– Хорошо. – мы рассчитываем на успешную работу и ожидаем тебя с любовью Сеанс связи заканчивался. Но у нее еще оставались вопросы. Вопрос. – Мать, мне нужно имя среди людей! – они могут называть тебя любым именем – Это право и обязанность матери, дать имя. Пауза. Она задумалась, вправе ли была так говорить. И понятен ли смысл ее слов Второй-на-Ракс. – твое имя для людей чужая. – Спасибо, мать. Я – Чужая… Слова замерцали в ней, складываясь, перетекая одно в другое. – Я Алина или Ксения? – что это значит – Оба имени значат «чужая» на древних языках Земли. Имена людей не переводятся. Я могу быть Алиной или Ксенией, все это значит «чужая». – решать тебе ракс всегда ракс – Ракс всегда Ракс, мать. Вот теперь связь окончательно прервалась. Чужая смотрела на экран. Крошечный диск Земли, на которую ей не суждено никогда ступить, приближался. Воздух в камере стал теплее и чуть более затхлым. Система жизнеобеспечения на прыжковом корабле присутствовала чисто номинально. Но женщину это не беспокоило. Ее организм должен выдержать перелет. Она справится. Она Ракс. И она – Третья-вовне. * * * Лючия бросила чемоданчик и пакет на койку, огляделась. Каюта была просто потрясающая! Три на четыре метра, есть где разгуляться. При таких размерах и койку не обязательно убирать в стену. Есть и стол, и два кресла, и маленький диванчик. За сдвижной дверью – индивидуальная душевая кабина и гальюн. Даже на «Техасе», куда они не успели, курсанты должны были жить по двое. А здесь, на куда более мелком «Твене», в силу малочисленности команды почти все члены экипажа имели собственные каюты. Конечно, с апартаментами командира лучше не сравнивать, но собственная каюта! Роскошь. Лючия присела на койку. Вздохнула, глядя на коробку с туфлями. Будет ли глупостью надеть их сегодня к традиционному «ужину знакомств» на корабле? – Даже не вздумай, – будто прочитав ее мысли, сказала Мегер, входя в каюту. – Лучше спрячь подальше. Лючия кивнула и убрала пакет. Мальчишки перед Мегер вытягивались по струнке, она же относилась спокойнее. Мегер напоминала ей бабушку – такую же внешне строгую, командующую всей огромной семьей, но при этом на самом-то деле мягкую будто воск. Может быть, это был самообман, но Лючии казалось, что Мегер на самом деле просто изображает из себя мегеру, чтобы ребята не распускались. – Спрячу, – согласилась Лючия. – Встать, кадет! – рявкнула Мегер. – Как разговариваешь со старшим? Лючия вскочила. Но все-таки не удержалась от реплики: – При всем уважении, мэм. Вы вошли без разрешения и не отдали команды. Я считала, что разговор неформальный, мэм. При всем уважении. Мегер несколько мгновений буравила ее взглядом. Потом сказала: – Вот что вы все досконально знаете – так это свои права. А как насчет обязанностей? Что делает офицер систем жизнедеятельности при входе на борт? У Лючии запылало лицо. – Виновата, мэм. – Через три месяца либо вы все будете готовы к дальнейшему обучению и я лично подпишу документы о зачислении вас сразу на третий курс училища… – Мегер помолчала. – Либо я лично отчислю вас с позором. И о космосе можете забыть, даже о ближнем. У нас нестандартная ситуация. Мы на европейском корабле… На лице Лючии что-то отразилось, потому что Мегер пояснила: – То, что он сделан на наших верфях, ситуацию не меняет. Корабль европейского агентства, командир и часть экипажа русские. Это вопрос престижа. Сейчас не двадцать первый век, человечество едино, но Америка служила и должна служить примером. Вы должны быть лучшими среди равных. – Будем, – заверила ее Лючия. – Еще один вопрос. – Мегер запнулась. – Я вижу, тебе понравился старший помощник. – Он… обаятельный, – осторожно сказала Лючия. – Красавчик, – согласилась Мегер. – Но ты прекрасно понимаешь, что если романтические отношения между членами экипажа просто не рекомендуются, то между офицерским составом и курсантами или кадетами они строжайше запрещены. – Я уверена, что Матиас это знает, – согласилась Лючия. – Несомненно. Но он мужчина, и если ты продолжишь так с ним кокетничать, то он начнет дурить. Нам не нужен старпом с проблемами в отношениях. Поверь, я на такие ситуации насмотрелась. Лючия кивнула. По ее мнению, она совсем не кокетничала со старпомом. Ну, почти совсем. Улыбнулась пару раз, заглянула в глаза и опустила взгляд… – Он пойдет под трибунал, а ты получишь отметку «психологическая незрелость», – жестко добавила Мегер. – Надеюсь, мы закрыли эту тему. – Разрешите отправиться на пункт жизнеобеспечения? – спросила Лючия. – Разрешаю. А потом озаботьтесь ужином для экипажа. Лючия вздохнула. – Есть одна проблема, мэм. Я не умею готовить. Совершенно. – Все итальянцы великолепные повара, – буравя ее взглядом, произнесла Мегер. – Стереотип. К тому же я родилась и выросла в Нью-Йорке. Родители всегда покупали готовые обеды. Мегер кивнула, признавая ее правоту. И спросила: – Кстати, ты не в курсе, Тедди действительно такой хороший системщик? * * * К сорока восьми годам Бэзил Годфри Николсон исколесил всю Землю. Окончив Эдинбургский университет, он успел поработать в Лондоне, Кэмбридже, Оксфорде, Пекине, Москве, Ватикане, Дели, Канберре и еще полутора десятках крупных научных и учебных центрах. Если говорить проще, то в каждом университете он преподавал и работал по одному учебному году. Причина была вовсе не в том, что Бэзил был плохим специалистом, отличался скверным характером или не умел ладить со студентами. Во всех возможных табелях о рангах он считался лучшим и, по сути, единственным специалистом в своей сфере. Его жизнерадостный и доброжелательный характер отмечали все, кому доводилось с ним работать. Студенты с удовольствием посещали лекции, поскольку он был замечательным докладчиком и умел подать свой материал доходчиво и ясно. Проблема была в том, что область исследований Бэзила была слишком уж узкой. «Особенности развития дуальных цивилизаций Галактики» – звучит прекрасно, но среди тысяч миров, о которых было известно цивилизациям Соглашения, подобный мир был один – Невар. Разум – не редкость во Вселенной. Он куда более частый гость, чем думали ученые в двадцать первом веке. Но именно гость. Большинство цивилизаций уничтожают себя в процессе развития, иногда – начисто, иногда – деградируя и начиная долгий путь к новому самоуничтожению. Что уж говорить о ситуациях, когда на одной планете или в одной звездной системе развились две разные культуры! Древняя книга Герберта Уэллса «Война миров» (Николсон любил ссылаться на нее во вводной лекции) описывала ситуацию очень правдоподобно – одна раса неизбежно приходила к мысли о необходимости уничтожения другой. Чаще всего это объявлялось самозащитой, хотя на практике все сводилось к прилету космических кораблей на планеты, чья цивилизация находилась в лучшем случае в эпохе пара, и безжалостному уничтожению с использованием ядерного или биологического оружия. В одном случае, впрочем, менее развитая цивилизация ухитрилась захватить космический корабль соседей и, разогнавшись, нанести такой убийственный кинетический удар по планете, что остатки агрессивной цивилизации были отброшены в варварство… а через сотню лет окончательно добиты своими несостоявшимися жертвами. Если же две разумные культуры развивались вместе на одной планете, то уничтожение слабейшей происходило еще в каменом веке. Как, кстати, случилось и на Земле – с неандертальцами. Им, впрочем, еще повезло. Они могли скрещиваться с людьми и не все были съедены, а в небольшом количестве ассимилированы. У всех европейцев и азиатов есть два-три процента генов неандертальцев. Разум на определенном этапе развития очень жесток.