- Мне вот, например, есть давно уже хочется, а тебе? - Мне не очень, меня укачало в автобусе! - Калина, - укоризненно покачала головой Таня, - иногда ты бываешь такой... - Занудой, - закончила за подругу предложение Калина,- не стесняйся, говори! Тем более, что я и без тебя об этом знаю! Водится за мной такой грешок! Ну хорошо, пойдем, а то ты сейчас от голода упадешь или кинешься на кого-нибудь! - Не забудь ключ вынуть, а то в номер не попадем, когда вернемся. - Не учи ученую! Городок действительно был маленьким. Кроме китайцев здесь жили еще и корейцы. Такси на улицах было мало, в основном по дороге сновали велорикши. Но руководитель группы, Олеся Сергеевна, не захотела связываться с рикшей и остановила такси. Корейцы не очень отличались от китайцев, но руководитель, привозившая сюда группы уже не раз и не два, хорошо отличала одних от других. За рулем такси была женщина. Несмотря на промозглую погоду, китайцы шныряли по улицам в легких кофточках, а на женщине шофере, вообще был сарафан, одетый на легкую футболку, а на голове намотана какая то тряпка. Это притом, что все окна в салоне машины были открыты и пассажиры, упакованные в довольно теплые куртки, тут же замерзли. Поездка началась с ругани. Сначала руководитель ругалась с женщиной-шофером, пытаясь заставить ее закрыть окна, потом из-за того, что такси повернуло не в ту сторону. Женщина философски поглядела на Олесю Сергеевну, и вообще остановила машину. - Ты куда вообще едешь, - закричала Олеся, - нам нужно кафе "Али-баба"! Не надо нас возить по кругу, кафе "Али-баба" совсем недалеко от гостиницы,- и она начала энергично трясти перед лицом кореянки путеводителем, которые учтивые китайцы выдали всем туристам на границе. Побагровевшая Олеся раз пять ткнула в одну точку, прежде чем кореянка меланхолично кивнула и развернула машину в другую сторону. Хозяйкой кафе была узбечка, которую можно было хоть сейчас снимать в кино. Она была такой красивой, что мужчины из группы даже не заметили, что было подано к столу, так заворожило их экзотическое сияние красоты прекрасной хозяйки кафе. Она была учтива, предупредительна и прекрасно говорила по-русски. После обеда, как это всегда бывает в Китае, туристы моментально разбрелись в разные стороны. Татьяна с Калиной подозвали такси, за рулем которого был на этот раз мужчина и, ткнув в путеводитель, поехали в сторону центра города. Женщины быстро утомились, сказывался длинный путь. Побродив часа два по городу, решили вернуться в гостиницу, чтобы передохнуть и разложить покупки. Таня еще не успела взмахнуть рукой, а такси уже притормозило чуть ли не возле ее ног. Во время прошлых поездок в Китай достаточно было подать таксисту магнитный ключ от номера, и он знал куда ехать, но здесь, в Хуньчуне, этот маневр не сработал. Таксист повертел ключ, пытаясь что-то в нем вычитать, потом отрицательно покачал головой и уехал. Фыркнув, Татьяна подозвала другого таксиста, но результат был тот же. Придя к выводу, что здесь, в центре, какие-то неправильные таксисты, женщины решили отойти чуть подальше и еще раз попытаться доехать до гостиницы. Пятый по счету таксист умел чуть-чуть говорить по-русски. Он-то и объяснил разъяренным женщинам, что на ключе нет названия гостиницы. Услышав это, впечатлительная Калина чуть не упала в обморок, мир померк перед ее глазами. Они были в чужой стране, без паспортов, без каких-либо других документов, удостоверяющих личность. Таня подставила свое богатырское плечо покачнувшейся подруге и спросила таксиста: - Гостиницу "Золотой феникс" знаешь? Таксист отрицательно покачал головой. - Я русский гостиница не понимаю, надо писать по-китайски! В переводе на русский это вероятно означало: "Я знаю название гостиниц по-китайски, но по-русски не знаю". Калина, где стояла там и села. Таня покрылась испариной. - Слушай, Корефана, а что же нам... - Вспомнила, - вдруг закричала Калина, - отвези нас к кафе "Али-баба", а оттуда мы найдем дорогу сами! - Я не понимаю, - растерянно залопотал таксист, - что есть "Али-баба"? - Кафе такое, Тань дай мне путеводитель, я попытаюсь ему сейчас объяснить. Но на путеводителе не было такого кафе. То ли кафе было новым, только недавно отстроенным, то ли путеводитель слишком лаконичным, но результат был налицо: кафе не было указано в путеводителе. Вникнув в отчаянное положение женщин, таксист попытался им помочь и подвез их к другому кафе, хозяином которого был мужчина среднеазиатской наружности. Женщин приняли в кафе, как самых долгожданных клиенток, но радушие на лицах обслуги тут же исчезло, как только Татя заикнулась про кафе "Али-баба". - Не знаю, - угрюмо ответил хозяин, - ищите его сами! - Но, дорогой товарищ, - попыталась объяснить ситуацию Таня, - нам не нужно кафе "Али-баба", мы потеряли свою гостиницу. А она стоит рядом с кафе "Али-баба"! Понимаете? - Кушать будете? - все так же угрюмо поинтересовался хозяин кафе. - Нет, мы уже обедали, - ответила Калина, - понимаете, дело в том... Мужчина не дал ей договорить: - Позовите таксиста, я объясню ему, где это кафе. После объяснений хозяина таксист быстро нашел нужное кафе, а Калина с Таней - свою гостиницу. Благо, городок Хуньчунь был абсолютно прямым, в его рельефе не наблюдалось сопок, возвышений и углублений. Влетев в гостиницу, Таня первым делом бросилась к стойке дежурной и потребовала визитную карточку гостиницы. Опешившая дежурная подала коробочку с визитками. В коробочке было визиток десять. Таня забрала их все. Отдыхали часа полтора, после этого Таня начала проявлять признаки нетерпения. Удивительно, но Калина успела отдохнуть за такое короткое время и тоже была не прочь снова побродить по городку, который ей понравился в первого взгляда. Действительно, китайцы здесь были доброжелательные, никто никого не затягивал в магазин и не уговаривал ничего купить. Местное население жило своей кипучей жизнью и до русских им, в общем-то, не было никакого дела. На этот раз гуляли часа три, и Татьяна зверски проголодалась. Зашли в несколько кафешек, но есть там не стали, потому что в меню все было написано по-китайски, а может, по-корейски, кто его знает, и заказать женщины ничего не смогли. Таня обрадовалась по-детски, увидев знакомую вывеску. Лицо мужчины средних лет украшало кафе быстрого питания. Такие заведения можно встретить во многих городах Китая. Это был "Кей-эф-си", аналог американского Макдонольса. Женщины перекусывали несколько раз в таком же кафе в Суньфэньхэ. В кафе были тихо, чисто и тепло. Китайские детишки резвились в специально отведенном для них детском уголке, а их родители чинно поглощали гамбургеры, мороженое, кофе и кока-колу. Вот только пиццы в кафе не было. Здесь ее не готовили. Счастливые и отдохнувшие женщины вышли из кафе и двинулись навстречу новым приключениям, то есть покупкам. Побродив немного по городу, подруги пришли к выводу, что зря они запаниковали во время первого выхода в город. Городок был настолько маленьким, во всяком случае, его торговый центр, что при желании можно было пройти его из конца в конец минут за сорок. Общительная Таня несколько раз пыталась завести разговор с представителями местного населения, но у нее ничего не получилось. Не понимали здесь русский язык, вот и все. Великий и могучий русский в этом городке еще не зазвучал во всю мощь. Было несколько смешных вывесок написанных на неправильном русском, но до Суньки им было далеко. "Гладить, мойка, шубу и кожа оленя", "Секс оптом и в розницу", "Удачливейшая столовая", "Авто сто Паша", "Прививка краска волос", "Помыть, завись волосы, дрическа". "Оптовая база трикотаж охраны труда", "Вася работает здесь" и самая лаконичная надпись: "Кости". В общем Хуньчунь был маленьким провинциальным городком, ничего "Жемчужного" в нем не наблюдалось, ему было далеко до показного шика и великолепия Суйфэньхэ, но Калине город понравился. А вот идти вечером в буддийский храм "Лин Бао" Калина категорически отказалась. Таня потратила около часа на всяческие уговоры, увещевания и даже лесть. Напирала на то, что, по отзывам знакомой, в храме очень красиво и туристы, в основном, посещают его вечером. Говорила о том, что храм - скорее декорация, чем действующий монастырь и даже фотографировать там разрешают без всяких ограничений. Настал вечер. Таня вооружилась фотоаппаратом и женщины вышли из гостиницы. Ткнув в путеводитель, Таня вопросительно посмотрела на шофера, подъехавшего на большой скорости к входу гостиницы. Тот одобрительно кивнул. Храм находился совсем близко, и если бы женщины об этом знали раньше, то дошли бы пешком. Уплатив тридцать юаней, Калина с Таней вошли внутрь. По сравнению с храмом в Суньфэньхэ, здесь царила просто праздничная атмосфера. Громко играла храмовая музыка. Горели и переливались огни. Чем больше темнело, тем ярче светилось все вокруг. Каждое дерево, каждый кустик был обмотан гирляндами. На самом верху храмового комплекса лежал на боку огромный золотой Будда. Он назывался спящим. Но Калина дала бы ему другое название - дремлющий. Будда не спал, он наблюдал за людишками, суетящимися вокруг, и лишь притворялся спящим. Но до Будды надо было еще дойти. Как и в Суйфэньхэ, храмовый комплекс был расположен так, что каждому желающему надо приложить максимум усилий, чтобы добраться до самого верха, так сказать, до самой изюминки, всего этого божественного великолепия. Везде звучала русская речь, мелькали вспышки фотоаппаратов. Подсвеченная огнями дорожка вела все выше и выше. У тех, у кого было желание пройтись по бутафорской китайской стене, была полная возможность почувствовать себя на вершине мира. А дорожка вела все выше и выше. Калина постепенно успокоилась. Монахинь и монахов, похожих на Мей Ло и ее свиту, поблизости видно не было. Русские туристы выныривали из самых неожиданных темных уголков храма, пугались сами и пугали других. Побродив по темным закоулкам, подружки зашли в ярко освещенный павильон. Здесь музыка играла наиболее громко. Таня потянула Калину за руку. Две раскрашенные статуи в человеческий рост и с жуткими лицами привлекли внимание Тани. Она приготовилась фотографировать и попросила Калину попозировать на фоне статуй. Калина с удовольствием согласилась. Фотографироваться она любила, а вот фотографировать - нет! Увидев небольшое скопление народа, Таня бросилась в самую гущу, не забыв потянуть за собой Калину. Несколько монахов мазали всем желающим лоб и вручали квадратные медальончики с изображением Будды. Естественно, не за просто так! С одной стороны медальона был выбит Будда, с другой Лин Бао, даосская монахиня, в честь которой и был назван храм. Тем, кто становился обладателем медальона, обещали счастье и богатство. Таня вклинилась в толпу как ледокол. - Минуточку, товарищи, - весело сказала он, - я стояла здесь, отошла только свечку поставить! Принюхайтесь, чувствуете, как ароматические свечи чадят, одна из них - моя! Процесс помазанья маслом для Тани прошел без сучка и задоринки, а вот с Калиной все прошло не так легко. Как только подошла ее очередь и монах обернулся, чтобы приготовиться к новому обряду, по толпе прошел вздох удивления. Дело в том, что масло, которое спокойно переливалось в ритуальном сосуде, вдруг испарилось! Монах отправил служку за другой порцией масла, а пока мальчишка бегал, выбрал из вороха медальонов один, наиболее соответствовавший Калине. Но и с медальоном произошла промашка. Как только медальон оказался в руках у Калины, он хрустнул и раскололся на две половинки. Монах удивленно вздохнул и прикрикнул на служку. Мальчик застонал от натуги, ставя ритуальный сосуд на отведенное ему место. С новой порцией масла монах снова решил повторить ритуал. Как только он вознамерился это сделать, оказалось, что масла в сосуде нет. Оно испарилось во второй раз. Монах внимательно посмотрел на Калину, потом бухнулся на колени и замер в таком виде. Служка растерянно топтался рядом, не зная, что теперь делать. Увидев, что непонятливый слуга не проникся важностью момента, монах чуть-чуть распрямился и закричал, повернувшись в тот угол, где в темноте скрывался вход во внутренние помещения. Калина потянула Таню за руку. Не желала она быть объектом внимания монаха. Ей претила всякая шумиха. Но монах не дал им уйти, он на коленях пополз за Калиной и преградил ей путь. Через секунду весь павильон заполнился монахами. Толпа расступилась. Четыре служки, одетые в более яркие и опрятные одежды, что означало, вероятно, более высокий ранг, ввели дряхлого дедка. Дедок весь трясся и глаза его были затянуты пленкой от катаракты. Видно было, что каждый шаг пожилому человеку доставался с огромным трудом, но он шел вперед. Наконец пятерка монахов достигла места, где произошли странные события. Дедка расположили с наибольшим комфортом и начали ему что-то объяснять. Музыка внезапно стихла, и в воздухе повисла необъяснимая тревога. Калина сделала еще одну попытку смешаться с толпой, и опять ей это не удалось. Из толпы вышла китаянка, согласившаяся быть добровольной переводчицей. По-русски она говорила плохо, понимала еще хуже, так что Калина почти ничего не поняла из того, что говорила китаянка. Буддийский храм, в который заглянули подруги, был посвящен китайской монахине Лин Бао, которая жила в монастыре, расположенном в горах Уданшань. В мирской жизни монахиня была известна как ученый деятель, а потом посвятила свою жизнь служению вере. Дождавшись, пока китаянка переведет, старый монах сокрушенно покачал головой, а потом ткнул пальцем в сторону Калины. - Она вся свет и звук. На ее свет невозможно смотреть, ее звук невозможно переносить, - перевела потрясенная китаянка. - Это еще что за лабуда, - нахмурилась Таня, - это про кого он такое говорит? Про тебя что ли, Калина? - Тань, пойдем домой, - сквозь слезы проговорила подруга,- не могу я больше здесь находиться! - Да как же мы пойдем, - сокрушенно всплеснула руками Таня, - смотри, они же окружили нас! Успокойся, вряд ли они сделают нам что-то плохое, поболтают чуть-чуть и отстанут. Дедок недовольно причмокнул. Его скрипучий голос заполнил все пространство павильона. - Ее сила растет с каждым днем. И нет предела этой силе! Пусть каждый, кто не имеет веры в себя, искупается в ее сиянии и станет еще сильнее, чем был в прошлом воплощении! Гуаньинь бросила на нее благосклонный взгляд, Кали стала ее воплощением, а Лин Бао лишь смиренно склоняется к ее ногам. И по знаку дедка все монахи, бывшие в этот момент в павильоне, бухнулись на пол. Прошло несколько секунд. Дедок хлопнул в ладоши, и тут же служки повели его восвояси. Вскоре павильон опустел. Снова заиграла негромкая музыка. Защелкали вспышки фотоаппаратов, а Калина потянула Таню к выходу. В дверях женщин остановил какой-то китаец. Он был, вероятно, из администрации монастыря. - Надо уплатить пять юаней, - почтительно, но твердо проговорил он. - За что, - удивилась Таня, - мы ничего не покупали! - За обряд помазанья. Таня вытащила деньги. - Тут только пять юаней? - уточнил мужчина. - Да, - согласилась Таня, - а вам, сколько надо? Вы же только что сказали... - Надо десять юаней, - объяснил китаец. - Да почему же? - заартачилась Таня. - Еще пять юаней с вашей подруги! - Но за что? - За масло и медальон! - Вы что не видели, что сейчас здесь произошло? - Я все видел, - упрямо набычился мужчина, - но все равно, вы должны отдать еще пять юаней. - Масло испарилось, медальон сломался, - засмеялась Таня, - за что же платить? - Все равно платите, - повторил как попугай администратор. - Тань, да давай отдадим ему пять юаней, - умоляюще проговорила Калина, доставая кошелек, - я уже сыта по горло этой историей! - Нет, ну ты посмотри на этих фокусников, - проворчала подруга, сунув в руку мужчины горсть монет, - масла нет, медальона нет, а деньги отдай! Пошли, подруга, отсюда! На следующий день была запланирована экскурсия в город Янцзы. Руководитель группы с туристами не поехала. Желающих ехать набралось человек пятнадцать, и поэтому, когда группу посадили в экскурсионный автобус, там уже сидели туристы еще одной группы. Далеко от Хуньчуня еще не отъехали, а уже началась обираловка. Симпатичная китаянка с не менее симпатичным именем - Роза - потребовала за проезд по девяносто юаней, хотя руководитель группы говорила туристам перед отъездом, что договорилась с организаторами экскурсии на пятьдесят юаней. Но руководитель, как уже говорилось, с туристами не поехала, и пришлось Калине с Таней раскошелиться и выложить сто восемьдесят юаней. Роза по-русски говорила хорошо, еще лучше она ругалась и спорила. Туристов, которые начали возмущаться по поводу высокой оплаты, она очень быстро поставила на место. Виден был опыт. Пока ехали, Роза скупо поделилась сведениями о той местности, через которую проезжали. Оказывается, речка, которая всю дорогу сопровождала туристов, разделяла две границы, китайскую и корейскую. Когда подъезжали к г. Янцзы, Роза раздала бумажки с нарисованным от руки и отксерокопированным планом центра города, где туристам нужно было убить пять часов. Пятачок вокруг базарной площади, отмеченный на импровизированной карте, был прорисован довольно схематично. Туристов высадили из автобуса. Роза ткнула рукой в разных направлениях, что наверно в ее понимании было равнозначно короткой экскурсии по городу Янцзы и убыла восвояси. Недовольные туристы разбрелись в разных направлениях. На карте было нарисовано несколько домиков и было подписано "корейский универмаг", "китайский супермаркет", но соотнести то, что нарисовано, с теми зданиями, которые высились перед ними, Татьяна с Калиной не смогли. Сунувшись в несколько магазинов и ошалев от непомерно высоких цен, женщины вышли на улицу и задумались. Нужно было как-то убить пять часов, а прошло всего лишь пятнадцать минут. Походив в нескольких направлениях, они наткнулись за зоопарк. Таня сразу воспряла духом, а Калина наоборот скисла. Ну не любила она места, где животных держали в клетках. Она даже в цирк из-за этого ходила очень редко. Впрочем, в городе Янцзы, животным в клетках, кажется, было хорошо. Клетки были большие, везде было чисто. Животные были ухоженные и здоровые. Впрочем, этот факт все равно особенно не вдохновил Калину, она была твердо уверена в том, что животные должны жить на воле, но держала свое мнение при себе. Зоопарк обошли за полчаса. И опять встал вопрос, что же делать дальше. Вдалеке высилось здание католического храма. Калина покорно поплелась за Таней, но войти внутрь категорически отказалась. Хватит с нее храмов. Казалось, что время сегодня остановилось. У женщин уже гудели ноги, а прошло только три часа. Таня начала злиться, это обозначало, что она очень и очень хочет есть. Но Янцзы - не Суйфэньхэ и даже не Хуньчунь: город был большим, холодным и недружелюбным. По-русски тут понимали еще меньше, чем в Хуньчуне. Все вывески, как рассказала им Роза, были написаны на двух языках, на корейском и китайском. Очень редко встречалась информация на английском языке. Увидев такую вывеску, Таня приободрилась, но тут же скисла. Все, что было написано на английском, в основном было связано с бизнесом. Надписи на английском украшали банки, офисы и еще какие-то "ОАО" и "ЛТД" китайского разлива. Есть хотелось все сильней и сильней. Наконец, Калина вскрикнула от радости и показала на вывеску. Объектом восторга было такое родное и желанное кафе, с гордой вывеской "Кей-эф-си" и портретом мужичка над ней. Чуть не попав под машину, женщины ринулись через дорогу и вскоре уже входили в желанные двери. В кафе они просидели целый час. Отдышавшись и дав отдохнуть натруженным ногам, туристки с сожалением оглянулись на столик, ставший за время обеда почти родным. Они бы с удовольствием заказали еще еды, но она просто уже не лезла в рот: так много они съели за этот час. Выйдя из кафе, Таня неожиданно углядела вход в подземку и тут же пожалела, что у них остался всего час. Но ее радости и сожаления были преждевременными. Товар в подземке был примерно такого же качества, что и в Суйфэньхэ, но стоил в три раза дороже. Побродив минут пятнадцать по лабиринтам подземки, женщины выбрались наверх и снова пошли убивать оставшееся время в зоопарк. Когда возвращались назад, основная масса туристов возмущалась и кричала. У всех остались примерно такие же впечатления от Янцзы, как и у наших героинь. Роза сначала пыталась оправдываться, потом просто перестала обращать внимания на вопли разгневанных туристов. Денежки лежали у нее в кармане, остальное ее не трогало. Вернувшись в гостиницу, туристы накинулись на руководителя группы Олесю. - Ты вообще соображаешь, - орала баба, по виду тертая помогайка, побывавшая во многих переделках, - мы остались в чужом городе, без документов, без сотовых! Я два часа простояла на этой базарной площади! Там даже сесть было негде! Я замерзла и не могла дышать от этой вони! - Но я же не заставляла вас ехать туда, - попыталась парировать Олеся, - эта экскурсия не входит в программу! - Да, - встряла в разговор другая дамочка, - а если бы у меня там, в Янцзы, поднялось давление? Что бы я там делала? Ты обязана была поехать с нами или дать с собой хотя бы копии паспортов! Женщины кричали и доказывали свою правоту, пока Олеся не расплакалась и не убежала в свой номер. Наши подруги в расправе участия не принимали. И та и другая считали, что после драки кулаками не машут! Пообещав друг другу быть в следующий раз более осмотрительными, подруги тоже ушли в номер. Настал третий, последний день. Уже два раза завтракали туристы в ресторане на втором этаже гостиницы. Таких ресторанов Калина с Таней еще не видели. Когда на второе утро пребывания в Хуньчуне они решили позавтракать, было девять часов по китайскому времени и двенадцать по Владивостокскому. В тот момент, когда они вышли из лифта на втором этаже, свет в помещении, называемом ресторан, был еще потушен. Женщины даже подумали, что попали не туда. Но вошедшая вслед за ними руководитель группы подтвердила, что это ресторан. Комнат в "ресторане" было две. В первой, маленькой, стоял небольшой столик, с пятью блюдами, названия которых не знала даже Олеся, во второй, которая была чуть побольше, стояло два стола, даже не покрытые скатертью. Очень долго добивались, чтобы принесли ложки и вилки. Из знакомых блюд на столе были только вареные яйца, этой едой Калина и ограничилась, а Таня рискнула попробовать те блюда без названия, которые лежали на столике. Когда дело дошло до напитков, принесли одноразовые стаканчики, в которые торжественно, до половины, налили горячий-прегорячий кофе. Очень хотелось пить, но кофе обжигал пальцы сквозь стаканчики, и пришлось ждать, пока он остынет. Завтрак третьего дня был зеркальной копией предыдущего. Облагодетельствованные ненавязчивым сервисом ресторана, женщины отправились по магазинам, чтобы хоть как-то оправдать эту поездку.