– Так это… – захрипел оборотень, – следующий свидетель – вы! Бургомистр вздохнул, дал клятву и коротко, минут за сорок, рассказал о случившемся. Его показания в основном сводились к перечню блюд, а момент, когда миз Флексиола приказала фее принести жениху микстуру, он пропустил. Задремал. Проснулся от визгов невесты и обнаружил окаменевшего хозяина замка, который чуть не раздавил гостей. Остальные свидетели – судья и его супруга, миз Пигз, учитель вокала и советник бургомистра – говорили примерно то же: «Спал, выходил, ел, отвлекся… Не помню, не заметил, не слышал…» Затем вызывали сторонников Майи. Они принялись убеждать городской совет в исключительной порядочности, душевной чистоте и невиновности феи Флоренс. А Сыч Никодимыч так разнервничался, что бил кулаком в грудь не только себя, но и инспектора. И затем сделал признание: – Меня! Меня судите! Это я во всем виноват. Я подсказал про две ложки. А затем еще добавил листик мяты. Может, он для дракона оказался губительным, вызвал окаменелость конечностей… Сетование домового прервал судья: – Показания данного свидетеля нужно отменить. Он не житель Дарквуда, не ученик и не преподаватель академии. Кто такой, еще следует выяснить. И как появился в городе, неизвестно. – Все известно! Прибыл я на перекладных. По профессии домовуха, – нахмурился Сыч Никодимыч. – Погостить приехал к приятелю-брауни. – Все брауни давно покинули Дарквуд, – возразил судья. – А вы сомнительный тип и самозванец. – Сам ты сумнительный самодурец! – не сдержался домовой. – А куды делись брауни, с этим еще королевскому охотнику разбираться предстоит! Я ему все, все… – Сыч Никодимыч осекся и пробормотал: – В общем, он разберется, куды домовухи из Дарквуда ушли! – Миленький вы мой, да в чем тут разбираться? Брауни ушли, потому что в их услугах горожане больше не нуждались, – подсказала миз Пруденз. – Появилось бюро «Фея по вызову», все домашние заботы мы взяли на себя. Это дешево и удобно. А брауни содержать надо, в доме место выделить, кормить, платить, да еще они суют нос в хозяйские дела. – Гнусный поклеп! – выкрикнул домовой. – Никогда мы не сували свой нос в дела хозяйские. И оплата у нас идет добрым словом и делом!.. – Выведите буяна из зала! – приказал судья инспектору. – Он мешает расследованию и вносит смуту! Тер Вульф схватил Сыча Никодимыча за шкирку, Майя не выдержала и бросилась на помощь. Домовой ей тепло улыбнулся и исчез, словно его и не было. А инспектор хватал воздух и сверлил взглядом пустоту. Горожане тут же загалдели, опять раздались выкрики: – А действительно, почему ушли брауни? – Давно это было. – С этим нужно разобраться! – Не отвлекаемся! – рявкнул бургомистр, и звук молотка вновь заглушил гомон. А инспектор Вульф вызвал новых защитников. Вперед вышла маленькая седовласая миз Мэбс, и Майя так расчувствовалась, что пустила слезу. Директриса сказала добрые слова не только о Майе, но и о том, что феи неспособны причинить вред живому существу. Тем более теру Леону, который их приютил и безвозмездно выделил здание под академию. – Ваши показания нельзя принимать на веру, как и показания учениц. Вы материально и магически заинтересованные лица, – возразил судья. – А вот миз Пруденз надо бы выслушать. Она заслуженная фея города, ученицы академии проходили у нее практику. Хозяйка бюро магических услуг удивилась, но с места поднялась и сказала: – Феечки, ученицы академии, стали мне как родные. Ничего плохого о них сказать не могу… Миз Пруденз принялась нахвалить студенток, правда, напомнила и об ошибках, которые чуть не привели к разрушению города. – Но все обошлось, а феечки юные, неопытные. Вот и миз Флоренс хотела как лучше, а вышло… Ох, преступление, однако, вышло, – всхлипнула хозяйка «Феи по вызову» и утерла слезы платком. Горожане опять загудели, а к алтарю подходили все новые защитники, но их слова слились в общую какофонию звуков, сочувствующих взглядов и вздохов. Майя смутно помнила, как ее горячо защищал тер Квик, высказав предположение, что она никакая не бытовая, а самая настоящая книжная фея. А если она не бытовая фея, то и практика ей была назначена неверно, а значит, и в доме дракона она быть не должна. И получается, что вина лежит на наставницах – миз Пруденз и миз Мэбс. Выступление вызвало шквал вопросов, зал во мнениях разделился, но кое-кто поддержал владельца книжной лавки. У Майи от всего этого шума заболела голова, она уже едва улавливала смысл сказанного. Но встрепенулась, когда все разом замолчали и в звенящей тишине раздались шаги. Майя тоже обернулась и обомлела. В здание ра-туши вошел тер Леон, живой, но не слишком здоровый – осунувшийся и покрытый медными чешуйками. Но хотя бы уже не дракон. Под руки его поддерживали Кайл и важного вида пузатый господин в лиловой мантии и с золотым орденом на груди. Зал взорвался вскриками и рукоплесканиями, подруги бросились Майе на шею, да и она сама с облегчением вздохнула. Дракон жив и относительно здоров. И это главное. Правда, невесты рядом с тером Леоном не наблюдалось, что было странно. Тер Леон занял почетное место среди членов городского совета, улыбнулся Майе и что-то шепнул бургомистру. Тот приосанился, бросил заискивающий взгляд на мага в лиловом и звонко объявил: – Для дачи новых показаний вызывается королевский целитель – тер Чад. Мужчина в мантии важно поклонился и произнес слова клятвы, а Кайл занял место рядом с Майей, сжав ее руку. Инспектор Вульф метнулся было к бургомистру, явно собираясь ему о чем-то поведать, но, встретившись взглядом с Кайлом, сник и вернулся на место. – Уважаемый целитель Чад, как мне стало известно, вас пригласили для осмотра тела тера Леона, – произнес бургомистр. – Поведайте нам, в каком состоянии вы нашли потерпевшего и что явилось причиной отравления. – Тера Леона Игниса я нашел в удовлетворительном состоянии, и все благодаря юной фее, которая своевременно дала потерпевшему антидот, – ответил целитель. – Очень действенный, несмотря на простую рецептуру. Надо признать, что в новой Академии фей хорошие учителя. Миз Мэбс довольно улыбнулась, ведь похвала относилась к ней и к наставницам. – Но получается, что эта же фея и отравила тера Леона, – вставил инспектор Вульф. – Не получается, – возразил королевский целитель. – Да, установлено, что дозировка микстуры нарушена. Но если бы это было целебное зелье, как утверждала миз Флексиола, то в худшем случае тер Леон проспал бы несколько дней. Мной установлено, что данная микстура изначально не являлась целебной и при регулярном употреблении должна была привести к летальному исходу. – К летальному? Это к полету, что ли? – не понял судья. – Ну, может, теру Леону в воздухе привычнее. – Речь идет о вечном полете, то есть о смерти, – выдал приговор целитель. Зал охнул, Майя ойкнула, а судья недоверчиво проскрипел: – Этого не может быть! Микстуру прописал известный столичный знахарь. Нам лично об этом поведала миз Флексиола. Да я его и сам видел, он мне микстуру от ночных кошмаров прописал. И все прошло, теперь только дневные кошмары беспокоят. – Увы, никакого известного столичного знахаря королевский дознаватель не отыскал, – сообщил тер Чад. – Зато я отыскал в микстуре гремучую смесь ядов. В толпе раздались вскрики, бургомистр округлил глаза, миз Пруденз схватилась за сердце. Тер Леон позеленел. – Эти яды имели разное воздействие, – продолжил объяснять целитель. – Раздражающее, усыпляющее, провоцирующее. С каждой каплей микстуры тер Леон приближался к своей кончине. Вернее, его приближали… – Но кто? Кому это было выгодно? – удивился судья. – Невесте явно нет смысла убивать тера Леона, она ведь еще не жена! В зале раздались едкие смешки, вот только теру Леону было не до смеха. Он тяжело задышал и прикрыл веки. – А миз Флексиолу приведут на допрос в ра-тушу? – оглядел зал бургомистр. – Как только я определил яд в микстуре, миз Флексиола выпорхнула из окна, – огорошил целитель. – Как это – выпорхнула?! Нужно догнать! Допросить! – заметался по залу тер Вульф, поглядывая на Кайла. – Ее ищут, как и ее сообщника-знахаря. И уверяю, обязательно найдут, потому что за дело взялась Дикая охота, – сообщил Леон Игнис. Майя до сих пор не понимала, зачем Флексиола пошла на преступление. Вышла бы замуж, жила бы припеваючи, ведь тер Леон, когда не злится и не рычит, вполне себе приличный мужчина. То есть дракон. – Позвольте, я выскажу собственное умозаключение по этому делу, – обратился за разрешением королевский целитель к бургомистру. – Будем только рады послушать, – отвесил поклон тер Пигз и приказал всем замолчать. – Как мне кажется, миз Флексиола действовала по чьей-то указке, и она не та, за кого себя выдавала, – начал целитель. – Разве она не редкая птица сирин из далеких краев, как она утверждала, заполнив анкету невесты и подтвердив клятвой? – ахнула миз Пруденз. – Все так. Сирин. Редкая и из далеких, – согласился целитель. – Но невеста ли, вот в чем вопрос! Многие позабыли, что голос этой птицы может не только усыплять, причем навечно, но и привести к безумию. Этим пользуются аферисты и преступники. Майя с Аделин переглянулись. А ведь именно это и происходило с тером Леоном. Хозяин замка, который терпел песнопения невесты каждый день, потихоньку сходил с ума. А гости, прослушав единственную песню, либо заснули, либо покинули гостиную, жалуясь на головную боль. Вот и у Майи кружилась голова от пения Флексиолы. – А ведь это вы, миз Пруденз, проводили отбор невест для тера Леона, – прищурился бургомистр. – Как вы могли пропустить аферистку?! – Миз Флексиола полностью соответствовала высоким требованиям заказчика – прекрасная внешность, из летучих, покладистый характер. О ее преступных намерениях я, разумеется, ничего не знала, – с обидой в голосе отозвалась миз Пруденз и перевела взгляд на дракона. – Как и тер Леон, который остановил свой выбор на Флексиоле Сирин. – Я не помню, как сделал предложение Иоле. Мы встретились, она спела, у меня разболелась голова… – тер Леон неожиданно смутился. – Утром я обнаружил ее в спальне и с кольцом моей дорогой бабушки на пальце. – Аферистка! – охнул смотритель ра-туши. – Окрутила она вас, тер Леон. Как пить дать окрутила. – Да и мы хороши! Пригласили ее выступить на Дне города! Катастрофа, – с ужасом произнес бургомистр. – От одной песни катастрофы бы не случилось. В лучшем случае горожане бы ненадолго заснули, а в худшем мучились бы от головной боли, – успокоил всех королевский целитель. – А вот жениху миз Флексиолы не повезло. Мало того что она обманом втерлась в доверие, так еще доводила его до безумия своим пением и травила ядом, который забирал память и с каждой каплей подрывал крепкое драконье здоровье. Майя сочувственно шмыгнула носом: эта коварная Флексиола все сделала для того, чтобы тер Леон стал неуравновешенным и больным. А она выглядела в глазах окружающих заботливой невестой, терпящей жуткий характер жениха. – Уверен, что сразу после свадьбы тер Леон не прожил бы и трех дней. И яд бы так легко не удалось обнаружить, ведь дракона травили по капле, то есть по крупинке. Богатая вдова избавилась бы от тела, и никто бы не узнал правды, – закончил свою речь тер Чад. В зале повисла тишина, такого коварства наивные жители Дарквуда явно не ожидали. Одно дело – выйти замуж без любви, и совсем другое – убийство. – Благодарю вас, целитель Чад. И считаю, что миз Флоренс необходимо оправдать и отпустить, – первым пришел в себя бургомистр, а горожане одобрительно загудели. – Так-то оно так, – произнесла миз Пруденз, – но все же фея допустила ошибку, напутав с микстурой… Ой! Раздался лай, и Уго в своем истинном мрачно-туманном обличье одним прыжком оказался возле миз Пруденз. Пес ухватил заслуженную фею Дарквуда за подол платья и грозно рыкнул. – Уберите его от меня! – принялась отмахиваться от собаки хозяйка бюро. – Откуда он здесь взялся?! Все недоуменно косились на почтенную женщину, которая махала руками в пустоту и ругалась не пойми на кого. А Майя вспомнила слова Кайла. Кажется, он говорил, что Уго не все видят. Фамильяр показывается только тем, кому хочет. Кайл прошептал заклинание. Уго, рыкнув, рассеялся черной дымкой, прихватив с собой на память вырванный кусок ткани. – Что-то мне нехорошо, – всхлипнула миз Пруденз. – Нервы совсем сдали. Такое тяжелое совещание, такие трудные решения приходится принимать.