– А удушение произошло после удара молотком? – опять спросил Сергей Иванович. – Судя по следам удушения, позже, – ответил судмедэксперт. – Более точно покажет вскрытие. Все детали будут изложены в экспертном заключении. – Тогда зачем его потом душили? – спросил Шамов с нотками удивления в голосе. – На всякий случай, что ли? – Возможно, и так, – отозвался следователь Кириченко. – А может, это просто бзик маньяка. – А этот убийца большой перестраховщик… Думаете, орудовал маньяк? – обернулся в сторону районного следователя Шамов. – Очень похоже на это, – довольно твердо ответил Кириченко. – Видите цифру два на его лбу? – Конечно, – Сергей Иванович опять повернулся к трупу и посмотрел на цифру «2», выведенную на лбу жертвы. – Вряд ли эта цифра поставлена просто так. В нее вкладывался какой-то смысл. Не исключаю, что это количество жертв. Если это так, тогда был и первый труп. Возможно, будет и третий, – многозначительно добавил Кириченко. – Может быть, и так. Шамов поднялся с корточек. Посмотрел на мешок. Взял его и встряхнул. Из него выпали несколько зернышек овса. – Приобщите, пожалуйста, к вещдокам, – обратился он к эксперту-криминалисту. Тот подошел к зернам, наклонился, аккуратно собрал их в полиэтиленовый пакетик, закрыл его и положил в свой полипропиленовый чемоданчик со множеством кармашков, нишами, петельками-держателями. – Убили его, конечно, не здесь, – уверенно произнес Шамов, уже ни к кому не обращаясь. – Не здесь, – охотно согласился стоявший рядом судмедэксперт. – А когда убили? – посмотрел на него Сергей Иванович. – Вчера вечером или в начале сегодняшней ночи, – ответил судмедэксперт. И добавил: – Точное заключение о времени смерти будет отражено опять же в экспертном заключении после вскрытия. – А когда я смогу получить это заключение? – поинтересовался Шамов. Судмедэксперт посмотрел на следователя Кириченко. Тот поднял взгляд и спросил Шамова: – Значит, берете это дело в свое производство? – Убийство, да еще такого рода, относится к подследственности Следственного комитета, – ответил Сергей Иванович. – Тут уж хочешь не хочешь, а надо брать в наше производство… Но, судя по всему, дело обещает быть непростым. – Это да, – то ли согласился, то ли выдохнул с облегчением следователь Кириченко. – Завтра в середине дня заключение будет готово, – ответил на вопрос Шамова судмедэксперт. – Хорошо. Завтра к вам заедет мой помощник и заберет заключение. А заодно и дело с вещдоками. Успеете все оформить и приготовить? – посмотрел на районного следака Сергей Иванович. – Успеем, – заверил Шамова Кириченко. – Успехов вам, – пожал следователю руку Шамов и, кивнув остальным, поднялся на Пушкинскую набережную. – Тело-то можно забирать? – спросили у него заскучавшие санитары труповозки. – Думаю, можно, – ответил им Шамов и пошел к своей машине. Снова стал накрапывать неприятный дождик. Зарядил он, видать, надолго, поскольку небо сплошь было затянуто серыми тучами. И просвета между ними не было никакого. Что за год такой выдался! И весны как таковой нынче не случилось: одна грязь да слякоть вместо ласкового солнышка; середина июля не за горами, а лета как не было, так и не предвидится… Глава 2. Мозговой штурм Майор юстиции Шамов до последнего времени любил работать один. Лучше и надежнее делать все самому – таков был его девиз. Все под контролем, все нити в одних руках. И если какая ниточка порвется, то винить некого, кроме себя. А с собой Сергей Иванович Шамов как-нибудь договорится. Ну, а коли имеется необходимость – всегда можно подключить оперативников, которые хоть и не будут находиться в прямом подчинении у следака, но его поручения выполнять обязаны. Однако начальник Шамова полковник Лебешев полагал иначе. С полгода назад он пришел в его кабинет вместе с каким-то худосочным лейтенантом и заявил: – Для раскрытия тяжких и особо тяжких деяний, особенно когда время упущено и по горячим следам не случилось за что-либо зацепиться, – найти мотив и подозреваемых, – нужна следственная группа, состоящая хотя бы из следователя-руководителя и его помощника. Он будет нечто вроде личного секретаря… По своему статусу помощник не имеет права самостоятельно осуществлять расследование по уголовному делу, но зато может исполнять разного рода поручения следователя и осуществлять техническую и организационную помощь при раскрытии преступлений. – Показав на лейтенанта, находившегося в кабинете, едва ли не с воодушевлением продолжил: – Представляю тебе помощника…. Лейтенант юстиции Анатолий Колесов. По должности – помощник следователя. Будет тебе помогать. Заодно и стрелять научишь, – покосился Лебешев на грамоту в рамке, висевшую над столом Шамова и сообщающую, что выдана она капитану юстиции С. И. Шамову за отличные успехи в стрельбе из пистолета Макарова в 2014 году. – Вас понял, – без интонации ответил Шамов, мельком взглянув на долговязого стриженого лейтенанта. Собственно, против личного секретаря Шамов ничего не имел – надо же кому-то и черновой работой заниматься. Поначалу усадил Колесова за канцелярскую работу: недели две мурыжил лейтенанта отчетами и разными справками. Потом велел привести в порядок накопившиеся бумаги, заставлял перепечатывать досье и всевозможные справки, ожидая со стороны лейтенанта тихого бунта под лозунгом дать «настоящую работу». Но Колесов молча исполнял порученное дело и лишь изредка с укоризной поглядывал на Шамова. Надо сказать, что с канцелярской работой помощник следователя справился отменно. В характере парня был заложен какой-то педантизм, чего так не хватало самому майору Шамову. Все бумаги, что должны были быть подшиты, аккуратно лежали на своих местах подшитыми. Отчеты были написаны грамотно, сдавались своевременно; планы мероприятий, следственные действия и протоколы выполнялись в срок. Положительные преобразования, случившиеся с Шамовым, не ускользнули от глаз управленческого начальства, и однажды на совещании следственных групп его поставили в пример всем остальным. По окончании третьей недели существования «следственной группы Шамова» Сергей Иванович дал лейтенанту юстиции поручение вызвать на допрос свидетеля. Колесов свидетеля привел, причем тот ответил на все интересующие Шамова вопросы весьма охотно, хотя, как признался позже, ему несколько раз звонили и угрожали расправой. Что такого сказал помощник следователя свидетелю, что тот с ходу дал показания, Сергей Иванович спрашивать не стал, однако было ясно, что со свидетелем была произведена «правильная работа». После этого случая Шамов стал давать своему помощнику отдельные поручения, которые техническими и организационными назвать уже было сложнее. Лейтенант юстиции Колесов со всеми поручениями справлялся. А поскольку работу с документами Шамов ему не отменял и Колесов находился в курсе всех дел, находящихся в производстве у Шамова, майор стал использовать его как оппонента или союзника в отработке своих версий и участника мозгового штурма. Обычно дело проходило таким образом: он сажал лейтенанта напротив себя и начинал размышлять об очередном деле вслух, как бы разговаривая с самим собой. И получал вопросы, которые сам себе он вряд ли с ходу бы задал и которые требовали прямых и скорых ответов. Вот и сейчас, когда Колесов пришел в кабинет Шамова, привезя от следователя Кириченко вещественные доказательства и папку с делом об убийстве неизвестного на Пушкинской набережной в Москве-реке, Сергей Иванович усадил помощника напротив себя и стал размышлять. – Итак, – начал он веско. – Вчера, седьмого июля, поутру в Москве-реке на Пушкинской набережной был найден неустановленный труп мужчины. Он был связан и находился в мешке, в котором было обнаружено несколько зернышек овса. Возможно, это зацепка, которую я пока не знаю, как использовать… – А может, зернышки просто подбросили, чтобы сбить следствие с толку, – заметил Колесов без всякой вопросительной интонации. – Может, оно и так, – согласился Шамов. – Но не исключаю и того, что в мешке, до того, как в него засунули связанный труп, хранился овес. А сам мешок стоял в какой-нибудь конюшне… Ладно, пошли дальше… По предварительному заключению судмедэксперта, мужчина был убит ударом тупого предмета с ограниченной поверхностью в затылочную часть головы. А точнее говоря, убит ударом молотка по темечку. – Шамов посмотрел на папку в руках Колесова: – Медицинское заключение привез? – Да, вот оно, – достал из папки несколько листочков лейтенант юстиции. – Что там? – спросил Шамов. – «Департамент здравоохранения города Москвы, городское бюро судебно-медицинской экспертизы…» – Этого не надо читать, – оборвал лейтенанта Колесова Сергей Иванович. – Саму суть давай… – Так… экспертиза начата тогда-то… эксперт Касаткин, первая квалификационная категория, – начал выборочно прочитывать заключение Колесов. – Ага, нашел… «Обнаженный труп мужчины славянской внешности, правильного телосложения, длина тела сто восемьдесят семь сантиметров, холодный на ощупь. Возраст покойного от тридцати до тридцати двух лет. Глаза закрыты. Роговицы тусклые. Рот закрыт. Язык находится в полости рта за линией зубов. Зубы целы. На лбу краской на акриловой основе выведена цифра «два»… Имеющееся трупное окоченение второй стадии присутствует во всех группах мышц. Время наступления смерти в связи с частичным нахождением трупа в воде определяется с двадцати часов шестого июля сего года до часу ночи седьмого июля… Причиной смерти является круглый дырчато-вдавленный перелом тупым предметом с ограниченной поверхностью затылочной кости с нарушением целостности черепа, разрывами кровеносных сосудов и кровоизлиянием под оболочку головного мозга…» – Диаметр перелома указан? – спросил Шамов. – Да. Минимальный диаметр дырчатого перелома тридцать восемь миллиметров. – Ну да, это будет молоток, – уверенно произнес Сергей Иванович. – Молоток с круглым бойком, – в задумчивости добавил он и посмотрел на помощника: – Что думаешь по этому поводу? – Что связанный человек в мешке был убит ударом молотка с круглым бойком, – уверенно ответил Колесов. – Похвально, у тебя аналитический склад ума, – похвалил майор. – Набор инструментов дома есть? – искоса посмотрев на помощника, спросил Шамов. – Конечно, – ответил Колесов. – Молоток там имеется? – Будет и молоток, – снова ответил помощник следователя. – Он слесарный, верно? – снова покосился на Колесова Сергей Иванович и, увидев на его лице сомнение, добавил: – Слесарный, значит, имеющий два бойка: квадратный тупой с одной стороны и заостренный – с другой. Такой у тебя молоток? – Такой, – промолвил лейтенант юстиции. – У меня тоже такой, – буркнул Шамов. – А боек круглый имеется у сапожных молотков. Такой у тебя есть? – Нет, – быстро ответил Колесов. – Не нажил, значит… И у меня нет. А у убийцы имется. Что это значит? – снова посмотрел на своего помощника Сергей Иванович. – Что убийца – сапожник, – неуверенно предположил Колесов. – Возможно. Но не факт, – раздумчиво произнес старший следователь-криминалист. – Не исключено, что он сапожный молоток у кого-то позаимствовал. – Ты, лейтенант, смотришь в самую суть! То, что для убийства он использовал сапожный молоток, есть несомненная зацепка. Давай дальше… Колесов кивнул и продолжил читать заключение судебно-медицинской экспертизы: