— Да вот мимо проходил, и надо же! — делаю удивленной лицо. — А тут моя женушка с любовником молодым кувыркается. Карина вся бледнее, потом краснеет и снова бледнее, прижимает плотней к себе простынь в надежде, что ей это поможет. Она прекрасна знает, как я могу выйти из себя. Видела однажды, когда к ней пристал один придурок на улице. Но на этот раз я спокоен. И кажется, скоро буду еще и полностью свободен от ее оков. — Лар, прости, — глаза Карины нервно осматриваются, но что тут можно сказать? Пожимаю в ответ плечами. — Прощаю, конечно, — фыркаю в ответ и достаю наш брачный договор. — Но и ты меня тоже. Я уже заранее подготовил документы на развод. Бросаю листы им под ноги. Вроде это то, чего я так хотел, но в груди появляется горечь. Что-то давит там внутри меня. Ведь это все равно предательство. Стискиваю зубы и сжимаю кулаки. Я должен выстоять не сорваться иначе ничего не смогу доказать. От моих слов Карина нервно всхлипывает и тянет ко мне руку. — Лар, прошу не надо, — жалобно произносит, и я столбенею от такой реакции. Карина замирает. Ни истерики, ни криков, что я сам виноват во всем. А я виноват как никогда. Но нет. Не понимаю. Чего она добивается? — Ты не понимаешь, — всхлипывает моя благоверная. — Дядя он… Он ведь убьет меня из-за этих проклятых акций. — И что мне с того? — спрашиваю безразлично. Думает я ей поверю? Может Гуцаров старший тот еще любитель денег, но не настолько, чтобы погубить единственную родственницу. И помнится мне, что Карина ему чуть ли не дочь. Своих детей у Гуцарова так и не появилось. — Михаил Алексеевич не перед чем не остановится, — в глазах Карины читается страх. Настоящий глубинный. — Раньше надо было думать, прежде чем прыгать в койку к этому, — указываю пальцем на Тима. Паршивец выпрямляется и идет на меня грубыми шагами. Напрягаюсь. Закатываю рукава и готовлюсь дать отпор этому парню. Он накачен, но и я даром время никогда не терял. Всегда держу себя в форме как раз вот для таких ситуаций. Тим наступает, подходит вплотную. Я буквально вижу, как просеивается пар из его ноздрей, но потом он резко останавливается и опускает голову. — Прошу, не говори ее дяде о разводе, — произносит так смиренно, отчего я выгибаю одну бровь. — С чего бы это? Тим сжимает кулаки от злости. Хочет мне врезать, я знаю. Но сдерживает себя. Ох, парнишка знал бы ты, как я себя сдерживаю, сколько сейчас во мне самоконтроля. — Проси что хочешь, я всё сделаю, — не сдается Тим, и я понимаю, насколько ему сейчас тяжело переступать через себя. — Просто дай хотя бы нам время. Нам? Всё так серьезно, что он готов рискнуть всем ради Карины. Похоже, это не интрижка. Кулон, взгляд и смирение своей гордыни. Да ты Тим влип по полной. Ничего не отвечаю и выхожу из комнаты. Слышу, как Тим подбегает к Карине, которая вовсю начинает заливаться слезами. Плевать. Не мои проблемы. Пускай теперь сами варятся в своем котле. А я хочу увидеть свою девочку. Сердце колотится с бешеной скоростью, в висках пульсирует. Адреналин прет. И это не из-за того, что застукал свою жену с любовником. Нет. Это из-за того что я уже представляю что сделаю с Юлей. Просто ворвусь и наброшусь на нее. У меня больше нет преград. Сорву с нее одежду и … Одергиваю себя, ведь до Юли надо еще и доехать. Набираю ее номер. — Алло, — удивленно и как-то слишком тихо спрашивает она. — Ты где? — спрашиваю грубо. Черт! Лар ты же должен быть милым, хотя бы просто не так властно. Но не могу сдержать своего зверя. Он хочет вырваться наружу. — Я сейчас на квартире как раз приступила к картине на стене. Сначала набросала… — Никуда не уходи, — перебиваю, снова команду, не могу остановиться. — Жди. Бросаю трубку и выжимаю по максимуму из своей машины. 29 Юля Обмакиваю кисть в фиолетовую краску и наношу очередные цветные мазки. Снова рисую в одном нижнем белье. Красном. Кружевном. Вся перепачкалась. Оглядываю себя с ног до головы: местами на мне красные кляксы, где-то розовые, синие. Выгляжу похлеще радуги. Лар четко приказал его ждать. Прикусываю губу, вспоминая его властный тон. Нет. Невластный. Жаждущий. Он едет сюда чтобы… Выталкиваю из головы эти мысли. Нет, не готова прям так сразу сорваться. Да и он ведь ничего толком не сказал, может, опять его безумная идея посетила. В итоге решаю, что надо все же сходить в душ, смыть с себя всё это яркое творчество и одеться. Только беру в руки свою футболку, как дверь резко раскрывается. Смотрю на время, после его звонка прошло минут десять не больше. Боже, с какой скоростью он гнал и зачем вообще было так спешить? Лар стоит в коридоре и тяжело дышит. Не спускает с меня глаз. Я как-то пытаюсь прикрыться своей одеждой. Он скидывает обувь, бросает ключи в сторону и наступает на меня. Его шаги прямые сильные и непоколебимые. Инстинктивно пячусь назад, пока не упираюсь в стену, в ту самую, которую уже начала разрисовывать и теперь вся спина перепачкана. От страха не могу толком ничего сказать. И Лар молчит. Прижал меня, но не трогает. Я понимаю чего он хочет. Меня. Всю. Здесь и сейчас. Но не трогает. Ждет моих действий, моей реакции. Такой вот у него способ проявить заботу. Посмеиваюсь нервно. Отворачиваю голову. Я тоже хочу. Давно. И готова с ним стартануть в эту пропасть, вот только… — Мне надо помыться, — говорю тихо и рукой немного отталкиваю его грудь. Требую прохода. — В душ сходить, я вся в краске и… Не успеваю договорить. Лар срывается. Обхватывает мое лицо и целует жадно. Засовывает язык как можно глубже и не собирается останавливаться. Мне не хватает воздуха и я поначалу пытаюсь хоть немного выбраться из его хватки, но потом сдаюсь. Полностью. Он это чувствует. Сжимает меня сильней. Внизу у меня сразу же вспыхивает желание. Ноющая боль, начинаю елозить, тереться об его. Лар пачкается в краске и, кажется, ему плевать. — Какая же ты… — говорит Лар на выдохе и снова начинает целовать меня. Прикасается губами к шее, ключицам, плечам и доходит до грудей. Срывает лифчик, швыряет в сторону, оставляя меня беззащитной. — Мне страшно, — говорю искренне и продолжаю тереться о его тело. Тот случай, когда слова и действия всё-таки расходятся. Я понимаю, что провоцирую его, даю полностью зеленый свет, я сама этого хочу, вот только… — Я не буду нежным, — говорит Лар, еле сдерживаясь. Сжимает меня за талию. Притягивает вплотную к себе, и я чувствую его стояк. Он буквально упирается в меня. Еще в одежде, но такое ощущение, что его даже это не остановит. — Знаю, — отвечаю ему и, кажется, нам сносит башню. Лар резко подхватывает меня, и я закидываю на него свои ноги. Обнимаю его, держусь за него крепко. Не разрывая поцелуи, он переносит меня на кровать. Опускает и стаскивает с меня трусы. Его глаза горят безумием и желанием. Мне уже нечего стесняться. Теперь он видит меня всю. Быстрыми и ловкими движениями Лар раздевается сам и впивается в мою грудь. Сначала один сосок целует, а второй выкручивает пальцами, потом приступает ко второму. Я стону. Мне уже хорошо. Выгибаюсь, буквально телом прошу, говорю проникнуть в меня. Но, черт, он не торопится. А мне от этого лишь больней. — Пожалуйста, — стону в его губы с мольбой. — Я больше не могу.