4 ЛУКАС Это не Хизер. Это первая мысль, которая пришла мне в голову после того, как она прикусила мою губу. Вторая мысль, настойчиво бьющаяся в моей голове, проста: хочу. После того как незнакомая красавица разрывает зрительный контакт и исчезает в ночи, я потираю губу и смотрю ей вслед. Там, где она меня укусила, болит. Огонь разгорается в моем животе и прогоняет шум вечеринки. Во мне вспыхивает ревность из-за того, что она ушла с новым парнем в команде. Что у него есть такого, чего нет у меня? Мой интерес разгорается, когда я посасываю разбитую губу. Туман держал меня в плену всю ночь — туман, который понемногу подкрадывался в течение лета, — но теперь я снова жив и мир обретает кристальную четкость. Воплощенный инстинкт заставляет меня добиваться от этой девушки еще одного поцелуя, пока она не изменит свою мелодию и не скажет мне «да». Бишоп стоит ближе всех, его пристальное внимание мелькает между мной и открытой стеклянной панелью. — Кто это был? — Новенькая, — отвечает Бишоп, пожимая плечами. — Она сестра Тернера, согласно досье, которое я стащил для тебя, когда он пробовался. Моя бровь приподнимается, и я рассматриваю ее красоту на фоне черт Тернера. —Близнецы? Это заставляет меня чувствовать себя лучше, ревность исчезает, превращаясь в тусклый фоновый шум. Я хочу сделать ее своей. — Они оба старшеклассницы, так что да. Я медленно киваю и провожу пальцами по подбородку, пока мысли крутятся в моей голове. Вспоминается огненный поцелуй, и мне становится тесно в штанах. Моя позиция меняется, когда я пытаюсь успокоиться. — Что-нибудь еще ты знаешь о ней? — Не знаю, она какая-то странная. Я видел ее в офисе в первый день с ее братом. Она казалась одной из тех сердитых девушек, знаешь, боевые ботинки и кожаная куртка в паре со школьной формой. — Бишоп пожимает плечами. — Хочешь, чтобы я забрал и ее дело? Еще не решив, я киваю. Я прочищаю горло и запускаю пальцы в волосы. —Да. — Мой голос хрипловат. Возбужденная, беспокойная энергия наполняет мои вены, и я хочу ускользнуть с вечеринки, чтобы подрочить на ее идеальную задницу и сладкий язык. — У тебя есть имя? Я не могу называть ее Девочкой Тернер. Бишоп хихикает. — Нет, но я узнаю. — Хорошо. Мне нужно узнать больше. Я должен знать о ней все, чтобы в следующий раз убедить ее не отказываться. — Лукас! Чья-то рука обхватывает мое предплечье, и я позволяю втянуть себя обратно на вечеринку. Легче отпустить и наслаждаться, когда группа поддержки выносит торт с горящими свечами. Я даже не морщусь от того, как Марисса изображает Мэрилин Монро, когда она поет песню с днем рождения. Все это время мои мысли крутятся вокруг горячего фейерверка с медовыми светлыми волосами и сексуальным прикусом. 5 ДЖЕММА Субботнее утро начинается с того, что я спотыкаюсь о разные коробки с вещами, которые еще предстоит распаковать в коридоре. Я стону, потирая ушибленный палец, пока ковыляю по коридору. Большая часть вещей уже разобрана в нашем доме, но каждый раз, когда мы переезжаем, мы не сосредоточены на разборке того, что не является срочным. С тех пор как мы с Алеком родились, мы трижды переезжали из Колорадо-Спрингс. Два месяца в Риджвью, и все еще есть случайные коробки во всех местах, некоторые из них служат импровизированными столами, а другие отправлены в угол без возврата. —Доброе утро, дорогая, — приветствует мама, входя в прихожую. Она обращает свое внимание на коробки с решительным видом. — В эти выходные! Семейная цель: разобрать их. — Разве ты не говорила папе, что некоторые из них ты так и не распаковала из своего первого дома, когда мы загружали грузовик для переезда? Она отмахнулась от меня. — Хорошо, обновленная цель: каждый выбирает одну коробку. Мы будем продолжать в том же духе, пока не закончим. Я улыбаюсь ее вновь обретенной решимости. Наверное, она нашла какую-нибудь статью на Pinterest о советах по организации. Мама всегда пробует что-то подобное. Она большая поклонница метода Мари Кондо, за исключением тех случаев, когда речь идет о разных коробках для переезда. — Ты справишься, мам. — Свежий кофе внизу в десять? — Это свидание. Я была слишком труслива, чтобы рассказать ей всю правду о той ночи два года назад. Часть меня хотела во всем признаться, но я так долго откладывала это в страхе, что она будет сердиться на меня за то, что я попала в такую ситуацию. Все, что я им рассказала, это то, что какой-то мальчик пытался дотронуться до меня, но при этом я умолчала о том, кто это был и в какой степени, кроме того, что твердого заявления, что меня не насиловали. Это не было причиной нашего переезда. Я сказала им, что не была счастлива в школе, и они все исправили. Мне больше не приходилось видеть его в коридорах. Они прекрасно помогают и поддерживают меня, когда я к ним обращаюсь. Потом мне было трудно в школе, в которую я перевелась. Я сломалась, когда больше не могла этого выносить, и умоляла сменить школу. Тогда мои родители нашли работу в другом месте и устроили нам этот переезд. Внизу меня встречает запах кофеина. Я прижимаюсь к кружке, которую протягивает мне мама, и хмыкаю. — Алек сказал, как прошла его ночь? А как насчет тебя, ты встретила новых друзей? Я захлебываюсь обжигающим глотком кофе. Мой тупой мозг ящерицы вспоминает этого ублюдка Сэйнта и его жадные руки. Новые друзья. — Эм, он хорошо провел время. Ага. Я глотнула еще кофе и пропустила мысли о вечеринке. И поцелуй, который крутится у меня в голове. Определенно, не стоит об этом вспоминать. Несмотря на ее вопрос о том, как завести друзей, мы с мамой не болтаем о мальчиках. Папа и Алек входят на кухню, как зомби и мама приглашает их за кофе. — Доброе утро, папа. Он бормочет мне, бессвязно, пока не допьет свою первую кружку за день и падает за стол в полудреме. Алек ведет себя так же, но я думаю, что у него похмелье. Он не очень хорошо это скрывает. Я слежу за реакцией мамы и папы на него. Мама сужает глаза, но ждет, пока он что-нибудь скажет по этому поводу. С возрастом им нравится, когда мы берем на себя ответственность за подобные решения. Папина любимая новая поговорка за последние пару лет, с тех пор как нас впервые поймали за выпивкой, звучит так: если ты собираешься притворяться взрослым, то и отвечать за последствия будешь как взрослый. Как только папа приходит в себя после кофеина, он оживляется. — Как прошла первая неделя в школе? Нормально адаптируетесь? Они всегда говорят, что мы можем говорить с ними обо всем, но я могу справиться с этим сама. Я не могу бежать в страхе только из-за угрозы какого-то придурка. — Конечно. Все хорошо. Книги, знания, все дела. Алек прожигает дыру в моем затылке, пока поправляет свой напиток. Звяканье его ложки, размешивающей сахар в кофе, задевает меня. —Это хорошо. Ты скажешь нам, если тебя что-то будет беспокоить. Это касается вас обоих. —Папа наполняет свою кружку и дует на нее. Когда он проходит мимо меня, он гладит меня по голове. — В этом районе много тропинок. Кто хочет прогуляться сегодня? Алек стонет себе под нос. — Если только мы разберём несколько коробок, — говорит мама. —Я с тобой, папа! — Алек морщится от моего яркого тона по пути к сиденью. — Я наслаждаюсь новыми пейзажами, которые можно исследовать для фотосессий. —Ты должен пойти, Алек, — говорит папа. — Свежий горный воздух — отличное лекарство от последствий бурной ночи. Он бодрит. Это пойдет тебе на пользу. Я прячу свой весёлый кашель в кружку. В понедельник я все еще думаю о Лукасе Сэнте, и я чертовски зла из-за этого.