Наконец-то Яков Иванович, еще пару раз откашлявшись, продолжает также нудно диктовать информацию: — Конечно мы сами не можем заставить свой мозг забыть те события, которые нам не приятны. Но в реальной жизни и медицинской практике часто встречается психогенная или диссоциативная амнезия, когда травматичные события забываются частично или полностью. Иногда бывает и так, что личность человека напрочь стирается. Также бывает, что человек забывает не столько само травмирующее событие, сколько вытесняет из памяти самого человека, нанёсшего психологическую или реальную травму жертве и все моменты с ним. Функционирование памяти проходит через следующие этапы: восприятие информации — формирование воспоминания — его хранение — извлечение — забывание. Забывание может случиться на любом переходе из этапа в этап. При диссоциативной амнезии сбой обычно происходит на этапе извлечения воспоминания. Грубо говоря, если извлечение памяти о каких-то травмирующих событиях ассоциируется с высокой степенью дискомфорта, то срабатывает некий блок, который мешает воспоминанию извлечься. Большинство случаев амнезии кратковременны. Часто воспоминания возвращаются полностью и внезапно. Это бывает, если человек столкнулся с триггером или во время терапии. Однако в некоторых случаях человек никогда не сможет полностью восстановить утраченные воспоминания, даже если захочет этого. Интересно, что большинство людей с диссоциативной амнезией не волнует то, что они забыли кусок жизни. Многие из них даже не осознают, что у них есть пробелы в памяти, пока на это не обратят внимание другие или пока они сами не обратятся к психиатру по другой причине. «Многие из них даже не осознают этого, Лена. Слышишь? Так что же ты забыла?» ***** Меня снова окружают темнота и деревья. Говорят, все циклично в нашей жизни и повторяется снова и снова. Такое ощущение, что я хожу по замкнутому кругу, окруженному монстрами. Этот остров проклят. Все люди, живущие на нем либо сумасшедшие, либо преступники, либо настолько старые, что уже не осознают того, что и кто их окружает. Пора выбираться с этого архипелага ГУЛАГА. Пора распрощаться с ролью жертвы и сделать что-то самой для своего же спасения. Но есть одна проблема. Я не знаю куда мне идти. Как выйти к воде и где найти хотя бы плот, чтобы переплыть на тот берег. — Господи, да помоги же ты мне, если ты реально существуешь! Или тебе совсем на меня наплевать? Помоги мне! — от злости я кричу в темное небо, а потом пугаюсь своей же глупости. Если монстр идет за мной, он точно слышал мой крик. Идиотка. Будь осторожней и умнее. Я решаю идти вперед и никуда не сворачивать. Продираться сквозь лес, надеясь выйти к озеру. Где-то же должен быть берег, если остров окружен водой со всех сторон? Я иду и иду, зацепляясь во тьме за ветки и кусты, раздирая штаны в клочья, царапая руки и лицо. Пару раз падаю, запинаясь о корни, пару раз — от усталости, еще пару раз проваливаюсь ногой в яму. И каждый раз встаю и снова иду вперед. Мне везет. Хоть в чем-то же мне должно повезти, правда? Я не встречаю никого на своем пути: ни страшных путников, ни ужасных бомжей, убивающих собак, ни монстров, ни даже просто лесных зверей. Никого на моем пути. Уже начинает светать. Я до ужаса хочу есть и спать. — Держись, дорогая. Ты не можешь так просто сдаться и умереть. Ты переживала и более худшие времена. — Вообще-то нет. Худших времен, чем сейчас, у меня еще не было. — Тогда тем более ты не можешь сдаться и сдохнуть. Ты должна попытаться, хотя бы попытаться, выбраться отсюда. — Ха, пытайся, а я пока отдохну, лягу на такие приятные и мягкие осенние листья и закрою глаза. — Не смей! Иди вперед! И я иду, сходя вновь с ума и ведя свой внутренний диалог. Когда я слышу плеск воды, то думаю, что у меня глюки. "Это как в пустыне," — решаю я. Эффект оазиса. Я хочу услышать шум воды, и я его слышу. И правда, шум исчезает. Но взгляд натыкается на что-то деревянное, на край какой-то постройки, выглядывающей из-за ветвей. Я с опаской подхожу ближе, прячась за деревьями. Еще ближе и еще. Маленький сарай? Гараж? Ангар? Лодка…. Там должна быть лодка… Я подхожу вплотную к постройке и оглядываюсь. Никого. Тишина. А чуть впереди раскидывается большое озеро. Оно совсем рядом. Мне до него надо пройти шагов 30, не больше. О, Господи. Я нашла его! Я дошла! Мое спасение совсем близко. Только, пожалуйста, Господи, пусть в этом гребанном ангаре будет лодка. Малюсенькая. Мне хватит. Или даже плот. Мне уже все равно, лишь бы свалить поскорее с этого гребанного острова. Я обхожу постройку и с надеждой и опаской (а вдруг кто внутри?) дергаю дверь. Она со скрипом открывается. Никого. Ничего… Ни людей. Ни лодки. Пустота. Старые весла и небольшой шкаф в углу. Больше ничего. Я падаю на колени и реву. Дура. Уже успела размечтаться.? Уже представила как гордо плывешь по водной глади без всяких на то усилий и ехидно показываешь язык оставшимся на берегу монстрам? «Мечтать не вредно, Лена. Как была идиоткой, глупой куклой, так ею и осталась!» Наревевшись вдоволь, я захожу внутрь ангара. Может там есть хотя бы еда? Завалявшаяся крошка хлеба? Ржавая старая консерва? Ничего. Похожу к шкафу начинаю рыться в ящиках. Какие-то рыболовные принадлежности, инструменты, непонятные деревяшки, тряпки и … что это? В одной из тряпок завернуто что-то объемное. Достаю и аккуратно разворачиваю. Это лучше, чем еда, но немного хуже, чем лодка. Я оставлю это себе. Пригодится. Я держу находку аккуратно обеими руками, боясь уронить или нажать что-то не то. Я не умею этим пользоваться, но не думаю, что это сложно. По крайней мере, если монстр настигнет меня, у меня теперь есть шанс выжить или умереть с почестями. Я кладу находку в большой передний карман Зоиной толстовки. Находка греет мне руки и оттягивается ткань кофты вниз. Я глажу находку, как мамины руки — с нежностью и трепетом. А она лишь холодит мне пальцы и дает надежду. — Лена, положи на место. Это не игрушка! — Заткнись! — Лена, ты не умеешь стрелять! — Научусь. — А ну быстро вернула пистолет на место, вдруг из него уже кого-то убили? — Мне все равно. Он — мое спасение. — Дура! Какая же ты дура! — А вот и нет, я поумнела с тех пор, как оказалась в машине монстра. И я смогу выбраться отсюда, чего бы мне этого не стоило. Ободренная находкой я выхожу из ангара и сажусь на пороге. Я твердо намеренна дождаться, когда хоть кто-нибудь приплывет к берегу. Ну не может ангар стоять просто так в лесу. Есть ангар — должна быть и лодка. И я ее дождусь, хоть сто лет просижу, но дождусь. Утреннее октябрьское солнце ослепляет и пригревает меня. Сегодня ветра почти нет, лесной шорох успокаивает и склоняет ко сну. Мои веки тяжелеют, и я проваливаюсь в глубокую темноту. ***** Просыпаюсь от звука всплесков. Не веря своим глазам, смотрю на озеро. Лодка. Она плывет сюда. К берегу. Я с кряхтеньем и всхлипом встаю. Делаю шаг навстречу, еще ближе и еще. Выхожу из спасительной тени деревьев. Подхожу к самой кромке и жду, когда лодка причалит к берегу. В ней сидит человек. С берега не могу разглядеть кто. Вижу только охотничий плащ и натянутый на лицо капюшон. Охотник? Лесник? — Господи, пусть он окажется нормальным. Пожалуйста, господи. Пусть он согласится отвезти меня на тот берег. Хотя бы раз будь на моей стороне, Господи. Дай мне шанс выжить! Лодка уже на берегу. Человек в высоких резиновых сапогах, спускается в воду и тащит лодку за собой на траву и песок. Он все также в капюшоне, и я не могу разглядеть его лицо. Мы оба молчим. Он не спросил, кто я и почему торчу на берегу, зачем жду его и его ли. Но и не испугался моего внешнего вида. Это хорошо? Или плохо? Очередной безумец? Или мой спаситель? Человек оставляет лодку в покое и поворачивается ко мне. Снимает капюшон и задает вопрос, от которого кровь стынет в моих жилах: — Давай подвезу? «Дай мне укрыться от холода и переждать Непогоду в тепле Буря пройдет, и как золото, буду искать Свой счастливый билет Это редкий дар Если в свете фар На моем бездорожье прохожие Не моя вина Что совсем одна На себя непохожая, кто же я? Да, так случается: В свете, что почти угас Где-то скрывается Мой последний шанс» (17) Мой последний шанс на спасение провален…