покинули заполненное студиозусами помещение. А зал взорвался гомоном. Тут было все – и радость, и разочарование вкупе с бранью, но я внимания не обратила. Просто слишком хорошо знала Дорса, чтобы не понимать – если не успею перевести тему, то зеленоглазая ехидна непременно поднимет вопрос моих отношений с деканом. А оно мне надо? Вот и я думаю, что нет! Именно поэтому я стремительно запихнула в рот кусок омлета, быстренько прожевала и спросила: – Дорс, а ты знал, что твоя мама с Глуном знакома? Игривое выражение с лица водника словно ветром сдуло. Парень поморщился, нахмурился и выдал неохотно: – Нет. Понятия не имел. О том, что Глун все эти пять лет за мной присматривал, тоже не подозревал. Я невольно напряглась. Но причина была вовсе не в неведении Дорса. Просто мне вдруг подумалось – а что, если Глун все это время не только присматривал, но и доносил? Предположение это я, разумеется, озвучила. А самой так неприятно стало – ну не люблю стукачей. Да никто не любит! Вот только друг мои подозрения развеял: – Это было первым, о чем я подумал, – сообщил он. – Но нет, Даша. Доносов не было. Я проверял. Я тихонечко выдохнула и, ковырнув несчастный омлет, новый вопрос задала: – А знакомство Глуна и твоей матери? Ты узнал, как это случилось? Водник отрицательно качнул головой. – Мать поведать отказалась, – буркнул парень. Но тут же повеселел и добавил самым оптимистичным тоном: – Так что, детка, удовлетворять наше с тобой любопытство придется тебе! Я закономерно поперхнулась, а когда прокашлялась и пришла в себя, вопросительно вытаращилась на собеседника.