Сусанна задумалась. – Все, кто вел тогда дело, уже умерли, Густав и Ларс-Ивар и этот, с родимым пятном, как бишь его?.. – Урбан. Урбан Гранлунд. – Да, точно, он умер весной этого года. Я обратилась к Викингу, он обещал. Папа Гитте возглавлял тогда ракетную базу, но он слишком плох, чтобы давать интервью. Странное дело – я прошлась сегодня по городу, чтобы поговорить с людьми, и они довольно много чего могли сказать, но почти никто не помнит ее саму. Все помнят то, что началось потом, – разговоры, тревогу, страх. Карина заерзала так, что кожаная обивка заскрипела. Сусанна подключила Yeti к компьютеру, надела наушники и включила запись. – Что ты ела на завтрак? – спросила она. – Какое это имеет отношение к Софии Хельстен? – удивилась Карина. – Отлично, достаточно. Это был саунд-чек. Работаем. Она сняла наушники, бросила взгляд на свои часы, мамины старые Cеrtina New Art. Она получила их в подарок от мамы на двадцатипятилетие. На секунду задумалась по поводу вступления, которое заранее продумала, чтобы поставить интервью в нужный контекст, нажала на кнопку записи. – Сейчас я сижу дома у Карины Бюрстранд, – начала она, – в ее гостиной на окраине Стентрэска. Сегодня суббота, двадцать первое декабря. Прошло около суток с того момента, как была обнаружена София Хельстен – замурованная в опору моста через Питеэльвен. Карина, ты хорошо знала Софию, вы регулярно встречались на заседаниях читательского клуба. Ты не могла бы рассказать о ней? – Чисто формально она еще не идентифицирована, – ответила Карина. – Я даже не уверена, что ее уже извлекли из ямы. Тело будет обследовать отделение судебной медицины в Умео… – Ну хорошо, – кивнула Сусанна, не останавливая запись. – Расскажи о «Полярном круге». Карина засунула под спину вышитую подушку, поудобнее уселась на диване. – Мы встречались и обсуждали книги. В старших классах раз в неделю, в гимназии раз в месяц. Она замолчала. Сусанна ждала, но Карина, казалось, погрузилась в свои мысли. – Как проходили встречи? – спросила Сусанна. Карина пожевала нижнюю губу. – Все началось с «работы по выбору» в седьмом классе – мы называли это литературоведением. Некоторые считали, что мы блефуем – встречаемся, болтаем о всякой ерунде и получаем потом хорошие отметки, но все было не так. Мы действительно обсуждали писателей и книги, которые читали. Это были не то чтобы нобелевские лауреаты – по крайней мере поначалу, но… Некоторое время она молчала, Сусанна ждала. – Мы долго этим занимались, – проговорила Карина. – Пока все не пошло вразнос. – Что ты имеешь в виду? – спросила Сусанна, хотя прекрасно знала. – Это действительно как-то связано с телом, найденным в опоре моста? – ответила вопросом на вопрос Карина. – Не знаю, – ответила Сусанна. – Почему все пошло вразнос? – Клуб распался, – вздохнула Карина. – Мы изменились, стали слишком непохожими. Разошлись в разные стороны. «Разошлись? – подумала Сусанна. – Вправду ли мы были такие разные? И не выбрала ли каждая из нас именно тот путь, какого можно было ожидать? Вернее, какого от нас ожидали?» – Как бы ты описала Софию? – спросила она. Карина сделала глубокий вдох – похоже было, что она действительно размышляет. – Легко было подумать, что она – застенчивая девочка-подросток из захолустья. Она производила впечатление замкнутой и недоступной, но мне кажется, что мы ее недооценивали. Она была куда более дерзкой, чем казалась. Более эпатажной. – Что заставляет тебя так думать? – спросила Сусанна в микрофон и сама почувствовала, что в ее голосе слышится скепсис. Карина скрестила ноги и сложила руки на груди – классическая поза защиты. – Я абсолютно не собираюсь дальше развивать эту мысль, – заявила она. – Просто у меня есть основания думать, что это так. Сусанна внимательно наблюдала за ней. Неадекватная реакция на такой простой вопрос. – Может быть, ты скажешь о Софии что-нибудь еще? И снова несколько секунд размышления. – Иногда у меня возникало чувство, что она немного с приветом, – проговорила Карина, – но в этом я, пожалуй, ошибалась. Но своеобразная, очень своеобразная. Хотя совсем не глупая. У нее имелся какой-то свой талант. И оценки получала хорошие – впрочем, это вполне могло объясняться непотизмом. Понять ее было трудно. Мне это так и не удалось. Вопрос в том, что из этого можно использовать в подкасте. Ну что ж, это она проанализирует потом. – Враги у нее были? Кто-нибудь, кто хотел устранить ее? Карина подняла глаза и посмотрела прямо на нее. – Не знаю. А ты как думаешь? – Подавляющее большинство убитых девушек погибает от рук своих бойфрендов или бывших бойфрендов. София была в отношениях? Тебе об этом что-нибудь известно? Карина отвела взгляд в сторону телевизора, на несколько мгновений закрыла глаза. – Строго говоря, мы с ней близко не общались. Встречались только на читательском клубе. Это был не ответ на вопрос, но Сусанна решила сменить тему. – Как ты думаешь, кем бы она стала, если бы дожила до взрослого возраста? – Возможно, она очень даже дожила до взрослого возраста. Мы по-прежнему не знаем, она ли лежит там, в фундаменте моста. Сусанна кивнула. – Хорошо, скажем так: как бы ты описала Софию во взрослом возрасте? – Я знаю, ты все смонтируешь так, будто я ответила на первый вопрос, – проговорила Карина. – Окей. Думаю, она стала бы инженером. Что-нибудь из области материаловедения. Сопромат и термодинамика. Такое, во что можно зарыться – на молекулярном уровне. Ей бы такое подошло. Область, в которой надо проявлять большое упорство и дотошность. Скорее всего, она защитила бы диссертацию, но не по физике элементарных частиц. Мне кажется, ей подошло бы направление попроще, более приземленное. Вероятно, у нее был СДВГ или синдром Аспергера. Сейчас ведь всем ставят всякие диагнозы… Но с интеллектом у нее все было в порядке. Она училась на естественно-научном отделении… Некоторое время Карина размышляла, ее взгляд блуждал где-то далеко. – …в одном классе с Викингом Стормбергом, – добавила она. – О на была одноклассницей Викинга, который сейчас возглавляет полицию в Стентрэске и ведет расследование в связи с обнаружением о станков. Они знали друг друга. Подозреваю, что София была в него влюблена. Затем она подняла взгляд и посмотрела Сусанне прямо в глаза. – Я никогда не рассказывала тебе, – проговорила она, – но София как-то пришла ко мне той весной – перед тем, как пропала. И сказала, что ты влюблена в меня. И что ты ударила ее, угрожала ей, если она кому-нибудь расскажет. Сусанне показалось, что из нее вышел весь воздух, она не могла вздохнуть. Она знала, что София пыталась распространять слухи о ее влюбленности в Карину, но не знала, что они дошли до Карины. Она почувствовала, как у нее открылся рот, но не смогла его закрыть. – Она показала мне снимок, – продолжала Карина, – одну из тех маленьких фотографий, которые можно было получить, когда делали общее фото класса, сказала, что ты нарисовала на обороте сердечко. О Боже, Карина знала – в се эти годы? Все рождественские ужины, дни рождений и семейные торжества, когда они сидели рядом, – и Карина понимала или, по крайней мере, догадывалась, о Господи… – На самом деле я послала ее куда подальше, – сказала Карина. Рука, придерживавшая микрофон, вспотела, Сусанне пришлось вытереть ее о брюки. Наконец ей удалось сделать глубокий вдох. – Но это же полный бред! – проговорила Сусанна. – Ты серьезно? Карина рассмеялась, ее смех скорее напоминал фырканье. – Я сказала ей, что ты меня терпеть не можешь. Она подняла руку в знак извинения. – Не хочу тебя обидеть, но ты была редкостная стерва. Но чтобы ты кого-то ударила или угрожала – полная чушь. Сусанна сглотнула, тьма внутри нее грозила взорваться. – Но откуда она все это взяла? Она что, страдала мифоманией? – Примерно это я ей и ответила. Все же видели, как ты бегаешь за Кристером. Слезы обожгли глаза Сусанны, она начала судорожно хватать ртом воздух. Карина поднялась. – Хочешь еще пирожное? Сусанна поняла, что не сможет подняться. Ноги не повиновались ей.