5 Всю трясет, лихорадит. Ноги от волнения как ватные, еле передвигаются. Сама не знаю, почему я так вспылила. Как только вижу этого Иллариона, меня сразу пробирает до дрожи. Колит в груди. Я не просила его помогать мне. Вообще, ничего не просила, а он просто решает за меня. Издевается надо мной. Нашелся тут пуп земли. Богат? Да плевать я хотела на его богатство! Без него отлично справлялась и в этот раз сама справлюсь. Подхожу к проходному пункту в общагу и с грохотом ставлю свою сумку на пол. Злость так и пробирает. Пульсирует в моих висках. Успокойся, Юля. Просто возьми себя в руки и выкинь этого наглеца из своей головы. А если повезет, то вообще его больше не увижу. Надо зарегистрироваться и спокойно лечь спать в своей новой комнате. — Здравствуйте, я Юля… — Явилась, королевишна наша, — начинает кричать на весь холл общежития женщина в цветастом платье. — Ну и переполох же ты устроила. Стою, смотрю, думаю и ни фига не понимаю. Только зашла внутрь, как сразу посыпались претензии. Я всего лишь хотела заселиться в свою комнату. Знаю, что пришла в последний момент и готова на любую, даже разбитую комнатушку. — Может, вы ошиблись? — спрашиваю неуверенно. Не хочу ссориться с комендантшей в первый же день. Потом проблем не оберешься, будет цепляться к каждому моему шагу. Знаем, проходили и не раз. — Это врачи ошибаются, а я нет! — ворчит женщина и открывает журнал регистраций. Внимательно читает: — Юлия Бурдова комната триста три. — Да я не… — пытаюсь поправить нервную женщину, но не успеваю. — Позвонили в последний момент, наорали на меня как на провинившуюся. А я чего? — смотрит мне в глаза пристально и с негодованием. Пожимаю плечами, потому что до сих пор не могу понять, чего она от меня хочет. — Сказали встретить тебя по высшему разряду, чтобы ты тут ни одной слезинки не пустила, — сверлит меня взглядом полной ненависти. — Как-то у вас плохо это получается! — Ладно, пошли, провожу. Понаедуть тут мажоры всякие, а мне ходи, расхлебывай ваши капризы, — продолжает ворчать женщина. Под ее странные и все еще не понятные рассказы, поднимаемся на третий этаж общежития. Останавливаемся рядом с комнатой, что должна стать моей на год. — Заходите, Ваше Величество, — язвительно говорит женщина и пропускает меня внутрь. Готовлюсь к худшему: разбитые стекла, грязь, облупленные стены и поломанная кровать. Глубокий вдох и шаг вперед. Замираю в полнейшем ступоре, не веря своим глазам. Это точно комната в общаге? Просторная, светлая, даже шторы есть на окнах. Маленькая кухня с одинокой плитой в углу. — Че, не нравится чтоль? — спрашивает комендантша. — Ну уж извиняйте, других нету. В последний момент все-таки… Да как такое может не нравиться. Это почти однокомнатная студия в самом центре. И теперь я здесь буду жить. Чудо? Везение? За что мне такое… — И хахалю своему передай, чтоб не ходил тут мне! — Какому еще хахалю? — спрашиваю я, все еще оглядываясь в своей новой комнате. — Тот, что звонил и всех тут переполошил. Самого ректора поднял, чтобы комнату тебе одиночную выбить. В таких у нас вообще-то только преподаватели живут. — Но я не просила. И у меня нет таких денег, мне бы обычную, — пытаюсь сказать как можно быстрее и в итоге пропускаю слова от накатившей паники. — Так уплачено, на год вперед! — снова сокрушается комендантша. Сатаров! И снова его подачки! Вот же неугомонный. Да когда он только успел влезть снова в мои дела? — Передам ему ваши слова, — недовольно отвечаю я и скидываю рюкзак с сумкой. Можно выдохнуть, расслабиться, а потом уже решить, что делать. — В общем тут туалет, душ, — говорит комендантша и показывает на закрытую дверь, — Шкаф, тумба, сама короче разберешься. Комендантша громко закрывает за собой дверь. Разберусь! Еще как разберусь. И с комнатой и с наглым типом по имени Илларион, который решил, что может управлять моей жизнью. Но сначала надо выпустить пар. Раскрываю свою сумку и достаю аккуратно завернутые кисти, краски, холст. Моё сокровище. Снимаю всю одежду с себя и остаюсь только в черном нижнем белье. Если я испачкаю в красках свою футболку, то останусь буквально голой. Из одежды в сумке у меня только пуховик на зиму, личные принадлежности и полотенце. Полный минимализм. Аккуратно сложив одежду на кровать, приступаю к рисованию. Наношу размашистые штрихи кистью, темные краски смешиваются с красными оттенками. Рисую для себя, только так, как хочу. Никто не видит, и никто не увидит. Моя отдушина. Мое светлое пятно в этом мире. Откладываю в сторону свой инструмент и смотрю немного издалека: картина не закончена и это даже к лучшем. Сейчас у меня эмоции бьют через край. Позже. Когда успокоюсь, посмотрю уже, подправлю всё. Устало вытираю руки и иду в душ. И мне действительно полегчало. Могу спокойно выдохнуть под теплыми струями воды. Смыть весь этот суматошный день и эти дурные мысли об Илларионе. Хочу его забыть и перестать неметь в его присутствии. Заворачиваюсь в белое полотенце и замираю от испуга. Ноги сковывает от страха. Сердце стучит так сильно. Не могу сделать вдох. Со всей силой впиваюсь руками в дверную ручку. За дверью отчетливо слышу чьи-то шаги. 6