Когда мелодия закончилась, девушка присела отдохнуть рядом с дудочником, а музыканты продолжили играть, а после гитарист запел. Песня – слишком веселая для будничного вечера, звучала наиграно оптимистичной. Хотя, с другой стороны, Алехо не мог сейчас представить песню, которая бы его устроила. Разве что она будет без слов… и в исполнении одной дудки. Примерно через полчаса почти совсем стемнело, и группа закончила выступление. Немногочисленные зрители бросали деньги в шляпу, которую девушка в оранжевой юбке и черном боди, с улыбкой носила перед ними. Собрав все, что ей хотели заплатить, девушка решительно направилась к лавке и остановилась перед Алехо, призывно приосанившись. Она стояла, смотрела сверху вниз, и улыбка на ее губах жила словно сама по себе – изменчивая и разнообразная. Насмешка, интерес, томление и расчет – улыбка говорила сама за себя. Алехо молча достал портмоне и сунул в шляпу пару крупных купюр. – Опять пришел нас послушать? – заговорила девушка. – Да. – Ты столько денег оставляешь, – она потрясла шляпой, – скажи честно, ты из-за меня приходишь? Алехо не нашелся с ответом. Танцовщица расценила по-своему. – Тут многие приходят из-за меня. Хотят познакомиться поближе, будто я не танец продаю, а себя, – она фыркнула. – Я их всех посылаю на хрен. А вот ты мне нравишься. Пригласишь меня в гости? – она поправила волосы, открывая тонкую шею, – я думаю, ты заслужил возможность познакомиться со мной поближе. Только давай без грубости, я не люблю, когда меня пытаются заставить делать то, чего я не хочу. И надеюсь, ты умеешь ласкать женщин? Алехо откинулся на лавку, расставляя ноги. Девушка казалась юрким хрупким зверьком, которого приятно носить за пазухой, с любопытными глазками и крошечными царапучими коготками – и такой же животно-откровенной. И грудь у нее была неплохой. Алехо проследил, как она поднимается под натянутой черной материей боди, и почти почувствовал тепло ее кожи. – Ты красивая. Но я не люблю, когда мои гости задерживаются надолго, а тем более остаются ночевать. Обратное такси оплачу. Телефон не дам. Это тебя устраивает? – Более чем, – она уже выгребла из шляпы мелкие деньги и теперь складывала в стопку бумажные купюры. – Так что, идем? Алехо снова не смог найти слов и только молча кивнул. Он бы убил любого мужчину, посмевшего так обойтись с одной из его сестер. Но его ставила в тупик мысль, что повзрослев, сестры сами могли позволить так с собой обращаться. Могли захотеть этого… Гитарист тем временем упаковал гитару и, смеясь, что-то говорил дудочнику. Тот вдруг посмотрел в сторону скамейки, скорбный взгляд, не задевая Алехо, остановился на его собеседнице, а после дудочник отвел взгляд и опустил глаза вниз. Быстро-быстро, так же, как делала та девчонка… минималка из академии. И при этом во взгляде, длившемся мгновение, столько всего было… Он вздохнул – не очень-то приятно менять решения по ходу движения поезда. – Нет. – Что нет? – Девчонка наморщила лоб. – Извини. Спасибо, но нет, я не повезу тебя к себе. Она фыркнула, выказывая максимальную степень презрения, развернулась и ушла к своей группе. Ну нет так нет, не очень-то и хотелось! И как у людей получается сделать что-то простое таким сложным?! Или дело и, правда, в нем?.. Глава 4. Партия «Наравне» Как-то так получилось, что однажды утром Кветка с изумлением заметила на экране планшета дату – закончился месяц, в начале которого она переступила порог академии, и наступил следующий. Получается, прошло более трех недель, как она приехала в академию и вот – все еще жива и здорова. Кварты, несмотря на свои возможности, в целом вели себя примерно. Задирали, конечно, но в основном мальчишек, и строго вдали от внимательных глаз преподавателей, которые тщательно блюли толерантную репутацию академии. Да и задирали, скорее, для порядка, чем по велению сердца. Жизнь тоже оказалась не такой уж тяжелой, как виделось раньше. Занятий у людей было на порядок меньше, чем у квартов, спрашивали с них тоже куда меньше, да и в общем люди тут мало кого интересовали. К счастью. Работа, конечно, была не самой приятной, но Коста действительно оказался уравновешенным работодателем и по мелочам не придирался. И вообще оказался недоволен Кветкой всего однажды. В тот день (она пришла к нему второй раз и должна была разобрать оставшиеся чемоданы), Кветка устроила уборку на его рабочем столе, который по площади занимал чуть ли не столько же места, сколько ее кровать. Так вот, памятуя, что в чужой беспорядок лучше не соваться, потому что хозяева часто видят в нем свою особенную систему, Кветка просто сложила аккуратными стопками бумаги с книгами и вытерла пыль. А потом, разбирая лежащую на столе небольшую коробку, нашла в ней фотографии в рамочках и решила их вынуть – наверняка, Коста захочет поставить снимки на стол. Самой большой была общая фотография семьи – наверняка, Пактокринские, значит, эта светловолосая девчонка – Малия, к которой ходит Лиза. Та же девушка на следующем снимке стояла в жокейском костюме возле лошади, потом – только родители, вдвоем, совсем еще молодые. Коста, оказывается, сильно походил на мать. Еще дом в классическом стиле на фоне рассвета… А вот последняя картинка, так же бережно упакованная в бумагу, сильно отличалась от остальных – это был портрет Косты, нарисованный черным карандашом. Коста выглядел явно младше теперешнего, как минимум года на три, он сидел на берегу озера и смеялся. Его отросшие волосы развевались на ветру, рубашка была расстегнута, а в руке он держал удочку. Он выглядел счастливым и, честно говоря, Кветка ни разу еще не видела его хотя бы довольным, не то чтобы таким открытым и безоблачным – просто глаз не отвести. Когда Коста застал ее с этой картинкой в руке, он повысил голос и заявил, чтобы Кветка больше не приближалась к столу, тут он будет убирать самостоятельно. Она пожала плечами и поставила рамку с портретом на стол к остальным. Кстати, через несколько дней она выяснила, что все фото остались стоять, как она их оставила, но нарисованного уже вполне узнаваемой рукой портрета Кветка больше ни разу не видела. Что не могло не вызывать любопытства. Но святость чужих тайн осталась для нее превыше всего. Любопытство иногда слишком сильно ранит. Вот и месяц прошел… Даже странно. Погода за это время почти не изменилась. Кветка с Лизой, как обычно, галопом неслись на завтрак, потому что обе обожали раннее утро – вкусные запахи, не менее вкусная еда, впереди новый день, который приблизит к окончанию курса, так что жаловаться просто грех! Сегодня на завтрак явилось на удивление много народа. Просто столпотворение какое-то! Майя, увидав Синичку (Кветку она обычно игнорировала) радостно запищала: – Доброе утро. Возле столов в углу минималистов толпилось не менее половины всего курса. Когда им удалось пробиться сквозь живой заслон, в центре кучи они нашли Гонсалеса, который щедро раздавал направо и налево цветные открытки, и пачка в его руках стремительно таяла. Кветке тоже досталась одна, а вот Лиза успела схватить только воздух. Оказалось, это приглашение на вечеринку. – Всех жду, даже кому не досталось приглашения. Оно только для виду, – заявил Турба, который, кстати, оказался очень взрывным и активным человеком (в хорошем смысле), вечно куда-то спешил, с кем-то болтал, что-то решал и вообще представлял собой взрывной вулкан деятельности. И не скажешь, что кварт. А больше всего поражало его общение с людьми, – он постоянно интересовался как дела, предлагал помощь и вообще вел себя чуть ли не как брат родной. Притом со всеми, к счастью, потому что когда он впервые подошел к Кветке с Лизой и спросил: «Ну как вам тут, девчонки? Никто не обижает? Если что, только скажите!» – они жутко насторожились – всем известно, что просто так покровительство никто никому не предлагает. Но оказалось, он подходил не только к ним, так что этот вариант отпадал. А когда первая настороженность прошла, он, как ни странно, стал для них одним из тех, с кем приятно случайно встретиться и поболтать. Поэтому, хотя завтрак первее и важнее всего, Кветка раскрыла открытку, а Синичка заглядывала через плечо, покусывая от нетерпения губу. «В воскресенье жду всех в гости на вечеринку по поводу знакомства. Давно пора! Адрес внизу. Форма одежды – свободная. Обещаю любые напитки и еду на ваш вкус. Совершенно бесплатно. С собой ничего не приносить (кроме хорошего настроения). Кто не придет – мой личный враг. Гонсалес». – Ничего себе размах, – подумав, заявила Кветка. Все вокруг гудели, обсуждая приглашение. Что-то неестественное произошло – потомственный кварт пригласил всех минималистов в гости. Весь курс целиком. – Такое нельзя пропустить, – решила Лиза. – А тебе не кажется это подозрительным? Мало ли что он задумал. – Квартам, конечно, верить нельзя. Но что он сделает с целым курсом? Напоит снотворным и пачкой продаст в рабство? – Совсем не смешно. – Не боись, рабства у нас нет. И – нет, он ничего не задумал. Все же в курсе. Наверняка преподаватели знают. – Ладно, тебе верю. Вообще, я с удовольствием бы куда-нибудь сходила. – И я. – А… Коста тебя отпустит? Лиза зло сверкнула глазами. – Не будет знать о приглашении – отпустит. – Разумно, – согласилась Кветка. Они обе еще немного поглазели на открытку и отправились к раздаче за едой. – Понимаешь, что мы должны сделать до пятницы? – чуть позже спросила Лиза, решительными движениями разделяя вилкой омлет с ветчиной на аккуратные квадратики. – Сшить из обрезков ткани чудесные бальные платья? – Это тоже. Но еще главнее – найти наконец в сети, кто такой Гонсалес. Давно стоило этим заняться, ты же видишь, как кварты от него бесятся? Судя по всему, не зря. – Согласна. Только на занятиях по ландшафтному дизайну Кветка смогла отвлечься от намечающейся вечеринки, потому что старательно записывала формы и размеры, и как они влияют на пространство помещений и открытых участков. Эта смесь всегда ее завораживала, все равно что детская игра в цвета – когда синий и желтый, объединяясь, превращается в зеленый, а синий и красный – в фиолетовый. Тут такое же волшебство, только с помощью предметов. Вечером они наконец решили запалиться на нецелевом использовании ноутбука и полезли искать информацию про Гонсалеса. До этого они только смотрели фильмы и музыку по общей сети, но теперь любопытство оказалось сильнее осторожности. – Жаль, что Коста не оставил нам рабочий вход в квартовскую Пастилу. – Ха, – Лиза уселась рядом. Потом снова вскочила и уселась, придерживая юбку, чтобы не мялась. – Размечталась. – Просто не могу понять, почему обычные люди не могут пользоваться их сетью. – Почему не могут? Могут. Если под присмотром кварта. – Вот именно! А без присмотра? Лиза на минуту задумалась. Кветка любила эти моменты – смотреть, как ее соседка думает. Та при этом так улыбалась, словно слушала чей-то невидимый голос, который рассказывал нечто крайне смешное. – Там персональная идентификация пользователя, так? Значит, проверяют личность с помощью магии. Значит, у человека имеется единственная возможность проникнуть в Пастилу – кварт должен войти в сеть, подтвердить свою личность и уступить компьютер. – М-да… У меня мрачные предчувствия.