— Гейвен! Ее крик достиг моих ушей, и на мгновение я насладился этим звуком. Ее внутренности сжали меня, пробегая рябью по моему члену. Я мог бы сказать, что она изо всех сил старается не кончить. Конечно, старается. Она только что получила несколько шлепков, которые сделали ее чувствительной, и внезапное появление моего члена внутри нее, вероятно, привело ее на грань безумия. — Откинься назад, — прошептал я. — Трахни себя на моем члене. Это заняло мгновение, но после нескольких запыхавшихся секунд она, наконец, выполнила мои приказы, как я и предполагал. — Верно... да, именно так. Я застонал, когда ее попка отстранилась, а затем снова прижался назад, когда она взяла меня по самую рукоятку. — Такая влажная для меня. Ты само совершенство, Ангел. Хорошая девочка, продолжай трахать своего мужа. Возьми мой член, возьми его, малышка. Выдави мою сперму в свою киску. Тело Ангела задвигалось, и мы вошли в синхронный ритм. Она отстранялась, и как только она снова отталкивалась, я толкался вперед. Каждый удар моих бедер по ее заднице был твердым и быстрым, звук наших шлепков по коже эхом разносился по всей комнате. Взад и вперед, я слышал, как у нее вырываются вздохи и стоны удовольствия. Тихие, безумные слова слетели с ее губ. — Пожалуйста … пожалуйста … Я хочу кончить. Пожалуйста, позволь мне кончить. Да, это то, чего я хотел. Сильная, пылкая женщина, умоляющая меня дать ей то, что только мог я. Она умоляла меня дать ей освобождение. Да, она станет всем, чего я желаю. Покорной. Жаждущей большего. Я научу ее всему, что ей нужно знать о том, как доставлять мне удовольствие и получать свое собственное. Но только от меня. Я буду всем, кого она когда-либо будет знать, единственным мужчиной, который когда-либо будет поднимать ее на эти высоты. Я бы нарядил ее в самую лучшую одежду и подарил ей самое дорогое ювелирные украшения. Она шла бы рядом со мной по миру преступности и насилия, не затронутая всем этим. Затем, в конце каждого дня, я приходил домой к ней на коленях - готовой и желающей служить мне так, как я планировал служить ей. Она бы сосала мой член и глотала мою сперму. Она бы наклонялась и раздвинула ноги, чтобы я мог взять все, от ее влагалища до задницы. Я бы так наполнил ее своей спермой, что она чувствовала бы себя опустошенной без нее. У меня было бы все, что она могла бы дать, и взамен я сделал бы ее самой могущественной женщиной в империи Прайсов. Она спала бы рядом со мной каждую ночь, зная, что никто в этом мире не сможет заботиться о ней так, как я. Я позабочусь о том, чтобы никто никогда не проявлял к ней неуважения. Никто никогда больше не посмеет попытаться убить ее, как это было на улице. — Ты хочешь кончить? — потребовал я, трахая ее, толкаясь так глубоко, что я мог поклясться, что вижу звезды у себя перед глазами. — Да! — закричала она. — Да! О Боже, Гейвен! Пожалуйста! — Не Бог, Ангел, — сказал я. — Твой муж. Ни один Бог никогда не сможет трахнуть ее так, как я. Началась пульсация ее оргазма, пробегающая по моему члену и заставляющая меня замереть. Стиснув зубы, я шлепнул ее по заднице. — Черт возьми, да. Кончи на мой член, Ангел, — влага хлынула вокруг основания моего члена. — Кончи прямо на своего мужа. И она кончила. Ангел, такая же совершенная, безмятежная, чистая и невинная, какой она была когда-то, кончила на мой член, как грязная шлюха, в которую я планировал превратить ее. Мой личный раб. Мой сабмиссив. Моя гребаная жена. Глава 22 После того, как кайф от одного из лучших оргазмов, которые я когда-либо испытывала в своей жизни, наконец прошел, я легла на спину в кровати, прижавшись своей кожей к коже Гейвена. Мой муж. Впервые с тех пор, как началось все это испытание, я почувствовала некоторую надежду на то, что все будет хорошо. Я подняла взгляд, когда он глубоко вздохнул, его грудь вздымалась при каждом движении. На самом деле немного удивительно, что он заснул рядом со мной. Может быть, он чувствовал себя в большей безопасности здесь, в особняке. У нас так много охранников и систем безопасности... Это всегда был мой дом, а теперь будет и его тоже. Он мог бы просто заставить меня взять с собой всех охранников, которые у нас работают, но он признал, что мне будет предоставлена свобода. Я молча рассмеялась над этим. Почему-то я не так сильно возражала. Я всегда была одинока в этом мире. Джеки не приносила мне утешения, а мой отец не понимал моего желания сбежать. Однако сейчас … у меня был он. Я закрыла глаза и свернулась калачиком в его тепле, пытаясь найти затишье в своих мыслях, надеясь, что сон поглотит меня так же, как поглотил его. Весь стресс прошел, но сон ускользал от меня, независимо от того, как долго я держала веки закрытыми. После того, что показалось мне вечностью, я приоткрыла один глаз, бросив взгляд на окна в дальнем конце комнаты. Было еще темно, и, взглянув на настенные часы, я поняла, что еще не было и двух часов ночи. Свадебный прием закончился всего несколько часов назад. Я снова попыталась заснуть, и снова в моей голове царило смятение. Несмотря на довольное сияние, которое оставила мне ночь, чем дольше я лежала без сна, пока он спал, тем больше во мне закрадывалось сомнений. Откажется ли Гейвен от своей нынешней жизни? Или мне придется каждую ночь гадать, где он и кого убивает? Будет ли это означать, что я буду получать дополнительной информации о темных сторонах бизнеса моего отца, или меня по-прежнему будут держать в неведении? Будет ли у меня в этом выбор? Гейвен сказал, что хочет, чтобы я была его королевой, но что это значит? Внутри меня поднялось ужасное чувство холода; как бы я ни пыталась его подавить, оно не проходило. Вскоре этого стало слишком много, и я обнаружила, что выскальзываю из-под руки Гейвена. Он повернулся ко мне во сне, и я на мгновение заколебалась. Его дыхание не изменилось, но у меня возникло ощущение, что он не совсем заснул. — Гейвен? Его глаза открылись, и я обнаружила, что права. Он оглянулся на меня, спокойно ожидая. Я с трудом сглотнула. — Я сейчас вернусь, — сказала я. — Тебе принести что-нибудь с кухни? Он начал двигаться. — Что ты... Я знала, о чем он спросит, но я не могла этого допустить. Я зажала пальцами его рот, не давая ему заговорить, а также заставив его замереть на полпути к тому, чтобы сесть. Мышцы его живота под простынями двигались, напрягаясь, пока он удерживал это положение. — Не надо, — настаивала я, наполовину умоляя. — Мне просто нужна минутка. Я просто собираюсь взять что-нибудь выпить. Его холодные голубые глаза изучали меня, и медленно, как будто он был сонным львом, уступающим просьбе своей пары, он опустился обратно на матрас и закрыл глаза. — Не задерживайся надолго, — сказал он. Я кивнула, прежде чем поняла, что он не может видеть меня с закрытыми глазами. — Хорошо, — сказал я. — Просто продолжай спать. Я сейчас вернусь, — повторила я эти слова, когда закончила вылезать из постели и пересекла комнату. Я взяла халат, который был оставлен на спинке одного из стульев, надела его, завязав на талии, выскользнула из комнаты и направилась по коридору. Выпивка и, возможно, закуска помогут мне уснуть. Это успокоило мои мысли и дало мне цель до тех пор, пока я не смогу перестать думать достаточно долго, чтобы заснуть. На полпути к лестнице мое внимание привлек тихий треск и глухой стук. Я остановилась и выпрямилась, а затем повернулась обратно, нахмурившись, когда в самом конце увидела, что двери в кабинет моего отца приоткрылись и по другую сторону движутся тени. Несколько долгих секунд я колебалась, не стоит ли мне сначала вернуться в комнату и разбудить Гейвена, но по ту сторону деревянных дверей раздался низкий знакомый голос. Голос Джеки. Уф, они снова ссорятся? — я молча задумалась, вздохнув и направляясь к дверям. Мои ноги бесшумно ступали по ковру в прихожей. Моя рука потянулась к приоткрытой двери и толкнула ее. Я открыла рот, чтобы позвать, но остановилась как вкопанная, когда что-то мокрое коснулось моих обнаженных пальцев ног. Я посмотрела вниз, и мои глаза расширились. Мои внутренности выскочили из-под меня, и ужас охватил все мое тело. Все прежнее сияние рассеялось, и я похолодела. Нет. Это было все, о чем я могла думать. Пожалуйста, Боже... нет. Кровь просочилась под мои пальцы, окрасив подошвы ног в красный цвет. Мои глаза проследили за ее траекторией, и как бы сильно мой разум ни кричал, предупреждая меня остановиться, отвести взгляд, я не могла. Безжизненный взгляд моего отца был устремлен вверх. Его глаза были широко открыты, хотя в них, очевидно, не осталось ни души. Он все еще был в том же костюме, который надевал на мою свадьбу; только пиджак был снят, что делало шокирующее красное пятно на его груди еще более поразительным. Его тело было распростерто на полу, голова слегка повернута к дверному проему - ко мне, как будто именно так он и умер, ища выход, разыскивая меня. Его тело. Мой разум говорил это, но мое сердце не могло воспринять истину этого. Все во мне кричало сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, но я застыла на месте. Только когда я увидела темно-красную лужу, растущую вокруг его тела, до меня, наконец, дошло. Он мертв. Кто-то убил его. Мой искушенный в жизни, могущественный отец лежал, на полу своего кабинета, в огромной луже собственной крови, которая продолжала вытекать из отверстия в центре его груди. Мое сердце дернулось в груди, как будто его ударило током, и это подтолкнуло меня к нему. — Папа! — воскликнула я, падая рядом с ним на колени. Теплая, липкая кровь покрыла мою кожу, когда я прижала руки к его груди, пытаясь остановить кровотечение. Было слишком поздно. Мой мозг знал это, но мои руки все еще закрывали дыру, когда кровь просачивалась между моими пальцами. — Пожалуйста … пожалуйста! — Ах, если это не маленькая мисс совершенство, спешащая спасти положение. Слова прозвучали холодно, хотя голос был знакомым. Медленно я подняла взгляд на свою сестру, когда ее тень накрыла меня. Какое бы выражение ни было у меня на лице, оно заставило ее усмехнуться. В своем шоке я совсем забыла, что она в комнате. Когда я посмотрела на нее, и вместо того, чтобы обнаружить, что она волнуется из-за того, что наш отец истекает кровью на полу, она стояла, небрежно прислонившись к одному из стульев, с презрением разглядывая свои ногти. В другой руке у нее был зазубренный нож. Его стальное лезвие было покрыто кровью, красная жидкость капала с кончика на ковер. Каждый неслышимый всплеск словно в замедленной съемке запечатлевался в моем вялом сознании. Несмотря на учащенный ритм моего сердца, отдававшийся в ушах, мои движения казались замедленными, как будто я пробиралась сквозь патоку, пытаясь собрать все воедино. Я почувствовала полное оцепенение, когда огляделась по сторонам. Моя сестра даже не потрудилась взглянуть на меня, полностью сосредоточившись на своих идеально наманикюренных ногтях. Никаких эмоций. Никаких угрызений совести. Ничего. — Что… — Не прикидывайся дурочкой, — резко оборвала она меня, наконец проявив хоть какие-то эмоции. Та же ненависть, которую я мельком видела перед свадьбой, отразилась на ее лице, и она направила оружие на меня. — Ты прекрасно знаешь, что всегда была любимицей дорогого отца. — Нет, это не так, — так вот почему она это сделала? Из ревности? — Он любил нас обоих. Ее идеально вылепленная бровь изогнулась дугой. — Нет, дорогая сестренка, — ее тон был насмешливым. — Ты была его любимицей. Я была обязанностью. Не дочь, которую он любил, а ту, которую он должен был растить просто потому, что я была его крови. Она подчеркнула часть своего заявления в прошедшем времени. От этого напоминания мои руки покрылись кровью, и теперь мои ноги, на которых я стояла на коленях рядом с отцом, кажутся ледяными и тяжелыми. Проглотив комок в горле, я посмотрела вниз на его распростертую фигуру.