Я вспоминаю все разы, когда случайно проникала в мозг Джеммы. Несмотря на то что ответственность за двух детей свалилась на неё неожиданно – тем более что её брат более десяти лет числился пропавшим без вести, – она не попыталась уклониться от неё. Она любит Себастьяна и добра ко мне. Она бы не бросила нас. – Нет, ни за что. Нарастающая паника Себастьяна просачивается мне в голову. Она обвивается вокруг горла, грозя задушить. – Идём. – Я тяну Себастьяна обратно в гостиницу, а оказавшись внутри, мы, вместо того чтобы пойти обратно в таверну, идём прямо к лестнице, которая ведёт к номерам. Это единственное место, где мы ещё не проверяли, хотя я не могу представить, что Джемме могло там понадобиться. Коридор здесь тёмный, повсюду лежат тени, но ни один разум не может от меня скрыться. Мы начинаем с прихожей, моя магия дотягивается до каждого угла, пока вдруг не натыкается на что-то знакомое, но оно ускользает прежде, чем я успеваю его ухватить. – Сюда, – говорю я. Мы поворачиваем за угол, и Себастьян испускает радостный вскрик. В конце коридора стоит некто похожий на Джемму и пытается отпереть дверь комнаты. Я застываю на месте. Что-то не так. – Джемма! – кричит Себастьян, и некто резко вскидывает голову. – Где ты была?! У меня дрожат руки. Я не чувствую мыслей Джеммы, хотя её тело стоит перед нами, разинув рот от удивления. Теперь её контролирует другой разум. У меня перехватывает дыхание. – У меня нет на это времени. – Она проходит мимо Себастьяна, словно не знает его, и толкнув при этом так, что он падает на пол. Я прижимаюсь к стене и зажмуриваюсь, когда Джемма быстрым шагом проходит мимо меня. В этот момент у меня начинают трястись колени от тошнотворного ощущения сознания контролёра в теле нашей опекунши. Все мысли захватнического сознания только об одном: «Нужно их найти. Нужно их найти». Но контролёр, похоже, сам плохо представляет, кто такие эти «они», у него есть только смутное понимание, что что-то пропало и это следует отыскать. Я отлепляюсь от стены и кое-как помогаю Себастьяну подняться. «Это контролёр», – мысленно говорю я ему. У Себастьяна дрожат губы: – Мы должны что-то предпринять. Он сбрасывает мою руку и бежит за своей сестрой и сознанием, которое её контролирует. На мгновение ужас приковывает меня к месту. Меня начинает тошнить от одной мысли, что я окажусь рядом с контролёром. Но я не могу бросить Себастьяна. И не могу допустить, чтобы он выкинул какую-нибудь глупость. Я нагоняю его, когда он выбегает на лестницу вслед за сестрой. Его отчаяние густое как плотный дым. – Джемма, это я. Пожалуйста! Я хватаю его за плечо и дёргаю назад. Сумка съезжает у него с плеча на руку. – Себастьян, это уже не она. Это не она. Она не знает нас. Джемма резко оборачивается с пронзительным блеском в глазах: – Почему ты так решила, девочка? – Нипочему. Я ничего не знаю! – Я дрожу и тащу Себастьяна вниз, но Джемма хватает его за руку: – О, а мне кажется, знаешь. У тебя есть дар, не так ли? – Джемма улыбается такой не Джемминой улыбкой, что от этого мурашки бегут по коже. Я как можно громче мысленно кричу Себастьяну в надежде, что он услышит меня за ревущим в его мозгу смятением: «Контролёр знает. Откуда-то он знает, что у нас есть дар!» Это выводит Себастьяна из ступора, и он рвётся назад, налетев на меня, когда Джемма бросается на нас. Мы бежим по коридору прочь от неё, но не в ту сторону. Она почти настигает нас и перекрывает путь к лестнице: – Ну, так и какие же у вас дары? Дайте-ка угадаю. Что-то связанное с мозгом? Что-то, что позволяет вам понять, что я не та женщина, за которую вы меня приняли? Я осмеливаюсь оглянуться, но вижу только выражение безумного ликования на лице Джеммы. Меня трясёт от нарастающей паники, и мы оба ныряем в ближайший номер. Себастьян в ужасе оборачивается: «Что нам делать? Куда теперь бежать?» Я бросаюсь к окну, но мы слишком высоко, чтобы выпрыгнуть, ничего себе не повредив. Я с трудом сглатываю и выпрямляюсь. Мы должны сразиться с ней. У нас нет выбора. Дверь со скрипом открывается, и мы с Себастьяном крепко сжимаем руки и невольно пятимся, когда в дверях появляется Джемма с неестественной улыбкой на лице. – Ну, может, вы не будете усложнять нам всем задачу и просто подойдёте ко мне? – Она протягивает к нам руки, будто на самом деле верит, что мы за них возьмёмся. «Забери у неё воспоминания о встрече – и бежим. Только будь внимательнее: забери их у контролёра, а не у твоей сестры». Себастьян застывает на месте. Шагнув вперёд, он хватает Джемму за руку. Она дёргает его к себе: – Ну, что ты умеешь? Скажи мне… – Её глаза стекленеют, и какое-то время она только быстро моргает в замешательстве, а потом отпускает Себастьяна, глядя на него так, словно впервые видит. Я знаю, что у меня есть всего несколько секунд, но я собираю в кулак всю свою концентрацию и вслушиваюсь изо всех сил, пока наконец не слышу слабый мысленный крик Джеммы: «Бегите! Симона, бери Себастьяна, и бегите! Я встречу вас в Архивах, обещаю!» Удивление на лице Джеммы сменяется раздражением, совершенно не соответствующим отчаянию, которое я только что слышала. «Бежим! – мысленно кричу я Себастьяну. – Джемма хочет, чтобы мы убежали!» Мы сбегаем вниз по лестнице и вылетаем из входной двери гостиницы, нам вслед несётся вопль хозяина гостиницы, которого мы по пути чуть не сбили с ног. Слёзы струятся по щекам Себастьяна и по моим тоже. Мы прячемся за большой дуб во дворе, за которым нас не увидят из окон гостиницы, и переводим дыхание. – Что теперь делать? – спрашивает Себастьян между всхлипываниями. «Моя сестра, моя родная сестра…» – это все его мысли. – Нужно уйти от контролёра как можно дальше. – Когда смысл фразы полностью доходит до нас, у обоих на глаза снова наворачиваются слёзы. Это значит, что придётся бросить Джемму. Или подвергнуться риску снова стать жертвами. Снова оказаться в плену. Это самый страшный наш кошмар. – Так хочет Джемма, – говорю я. – Прямо перед тем как мы убежали, она сказала, чтобы мы шли в Архивы, она встретит нас там. Себастьян соглашается, хотя для него бросить сестру – всё равно что отрезать себе руку или ногу. Он обхватывает себя руками, стараясь не потерять присутствия духа. – Контролёр не будет держать её вечно. Когда-нибудь ему это надоест или, в крайнем случае, ему нужно будет поспать – тогда он её отпустит и Джемма будет свободна от его власти. Мы будем ждать её в Архивах, а если она не появится, нам, возможно, удастся связаться с кем-нибудь из Сети, с теми, кто освободил нас от леди Эшлинг, и попросить помощи, – подбадриваю я Себастьяна. Зерно надежды поселяется у Себастьяна в мозгу, и его мысли становятся не такими мрачными. – Парилльские библиотекари тоже, наверное, представляют, как помочь. Может быть, они знают средство, чтобы вытурить контролёра из тела, – продолжаю я, и пока я озвучиваю эту мысль, она мне нравится всё больше. – И к тому же мы в курсе, где находятся Архивы. Я беру Себастьяна под руку, и, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, мы вместе входим в лес. Себастьян идёт неуверенно, часто спотыкается. Хотя у меня у самой дрожат губы, я посылаю ему лучи поддержки. Я слышу мысли всех животных поблизости: любопытные, голодные, сонные – и ни в одной из них нет ничего угрожающего. Пока что мы в относительной безопасности. Но никто не может поручиться, что и дальше будет так же. Глава пятая Мы быстро идём по лесу в надежде, что скоро наткнёмся на какую-нибудь тропинку или дорогу. Но день клонится к ночи, кажется, что мы прошли уже много миль, но перед нами по-прежнему сплошные деревья, кусты и холмы. Может, мы вообще ходим кругами. Мы оба выбились из сил, и я понимаю, что сейчас мне особенно трудно концентрироваться. Вокруг всё такое одинаковое. Услышав нечто похожее на человеческий стон, мы оба резко останавливаемся. «А вдруг это контролёр?» – думает Себастьян, у него трясутся руки. Стон раздаётся снова. Я морщу лоб: «Как бы он добрался сюда? И разве он стал бы стонать? Давай посмотрим. Может быть, кто-то потерялся, и ему нужна помощь». Себастьян вздыхает: «А что, если контролёры издают такие звуки, когда применяют свою магию? Мы знаем, что им не обязательно находиться рядом с жертвой, чтобы управлять ею. Достаточно коснуться один раз – и всё». «Тогда почему леди Эшлинг никогда не издавала таких звуков, когда управляла нами?» Этот довод всё-таки успокаивает Себастьяна: «Это правда. Так она никогда себя не вела». Мы на цыпочках идём на звук, как можно тише обходя кусты. По мере нашего приближения звуки становятся громче, и вскоре шорох и стоны раздаются прямо перед нами. У меня потеют руки; я пытаюсь ободряюще улыбнуться Себастьяну, но получается какая-то гримаса. «Ещё несколько шагов», – мысленно говорю я ему. Я раздвигаю кусты – и у меня сердце уходит в пятки. На полянке впереди сидит человек, сжавшись в позе эмбриона и обхватив голову руками. Я осторожно заглядываю ему в голову. «Где я? Что произошло?» У него в голове крутятся одни и те же мысли. Я на цыпочках отхожу к Себастьяну: «Это просто мужчина. Кажется, он потерялся. – Я пожимаю плечами. – Может, он упал с лошади?» «И всё? – мысленно спрашивает Себастьян. – Он сильно ушибся?» «Крови нет, и синяков я не разглядела. Судя по мыслям, ему не больно». Обычно боль затмевает всё остальное. Стоит мне оказаться с кем-то, кому больно – мне сразу кажется, что они кричат мне в уши. В такие моменты я испытываю почти ту же боль, что и они. Себастьян дрожит: «А может, на него кто-то напал? И вдруг они ещё где-то рядом?»