Она уставилась на меня, слегка потрясенная и ошеломленная, пока я помогал ей привести себя в порядок. Вот оно. Мой последний взгляд на нее, прежде чем она официально станет моей. Ее кожа раскраснелась. Ее глаза были стеклянными и расфокусированными после оргазма, который я только что вызвал у нее. Какое это чертовски великолепное зрелище. Глава 18 Мое сердце бешено колотилось в груди, тело дрожало, когда меня ввели в одну из гостиных на нижнем этаже моего семейного поместья, где ждал мой отец. Электричество гудело в моих венах. Каждое нервное окончание в моем теле пробудилось от греховного, властного прикосновения Гейвена. Какого черта я позволила ему это сделать? Почему я так отреагировала? Ответ на мои вопросы ускользал от меня, отчего в голове у меня становилось мутно, а замешательство еще более выраженным. Сначала я боролась с ним, сопротивлялась, но как только стало ясно, что он не остановится, я... просто смирилась с этим. Его рот был определенно порочным и у меня было чувство, что он легко будет контролировать меня и заставлять кончать снова и снова с помощью этой чертовой штуки. Я вошла в небольшое помещение, подготовленное перед свадьбой, и обнаружила там своего отца, который поправлял манжеты рукавов своей белой рубашки под темно-серым пиджаком. Это зрелище заставило меня еще больше осознать, насколько промокли мои трусики и как моя кожа горела при воспоминании о прикосновениях и языке Гейвена. Я только надеюсь, что он предположит, что румянец на моих щеках - это румянец от моего макияжа. — А, вот и ты, Ангел. Подойди, дай мне посмотреть на тебя, — улыбнулся мой отец и протянул ко мне свои руки. Я осторожно двинулась к нему. — Ты выглядишь совершенно сногсшибательно, милая. — Спасибо, — пробормотала я, шагая в его объятия. Объятие было немного неловким. Учитывая, что в последний раз, когда он видел меня, он был зол и разочарован моей попыткой сбежать, это имело смысл. Когда он отстранился, я схватила его за руку и не дала ему отступить. — Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, да? — спросила я. Рафаэлло Прайс крупный, сильный мужчина. Однако на моих глазах выражение его лица смягчилось так, как я не видела с тех пор, как моя мать была жива. Он протянул руку, и вся его ладонь обхватила мою щеку. — Мое милое дитя, — сказал он. — Конечно, я знаю. — Я никогда не хотела, чтобы ты разочаровывался во мне, — сказала я ему. — Я просто... почувствовала себя в ловушке. — Так будет лучше для тебя, — его слова прозвучали как уверенность, и впервые я задалась вопросом, так ли это на самом деле. Возможно, идея оставить позади мир преступных организаций и опасностей действительно невозможна. Словно услышав мои сокровенные мысли, отец продолжил. — Ты моя дочь, — вздохнул он, — а это значит, что много глаз следят за тобой. Глаза, которые ты никогда не увидишь. Глаза, с которыми ты, скорее всего, никогда не встретитесь. Тем не менее, они есть. Гейвен - человек, который защитит тебя от тех, кто хочет причинить тебе боль, — он заставил меня замолчать, приложив палец к моим губам, прежде чем убрать руку. — Я знаю, сейчас ты этого не понимаешь, но когда-нибудь поймешь, — сказал он. — Если бы я мог дать тебе ту жизнь, которую ты хотела, - нормальную, которой ты жаждала, я бы дал. Мне жаль, что я не смог. Все, что я могу сейчас сделать, - это обеспечить тебе безопасность. Между нами воцарилось молчание, но, к счастью, он не отодвинулся. Вместо этого он дал мне время собраться с мыслями, пока я формулировала свой ответ. — Я... — я резко вдохнула, когда мои глаза начало жечь. — Я же все еще буду тебя видеть? — спросила я. Лицо моего отца сморщилось в замешательстве. — Что это значит? — Я имею в виду... ну, я предполагаю, что мне придется съехать, чтобы жить с Гейвеном. Я просто... — мои глаза быстро наполнились слезами, и я запрокинула голову, чтобы сдержать слезы. Через мгновение я снова опустила голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Я хочу знать, буду ли я по-прежнему часто тебя видеть. Несмотря ни на что, я буду скучать по своему отцу. Как бы сильно я ни была не согласна с тем, что он делал, и с решениями, которые он принимал в своей жизни, все равно я люблю этого мужчину. Я все еще люблю его. — Конечно, — мой отец схватил меня за руки и притянул спиной к своей широкой груди. — Ты никуда не уйдешь, Ангел. Дитя мое, неужели ты так подумала? Так вот почему ты так испугалась? Я сильно шмыгнула носом. — Что значит "я никуда не уеду"? — спросила я. — Гейвен переезжает сюда. Ответ моего отца шокировал меня настолько, что я отстранилась от него и вгляделась в его лицо в поисках признаков лжи. Но ничего не нашла. — Он переезжает сюда? Он кивнул. — Гейвен станет следующим главой семьи Прайс, — ответил отец, — с моей прекрасной дочерью рядом с ним, — он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо и пристально посмотрел на меня. — Ты будешь видеться со мной столько, сколько захочешь, и столько, сколько позволит мой график. Возможно, ты даже сможешь делать что-то из того, что тебе хочется. — Но я должна подарить ему наследника, — сказала я. Мой отец снова кивнул. — Да, но уверен, что это не займет много времени. И между твоей беременностью и рождением ребенка будут месяцы. Ты можешь делать все, что захочешь, любимая. Мы предоставим тебе все возможности до тех пор, пока ты будешь в безопасности с нами. Я прикусила нижнюю губу, пока мои глаза смотрели в пол. Находясь в безопасности, вы по-прежнему остаетесь частью организации. Все еще жена мафиози, но... возможно, он прав. Может быть, мне станет легче после того, как я дам Гейвену то, чего он хочет. Наследник, а потом... свобода. Однако следующий вопрос будет заключаться в том, смогу ли я оставить ребенка дома? Сомневаюсь в этом. На самом деле, я гнала от себя эту мысль, но в ту секунду, когда я забеременею от Гейвена, я буду привязана к нему навсегда, сильнее, чем какое-либо кольцо или свадьба. — Моя милая Эванджелин, — сказал мой отец, отвлекая меня от моих мыслей, и взял мою свободную руку, которая не сжимала букет крепко. — Я знаю, что это не та жизнь, которую ты себе представляла, но это жизнь для тебя. Это мир, в котором ты родилась. Ты создана для этого. Я стояла молча, ожидая, когда он продолжит. Нет слов, чтобы описать ту бурю эмоций, которая захлестнула меня с тех пор, как я узнала о своей судьбе. Предательство, обида, гнев, любопытство, а теперь... даже похоть. — Я не знаю, что бы я делал, если бы с тобой что-нибудь случилось из-за того, кто я есть, — продолжил он, понизив голос до шепота. — Но теперь я знаю, что у тебя будет кто-то, кто защитит тебя после того, как я уйду. Этот серьезный комментарий словно ножом вонзился мне в сердце, и я сжала его руку. — Пожалуйста, — взмолилась я, — давай не будем так думать. Ты еще долго будешь управлять. — Возможно, достаточно долго, чтобы увидеть следующее поколение наследников Прайса, — сказал он. Мое сердце чуть не остановилось, но я подавила головокружение, которое они вызвали. — Может быть, — пискнула я. Он печально улыбнулся, и на краткий миг я смогла увидеть красивого мужчину, в которого влюбилась моя мать. Несмотря на тьму, которая преследовала нашу семью, на то, что он делает и кем он является, он все еще оставался тем мужчиной, который держал меня в своих объятиях и защищал, когда я была ребенком. Я не могла не любить его. — Хорошо, мой Ангел, мы можем приберечь все остальные разговоры на после твоей свадьбы, но я хочу, чтобы ты знала: хотя ты, возможно, и не видишь этого сейчас, но это то, что нужно твоему будущему. Ты понимаешь? — Ни капельки, — подумала я, но пробормотала свое согласие, наклоняясь для еще одного объятия. В моем сознании мысли затихли, и мое внимание переключилось на музыку, играющую в бальном зале, где должна начаться моя свадьба. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я вцепилась пальцами в сгиб отцовской руки и двинулась вперед. Двери открылись, чтобы показать сотни людей, которые теперь стояли, когда заиграла фирменная свадебная песня. С потолка гирляндами свисали замысловатые белые цветы. Я выбрала лилии, любимые цветы моей матери, но, кроме этого, у меня было очень мало времени на подготовку к этому дню. Цветочный аромат был почти ошеломляющим. Я не знала, где им удалось раздобыть так много настоящих цветов по этому случаю так быстро, но кто-то, очевидно, очень усердно потрудился, чтобы превратить комнату во внутренний сад. Виноградные лозы и листья были оплетены расставленными стульями и даже выстроились вдоль дорожки. Свечи были зажжены, но над головой горели люстры, которые обеспечивали наибольшее количество света. В комнате не было окон, и от меня не ускользнуло, что, вероятно, это произошло потому, что гости в этой комнате, включая Гейвена и моего отца, вероятно, были врагами очень влиятельных людей, которые без колебаний увидели бы их мертвыми даже на свадьбе. Все взгляды обратились к нам с отцом, когда мы шли по проходу. Люди, которых я даже не знала, смотрели на меня с множеством разных выражений; благоговение, счастье, осуждение и ненависть. Их было больше, но я не смогла разобрать их все. Все они были сосредоточены на мне. Я смутно знала, кто они все такие. Деловые партнеры моего отца, члены нашей семьи и, уверена, даже несколько врагов, которые ничего так не хотели, как увидеть пулю в спине моего отца. Возможно, один из них даже пытался убить меня на улице в тот день, когда Гейвен потребовал перенести свадьбу. Кем бы они ни были, они и близко не были такими важными или всепоглощающими, как человек в конце долгого пути, по которому я шла. Все, что там было, - это Гейвен, стоящий прямо и во весь рост в конце прохода. Волчья улыбка кривила его губы с каждым моим шагом. Я собиралась связать свое будущее с мужчиной, который пугал меня больше, чем я хотела признаться даже самой себе. Чем ближе я подходила к концу, тем больше нервничала. Притормозив, мы подождали, пока священник попросит у моего отца разрешения выдать меня замуж за Гейвена. — Да, — гордо согласился мой отец, целуя меня в щеку. В последний раз сжав мою ладонь на своей руке и передав букет Герти, когда она подошла и взяла его у меня, он отошел. Теперь это был всего лишь Гейвен и я. Пока священник произносил обязательные строки, я не могла оторвать взгляда от пристального взгляда Гейвена, и я очень хорошо осознавала, что его руки держат мои. — Пожалуйста, повторяйте за мной, мистер Бельмонте, — попросил священник. Гейвен уверенно повторял каждую строчку, слова обжигали мне душу. — Я, Гейвен Бельмонте, беру тебя, Эванджелин Прайс, чтобы обладать и удерживать с этого дня и впредь, в лучшем или в худшем, в богатстве или бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять; с этого дня и впредь, пока смерть не разлучит нас. К тому времени, как он закончил, я застыла на месте. Наконец-то все шло к своему завершению. Это не было каким-то обманом или простой деловой сделкой, как планировал мой отец. Это было по-настоящему, и я знала, что, когда Гейвен произносил клятву, это связывало нас двоих воедино. Неважно, как долго, неважно, как далеко друг от друга. Я буду навсегда принадлежать Гейвену Бельмонте. — Теперь, Эванджелин, — священник бросил на меня ободряющий взгляд, улыбка появилась на его обветренном лице, и я кивнула, повторяя его слова каждый раз, пока не дошла до конца. — ...с этого дня и впредь, пока смерть не разлучит нас. Слова прозвучали странно, уверенно и гладко, несмотря на легкую дрожь, пробежавшую по моему телу. — Тогда я с гордостью объявляю вас, Гейвен и Эванджелин, мужем и женой, мистером и миссис Прайс. Теперь можете поцеловать свою невесту. Гейвен больше не нуждался в поощрении, чтобы сделать это, сократив расстояние между нами в мгновение ока. Обхватив мою голову одной рукой и притянув меня к себе другой, он убедился, что я долго смотрю ему в глаза, прежде чем, наконец, прижаться своими губами к моим. Собственнический и страстный, я почувствовала значимость этого единственного поцелуя до самых кончиков пальцев ног и в самых глубоких уголках своего сердца. Я официально принадлежу Гейвену. Пока смерть не разлучит нас. Глава 19 Час коктейлей и фотографирования пролетел в бурной деятельности. Позируя то так, то эдак с моим новым мужем, приветствуя каждого из сотен гостей, пока, наконец, мы не прибыли на прием. — Вот, — распорядился Гейвен, протягивая бокал шампанского, который он стащил с серебряного подноса проходившего мимо официанта. — Ты выглядишь немного взволнованной. — Не могу себе представить, почему, — пробормотала я за краем стакана, потягивая терпкую, шипучую жидкость. Гейвен только усмехнулся на мой ответ, его хватка на моей руке слегка усилилась. Полагаю, не имело значения, что мне не двадцать один год пока. Это не первый раз, когда Гейвен угощал меня выпивкой, и сомневалась, что это будет последний раз, прежде чем мне технически и юридически разрешат это сделать. Рискну предположить, что большинство людей в этой комнате совершали поступки гораздо худшие, чем пьянство несовершеннолетних.