Наташ отворачивается, мнется в нерешительности, усмехается и произносит: — Я беременна. Сижу как статуя, не могу ответить. Вообще ничего. Удивлена и ошарашена. Пытаюсь вдохнуть воздуха хоть немного. — Но я уже решила сделать аборт, — говорит обыденно она. — Нет! — вскрикиваю я и вскакиваю со стула. — Не смей так поступать. Это же малыш, он же… — Ох, Юля, ты говоришь о том, чего не знаешь, — сжимает кулаки. — Да Лар, может, и неидеален, но он не бросит с ребенком. Поможет и мы с тобой как-нибудь… Начинаю запинаться от волнения. Моя дурная привычка. — Я не уверена, что ребенок его, — говорит Наташ, не глядя мне в глаза. — Что? — снова вскрикиваю я. — Да как так получилось? — Ну вот так… — устало отвечает она и нервно посмеивается. — Да и вообще, ты действительно думаешь, что Лар вот так запросто всё это примет? Как ты себе это представляешь? Будем жить дружной шведской семьей с извращенными понятиями? Да Лар скорее просто заберет ребенка, если выясниться что он от него. Тебя оставит рядом, а меня точно пошлет лесом! Наташа срывается на истеричный крик. Черт! Юля, думай! Нельзя вот так запросто избавится от малыша. Она же должна понимать… — Послушай, — начинаю говорить я более спокойно и ласково. — Мы что-нибудь придумаем. Справимся вместе. Только ты и я. — Не знаю, честно не знаю, — Наташа мотает головой. — У нас с тобой вообще ничего нет. Ну что мы можем дать этому ребенку кроме боли? Посмотри на нас! Да какая из меня мать? Лучше уж сейчас пока там только зародыш… Подлетаю к Наташе и падаю перед ней на колени. Хватаю за руки. Крепко. У самой слезы подступают. Я понимаю как ей тяжело. Но ведь мы можем еще стать семьей. — Неправда, — говорю жалобно. — Из тебя получится хорошая мать… — И это говоришь мне ты? — вскрикивает она. — Та, что всю свою жизнь провела в детдоме! — Это не твоя вина, — начинаю всхлипывать, не могу сдержать слезы, и они обжигающе скатываются по моим щекам. — Ну, пожалуйста, дай ребенку шанс, так же как и мне. Ведь всё не так плохо было у нас. И я знаю, что ты старалась, как могла. Наташа ревет, я стараюсь держаться из последних сил. Пытаюсь показать, насколько могу быть сильной, что она тоже может на меня положится. Но в итоге срываюсь навзрыд. — Ну, пожалуйста, не бросай его, — говорю сквозь слезы. — И меня не бросай. Мы что-нибудь придумаем. Я могу устроиться на подработку. Мне обещали дать комнату в общежитии. — Ох, Юля, милая, — говорит Наташа и нежно гладит меня по голове. — А как же твоя учеба? Институт? — Мне там всё равно не нравится, — сразу же отвечаю я. — И это твоя мечта, не моя. Я никогда аи не хотела получать высшее образование. Не выдерживаю и сжимаю свои объятия. Не могу ее упустить. — Давай сбежим, — вдруг предлагаю я. — Только ты и я, а потом еще и малыш. Сбежим. Начнем все сначала, как настоящая семья. И никто нас не сможет найти. Смотрю преданно в ее глаза. Я серьезна, и Наташа это чувствует. 32 Лар Как можно быстрей спешу в больницу. Не хотел оставлять Юлю одну после такой сцены. Как я мог так оплошать? Я ведь был уверен, что она всё знает про жену. Почему Наташа ей не рассказала? Черт! Теперь полный провал по всем пунктам. Как только Юля успокоится, поговорим с ней. Она девочка умная поймет. Тем более, я уже готовлю бумаги на развод, это лишь вопрос времени. На входе в госпиталь меня встречает Влад, который так яростно названивал мне. — Ну что там? — спрашиваю раздраженно. — Карина и тот паренек попали в аварию, — отвечает Влад и мы проходим внутрь. — Сильно? — Мне не говорят, поэтому вызвал тебя, — отвечает Влад и подзывает врача. Только этого мне еще не хватало. Такой расклад я не просчитывал и это точно всё мне подпортит. — Здравствуйте, — подходит врач к нам и просит пройти за ним. — Состояние вашей жены стабилизировалось, хотя кровопотеря была большой. Ушибы, сломанное ребро… Продолжает перечислять всё, что ей подлечили и я невольно морщусь. Заходим в палату, и я вижу ее: всё ещё моя жена лежит вся в трубках, подключенная к аппаратам, что так методично попискивают. Невольно сглатываю подступивший ком. Подхожу ближе и смотрю на ее истерзанное лицо, те части, что не забинтованы, полностью расцарапаны. — Они летели на мотоцикле, — поясняет Влад, стоя позади меня. — Какого хрена этот щенок так спешил, — рычу злобно и чувствую, как во мне вскипает ненависть. Может, я и хотел развода, но точно не желал Карине зла. Она ничего лично мне плохого не сделала, даже наоборот. Старалась. Вот только нам не по пути. Но теперь глядя, в каком она состоянии я начинаю злиться. На себя, на Гуцарова, и главное на Тима. — Вы только не волнуйтесь, — заканчивает свой рассказ врач. — Ребенка мы тоже смогли сохранить. Это буквально чудо какое-то! Ребёнка? Я не ослышался? У меня перехватывает дыхание от неожиданности. Нервно посмеиваюсь и растираю свою голову, которая начинает не хило так потрескивать. Как это вообще случилось? О чем они только думали, поступаю так безрассудно? Не успеваю толком накричать на всех присутствующих, как слышу в коридоре крики и возню. Через минуту в дверном проеме появляется Тим. Он тоже весь покоцан, перебинтован, похрамывает и нагло врывается в палату к моей жене. — Как она? — спрашивает Тим и смотрит на Карину перепуганными глазами. Неподдельный страх. Искренность. Ему бы врезать хорошенько, но мы в больнице. Сдерживаюсь. — Какого ты так летел на своем байке, если у тебя баба на сзади беременная? — спрашиваю в гневе, и, кажется, не получиться у меня сохранить спокойствие. — Что? Беременная? — Тим смотрит то на меня, то на Карину ошарашенным взглядом. Не знал. И как-то хреново я ему эту новость преподнес. Но так я и не старался смягчить удар. Он чуть не угробил Карину. Киваю Владу, чтобы вывел из палаты врача. Тим стоит рядом с Кариной, которая от лекарств еще не скоро очнется. — Ага, и беременная она явно не от меня, — злобно рычу в сторону Тима, хватаю его за рубашку. — Лучше скажи, какого хера так гнал? Что не в терпишь было. Тим смотрит на меня с вызовом, пытается отмахнуться от моей хватки, но из-за того, что весь и так уже побитый лишь неуклюже крутиться. Отпускаю его и отталкиваю в сторону. Только вот пацанских разборок в больнице мне еще не хватало. — Я не гнал, неужели непонятно, — также с ненавистью отвечает мне Тим. — Мы убегали, потому что нас преследовали. А потом наехали и столкнули. — Да кто вас мог преследовать, что за бред? — смотрю недоверчиво на парнишку, потом перевожу взгляд на Карину. — Ну конечно, Гуцаров, ее дядя. Устало сажусь на стул. Вот только за каким этому старому маразматику понадобилось избавляться от собственной племянницы? Ни черта уже не понимаю. — Мы же тебя просили, умоляли буквально не рассказывать о разводе, — устало выдыхает Тим и гладит руку Карины. Он ее любит. Искренне. Несмотря ни на что. — А при чем тут это вообще? — спрашиваю спокойно. Просто хочу разобраться, что творится в моей жизни. Тим ухмыляется. — А ты, видимо, не до конца понимаешь весь расклад, — встречаюсь с ним взглядом. — В случае смерти Карины, ее дядя получит там какие-то акции. На Карину вообще дофига чего записано. Я не силен во всех этих махинациях ваших, но одно знаю точно — если Карина не сможет тебя удержать, то своей долбанутой семейке живой она уже не нужна. Думаю. Пытаюсь осмыслить всю эту информацию. И что они теперь от меня ожидают? Я буду спокойно сидеть и смотреть, как моя жена строит свое счастье с молодым любовником? Бред. Не мои проблемы. Пускай сами разбираются. Карина начинает постанывать и шевелиться. Видно, что каждое движение ей дается с трудом. Тим сразу же подлетает к ней и начинает что-то нашептывать. И тут меня прошибает мысль: а что если бы такое случилось с Юлей? Чтобы я чувствовал? Как поступил? Эта ненормальная семейка ведь может и до моей девочки добраться. Проклятье. Снова злюсь. — Я не говорил, — тихо произношу и смотрю на Тима. — Про развод, я еще никому не говорил. Не успел.