– У нас нет шансов? – Шансы всегда есть, мой юный друг. Но они ничтожно малы. – Нельзя оставить смерть Вигмана безнаказанной. – Грубый тон Догмара выдавал его с головой. Начальник войска, безумец и убийца, он кидался в бой не раздумывая и часто не обращал внимания на расположение сил. Догмар должен был просто выполнять приказ, а Кнут привык приказы обдумывать. – У нас мало ресурсов и нет способа воздействия, – сказал он. – У нас есть преданные люди. – Которые забудут о своей преданности, едва разговор зайдет о жизни их родных. Вольфман посмотрел на мать. Все это время она стояла в стороне и молчала. Милена не знала, как найти в себе силы двигаться дальше. Болезненный вид сына пугал ее. Смерть мужа пугала ее. Жизнь нестерпимо пугала Милену, и она терялась в догадках: как быть с тем, что оказалось в разы опаснее? Никогда прежде она не ощущала себя настолько уязвимой. Она горевала по мужу и мечтала отомстить за него, но боялась, что в погоне за местью раньше срока потеряет и сына. – Эта земля, эти люди… все принадлежало твоему отцу, – наконец сказала она. Ее руки сжались в кулаки, и она серьезно посмотрела на Вольфмана. – Теперь все принадлежит тебе. – Я не король Вудстоуна. – Ты владелец Станхенга. – Люди не пойдут за смертельно больным семнадцатилетним юнцом. Я выгляжу в их глазах слабым. Потому и отец мертв, что я – не угроза! Милена Барлотомей решительно подошла к сыну и схватила его за руки. В эту минуту она была той самой женщиной, на которой женился младший сын Барлотомеев, – ледяной леди Станхенга Миленой де Труа. Ее малахитовые глаза вспыхнули лютым гневом. – Так докажи, что они ошибаются. Вольфман вдохновленно расправил плечи, но посмотрел на каскад ступеней, что вели к красному трону, и представил, как трудно ему будет туда забираться. Он выпустил руки матери, провел ладонью по лицу и пошел к трону, прекрасно осознавая, что никогда не сможет заменить отца. Он не был даже тенью Вигмана Барлотомея. Но он мог отомстить за него или хотя бы попытаться. Вольфман преодолел пять ступеней и уже начал задыхаться. Затем поднялся еще на десять. Он неуклюже добрался до трона и с усилием вдохнул прохладный воздух. Милена с восхищением смотрела на сына, а Кнут и Догмар предвкушали шахматную партию. Когда Вольфман присел на кроваво-красный трон, у него внутри что-то перевернулось. Он вдруг понял, что может сделать нечто важное, несмотря на свой страшный недуг. Впервые он почувствовал вкус власти, отчего голова пошла кругом, а сердце забилось чаще. – Кнут прав, – досадливо сказал Вольфман, – большинство людей уйдут к дяде. – Это можно было бы исправить, приплатив им пару лишних толий… – Я не смогу приплачивать им вечно, а кто ушел однажды – уйдет еще раз. – И что же вы предлагаете, мой юный друг? Вольфман задумчиво посмотрел на голубые вены на своих слабых руках. Словно реки, они поднимались по запястью и бежали к локтю. Юноша взглянул на главного визиря и наклонил голову к нему. – Нам нужны союзники. – Эти слова сорвались с языка удивительно легко. – Это же очевидно. – И с кем нам сотрудничать? – скептически бросил Догмар. – С летающими людьми, которые сами определиться не могут, один у них клан или несколько, служат они Эстофу или Ровену, Нириане или Кигану? А может, обратимся сразу к верующим речным фанатикам? Уж они-то со своей Пифией не сунутся в войну. – У Алмана есть план, он убил моего отца с определенной целью. Что если эта цель – подчинить себе не только весь Вудстоун, но и весь Калахар? Союз с Эриданом нужен нам так же, как и Эридану союз с нами. – У нас разные религии. – На войне это не проблема. – Речные люди не солдаты, они не умеют сражаться! – Тогда тем более им пригодится наша помощь. – Но как можно заключить союз с этими дикарями? Атолл Полуночный – человек, для которого важны лишь рыба в море да журчание водопадов. Сегодня он на нашей стороне, а завтра ему покажется, что у Пифии поменялось настроение. – Скрепим союз на кровном уровне. Семейные узы для них священны. Милена застыла, услышав слова сына. Она приблизилась к ступеням и недоуменно свела светлые брови: – О чем ты, Вольфман? – Не торопитесь, мой друг, – вмешался Кнут, – такие решения… – Нам нужны союзники! – перебил визиря Вольфман и нервно вскочил с трона. – С Дамнумом найти общий язык трудно. Но с Эриданом мы договоримся. Нужно пообещать Атоллу Полуночному то, от чего он не сможет отказаться. Вольфман замолчал на какое-то мгновение, а потом перевел дыхание и твердым голосом отрезал: – Я предложу ему Станхенг. Я женюсь на одной из его дочерей. Догмар отступил назад, как от крепкой пощечины, а Кнут наоборот поспешил к королю, округлив и без того большие глаза. – Позвольте сказать, ваша милость, что это крайне плохая идея. – И чем же она плоха? Нам нужен Эридан. – Но вы… вы же должны понимать, что… случись что-то с вами… – визирь говорил очень осторожно, боясь ненароком задеть юные чувства, – Полуночная станет хранительницей Станхенга, а в случае победы над Алманом и всего Вудстоуна. – Я знаю, – беспечно ответил Вольфман, отчего лицо Кнута побледнело. – Знаете… – Я умру рано или поздно, а девчонкой легко помыкать. Вам так не кажется? – Но за ней стоит Атолл Полуночный, вождь речных шутов, – вмешалась Милена, – а он не глупец, Вольфман. Пусть его и не прильщает власть, но он мудрый правитель. – А за мной стоишь ты, – с нажимом отчеканил юный король, шагнув к ступенькам, – за мной стоит самая могущественная династия Калахара. И мы выиграем эту войну, подчиним себе Арбор, а затем и Эридан. Мы построим новый мир. Дочь Атолла станет женой Барлотомея, и она будет делать то, что мы ей скажем, – губы Вольфмана тронула усмешка, – она будет делать то, что ей велит ее новый дом. Фьорд Фьорд не спал. Он касался ладонями и коленями травы и читал молитву, поглядывая на небо. Сегодня оно казалось не таким, как обычно. В саду его матери Морейн Полуночной цвели красные розы. Она любила собирать их на закате. После ее смерти розы завяли все до единой. Рассвет сегодня был точно таким, как и алые розы из маминого сада, – ярким и кровавым. Фьорд заметил сестру. Он резко поднялся на ноги и прошептал: – Жива. Эльба двигалась по тропе. У нее были грязные волосы, платье порвалось во многих местах. Нимфа брела домой в надежде поскорее забраться на самый высокий водопад, дабы убедиться, что бухта не уничтожена огненными языками и не поглощена угольным дымом. Она едва не прошла мимо брата, но он выбежал к ней навстречу. – Эльба, – Фьорд затормозил перед сестрой, – ты вернулась. Слава богам! – Вернулась. Брат и сестра посмотрели друг на друга. Фьорд вдруг подумал, что Эльбе холодно, и решительно стянул со своих плеч льняную накидку. – Держи. – Я должна поговорить с отцом. – Тебя долго не было. Почему ты так задержалась? – Меня не было одну ночь. – Ночь? – Фьорд нахмурился. – Эльба, мы ждем тебя двое суток. Отец места себе не находит. Вчера я ходил вместе с ним на болота, но тебя там не было. Двое суток? Эльба в растерянности округлила глаза. Как такое возможно? Она не сворачивала с пути, не задерживалась в Черной Топи. Неужели время в Рифтовых Болотах течет иначе? Впрочем, теперь ее трудно удивить. – Я не хотела вас беспокоить. Голос Эльбы был совершенно иным. Фьорд хорошо знал ее и сейчас чувствовал, что смелая своенравная Эльба дрожит от страха. Раньше она никогда не дрожала от страха. Эльба набросила на плечи накидку Фьорда и пошла к дому. Брат шел рядом. Ему хотелось спросить, что случилось в Рифтовых Болотах, но внезапно он заметил на шее сестры маленькие свежие ранки. – Что это? – Где? – Тебя кто-то укусил.