– Ты слишком серьезна, подруга! Он похлопал меня по плечу, и я усмехнулась. – Какая есть. Он притянул меня к себе и спутал мои волосы. Прозвенел звонок, и пришло время прощаться. – Пора, – сказал он, и я обняла его за шею, и слезы покатились у меня из глаз. – Шшш! Не плачь. Я приеду снова на следующей неделе. Разве я смогу когда-нибудь бросить тебя? Кто тогда о тебе позаботится? – Отстранив меня от себя, он вытер мои слезы. – Береги себя, хорошо? – Ты тоже, Мустафа. Обняв его в последний раз, я повернулась и направилась к зданию. Впервые за долгое время я почувствовала облегчение. С его появлением я вспомнила, что такое покой в душе. Черт возьми! Я не спросила, как он нас нашел, не взяла его номер телефона, мне придется ждать его еще неделю! Когда я поднялась по лестнице, то увидела, что Демир и Огуз все еще здесь, и они не одни. И они пожимали друг другу руки. Они ведь враги, разве нет? Они же как Теллиогуллари и Сеферогуллари[9]. Аллах, Аллах! Возможно, они решили заключить перемирие. Кто знает? Когда я проходила мимо них, я встретилась взглядом с Демиром, но он посмотрел на меня так пристально, что испугал меня. Упс! Что я опять натворила? Мое настроение улучшилось после встречи с Мустафой. Не обратив внимания на парней, я вошла в школу и поднялась на свой этаж. Несколько девушек, увидев меня, начали шептаться между собой, и я поняла, что чего-то не знаю. Среди них была и Айбюке. Я встряхнулась и вошла в класс, проигнорировав их. Гекче сидела на подоконнике и смотрела на сад. Когда она заметила меня, то подошла с улыбкой. – Почему ты не сказала мне, что у тебя есть парень? Все говорят о вас, он довольно милый. Хороший выбор. Тут я поняла, из-за чего возникла вся эта шумиха. Я дура. Ну какая же я дура! Из-за того, что я обнимала Мустафу, все тут же решили, что он мой парень. Так вот почему все так странно смотрят на меня. – Скажи мне, что ты не серьезно? – пробормотала я, но Гекче дала понять, что это не так. – Черт, ты действительно серьезно… Она кивнула и пристально посмотрела на меня. О боже! Только этого мне не хватало. – Он не мой парень, Гекче. Это мой друг Мустафа из детского дома. Он смог найти меня и пришел, чтобы увидеться. Когда я рассказала ей об этом, Гекче от удивления открыла рот. В этот момент в класс вошел Огуз и подмигнул мне. Он, должно быть, тоже счел Мустафу моим парнем. – Ты серьезно? Я кивнула. – Если бы я знала, подошла бы познакомиться, – продолжила она. Мне бы хотелось их познакомить. – В следующий раз, он придет снова, – сказала я, и она обрадовалась. Я не поняла, что ее так взволновало. Я подумала, что Гекче очень напоминает мне Мустафу. Я знала ее недолго, но они действительно были похожи. Если бы они встретились, то наверняка очень хорошо поладили бы, и, возможно, им стоило встретиться хотя бы по этой причине. Когда Седат забрал меня из школы, я узнала, что Сенем уже дома. По дороге он рассказал мне, что Сенем сообщила домашним, что плохо себя чувствует. Когда я вошла в дом, то застала Зехру дремлющей на диване. Я тихо поднялась по лестнице, не потревожив ее, и заметила, что дверь в кабинет дяди Деврима открыта. Он внутри? Здорово, если он здесь. Было бы чудесно поговорить с ним сейчас. Я подошла и заглянула внутрь. В кабинете сидела тетя Эсма. Это оказалось еще лучше, потому что мне нужно было поговорить с ней. Иначе проблема между мной и Сенем не решилась бы. – Тетя Эсма, вы не заняты? – спросила я. Она выглядела очень усталой. Она потерла лоб, сняла очки и махнула рукой, чтобы я подошла. – Заходи, детка, я разбирала бумаги. Мне не хотелось грузить ее своими проблемами, когда она так занята. Но другого шанса могло не представиться, так что я подошла и села напротив. – Как дела в школе? Сенем заболела, поэтому рано вернулась сегодня, – продолжила она. – В школе все хорошо, но я хочу поговорить с вами о другом. – Конечно, дорогая, что угодно. Я пыталась набраться храбрости. Не знала, как перейти к делу, не обидев ее. Но понимала: у меня ничего не получится, если буду ходить вокруг да около. Я сказала правду: – Я не хочу ходить в танцевальную школу, тетя Эсма. Ее лицо стало грустным, но это выражение тут же сменилось любопытством. – Почему, доченька? Ты говорила, что тебе нравятся танцы. – Вообще-то, это не я, а Сенем сказала. Я не лгала. Если бы Сенем не проболталась о моем увлечении, мне не пришлось бы вести этот разговор с тетей Эсмой. Да, мне нравилось танцевать, но в этой школе учился Демир. Мне там нечего было делать. Кроме того, Сенем избавилась от школы рисования. Я хотела уравнять условия. Тетя Эсма уже собралась что-то сказать, но я прервала ее. Это невежливо, но потом было бы поздно. Я не могла отступить. – Да, я признаю, я люблю танцевать, но студия – это большая ответственность, и я не думаю, что справлюсь. Я учусь в старших классах, а в следующем году мне придется усиленно готовиться к поступлению в университет. Я не хочу, чтобы танцы отвлекали от этого. Я запыхалась, потому что говорила слишком быстро, но тетя Эсма лишь ухмыльнулась. О нет! Я узнала эту улыбку. Она собиралась переубедить меня. – Ты слишком много переживаешь, Ниса. Я понимаю, что ты хочешь сконцентрироваться на учебе, но в то же время тебе следует начать радоваться жизни. Ты должна хотя бы попробовать. Ты не узнаешь, понравится тебе или нет, если не попробуешь. Если ничего не получится, ты сможешь бросить, но, пожалуйста, не сдавайся, не попытавшись. – Тетя Эсма даже не дала мне возможности возразить. – Ради меня, – прошептала она, и я поняла, что напрасно старалась. Она не собиралась уступать. Я не могла переубедить ее. Мне не следовало ее огорчать и продолжать этот разговор. Я сдалась и кивнула ей, и улыбка на ее лице в тот момент могла стоить всего. Она вернулась к бумагам, и я вышла из кабинета. Жаль, что я не пошла в эту студию с дядей Девримом, тогда все было бы проще. Когда я спустилась на кухню, чтобы попить, то увидела там Сенем. Она достала из холодильника фруктовый сок и потягивала его. Она улыбнулась, когда я налила тот же сок в пустой стакан и выпила его. Но между нами все еще висела обида, и мне это не нравилось. – Может, поговорим? – спросила она, указывая на дверь, ведущую в сад. Я посмотрела в ее зеленые глаза и поняла, что она действительно нуждается в этом. Начинался март, и на улице уже достаточно потеплело. Сенем села на качели, и я уместилась рядом. Ветер обдувал нас, солнце уже заходило. Мы молчали, тишину нарушал только скрип качелей, и это раздражало. Краем глаза я взглянула на Сенем, и она глубоко вздохнула. – Я прошу прощения. За все, – прошептала она, и я повернулась к ней, чтобы убедиться, что правильно ее расслышала. – Я была несправедлива к тебе. Бахар рассказала мне все сегодня, – продолжила она, и я с удивлением посмотрела на нее. Что сказала ей Бахар? Чего такого она могла рассказать Сенем? – Почему ты промолчала в ту ночь? Почему ты мне не сказала? Сенем знала. Сенем действительно знала. В ночь вечеринки я от смущения не могла связать двух слов, и она подумала, что я виновата, но Бахар рассказала ей правду. – Сенем, послушай. Она не дала мне договорить и перебила меня: – Я догадывалась, что я им не нужна, но с их стороны было неправильно так себя вести. Мы точно говорим об одном и том же? Потому что я ничего такого не помню. Что-то тут не так. – Сенем, я не уверена, что мы говорим об одном и том же… Она снова не дала мне договорить. – Я думала, что ты ударила Демира по другой причине, но я ошибалась. Настоящая причина – я. – Что сказала тебе Бахар, Сенем? Я прекрасно помнила, что пережила в ночь вечеринки, но, видимо, Сенем рассказали совсем другую историю. Что бы ни сказала ей Бахар, это очень смутило Сенем. – Она сказала, что именно Демир с самого начала не хотел брать меня в их компанию. Он рассказал тебе это в тот вечер, ты не выдержала и дала ему пощечину, чтобы защитить меня. Ниса, мне очень жаль. Как я могла быть такой слепой? Я не знаю. Я растерялась, а она бросилась мне на шею. Это стало примирением, основанным на лжи, а я этого не хотела. Но Сенем расстроилась из-за этой истории, и я не знала, как сильно ее расстроит настоящая правда. Я понимала, почему Бахар так поступила. Когда мы разговаривали на лестнице, она сказала, что не может терпеть присутствие рядом с собой человека, который ей не нравится. Она решила избавиться от Сенем, воспользовавшись нашим конфликтом с Демиром. Но почему? Почему она поступила так жестоко? Какой вред могла причинить ей Сенем? Ради бога, это же Сенем. Она и мухи не обидела бы. – И ты оказалась права насчет Дамлы, знаешь? Бахар сказала, что не хочет больше видеть ее рядом с собой, сказала, что ей следует уйти. Бахар убила двух зайцев одним выстрелом, но эта ведьма Дамла по-прежнему стояла между мной и Сенем. Когда я спросила ее о Сенем сегодня, она вела себя сварливо, мне стоило понять, в чем причина. Она ведь уже все знала. – Я вырву волосы этой Бахар! Но тебе не следует расстраиваться, ведь у тебя есть друзья. – Разве? Я посмотрела на нее, подняв брови. Неужели она настолько слепа, что не видит прямо перед собой того, кто все эти годы остается рядом? Конечно, у нее были друзья, много друзей. – Смотри сюда, девочка! Ты что, совсем слепая? А я здесь, по-твоему, что делаю? Ты всегда была рядом, когда мне это требовалось, теперь моя очередь. Я взяла ее за плечи и развернула к себе. Казалось, что она сейчас заплачет, но я не собиралась позволять ей это. – Твои друзья примут меня? – спросила она, и я поняла, о ком она говорит. Демир и его друзья могли никого к себе не принимать, но ни Гекче, ни Кан, ни Огуз не были такими людьми. – Они не нужны мне. – Она снова прыгнула мне на шею. – Я рада, что ты здесь, Ниса. – Я обняла ее в ответ, не обратив внимания на ее дрожащий голос. В горле образовался комок, и я подумала о том, как долго эта ложь Бахар сможет оставаться нераскрытой. Бахар удалось помирить нас, пусть и таким способом, но она причинила Сенем боль, которую та совсем не заслуживала. – Ты знаешь, кто сегодня пришел в школу, пока тебя не было? – спросила я, вырываясь из ее объятий. Я должна была сообщить ей действительно хорошие новости и заставить Сенем забыть обо всех нелепых событиях с Демиром и его друзьями. – Мустафа, – прошептала я, когда она с любопытством посмотрела мне в глаза. – Что?! Ты серьезно?!