Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 6 из 10 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кантором в большой синагоге был Рубен Ципринг. Он чудесно пел, а также играл на кларнете в свадебном оркестре. На скрипке играл Эли Стринер, а на рожке – Мендель Качка, бывший солист луцкого военного оркестра. Мендель Качка был столь благочестив, что за четыре года службы в царской армии не прикоснулся к пище из котла, так как она не была кошерной. Оркестр из Дубно играл по всей округе, на еврейских, польских и украинских свадьбах. Любительский театр поставил пьесу Гольдфадена[21] о Бар Кохбе, вожде восстания иудеев против римлян. Бар Кохбу играл Вольф, жених портнихи Брандли. Он был красивый, и у него был приятный баритон. Роль отца Дины, его возлюбленной, исполнял Лейзер, у которого возле колодца была мастерская жестяных изделий. Дубно славился превосходной мацой – тоненькой и на редкость хрусткой. Мацу на продажу начинали печь в декабре, сразу после Хануки[22]. Только весной, после Пурима[23], принимались за мацу для себя. Крупные купцы торговали хмелем и лесом, хмель продавали в Австрию, сосны, дубы и пихты – в Германию. Много было бедняков. Каждую пятницу для них собирали деньги, чтобы в шабат[24] им не остаться без рыбы и халы. “Тихий вечер в синагоге, это всегда неотразимо на меня действует, четыре синагожки рядом… – писал Бабель. – <…> Никаких украшений в здании, все бело и гладко до аскетизма, все бесплотно, бескровно, до чудовищных размеров, для того, чтобы уловить, нужно иметь душу еврея. <…> Неужто именно в наше столетие они погибают?” 7. Аксель фон дем Б. пересек границу Польши вслед за танками Гудериана, в первый день войны. На второй день погиб Генрих, его друг. Было это в Тухольских борах. Солнце уже зашло, темнело, в полумраке он увидел убегающих солдат из взвода Генриха. Они кричали: “Обер-лейтенант убит!” – и бежали дальше. Поляки, привязавшись ремнями к макушкам деревьев, стреляли сверху. Это было неприятно. Ночь провели в лесу. Аксель фон дем Б. сидел, прислонившись к дереву, держа на коленях голову молодого Квандта, раненного в той же схватке. Его называли “молодой Квандт” в отличие от отца – старого Квандта, владельца крупных текстильных предприятий. Мать молодого Квандта умерла, когда он был еще ребенком, отец женился на девушке по имени Магда. На каникулы они взяли домашнего учителя; звали его Йозеф Геббельс. Когда каникулы закончились, учитель исчез вместе с Магдой. По этой, а может, по каким-либо другим причинам молодой Квандт недолюбливал нацистов. Лежа головой на коленях Акселя фон дем Б., он говорил, что умирает и что все нацисты – преступники… – Твои дела не так уж плохи, – пытался его утешить Аксель фон дем Б., но Квандт знал, что дела плохи, и повторял, что все эти нацистские преступники должны кончить так же, как он: – И как можно быстрее. Чем позже, тем страшнее будет их конец. Под утро Квандт умер, а Аксель фон дем Б. раздобыл второй револьвер. Ему было двадцать лет, он побывал в своем первом бою и потерял двух друзей. Когда двинулись дальше, в руках у него было по револьверу, и он чувствовал себя увереннее. Его увидел командир полка. – В нашей семье, – сказал он, – не принято доказывать свою храбрость. МЫ храбрые. – И забрал револьвер, который Аксель держал в левой руке. Слова “в нашей семье” означали, что Аксель фон дем Б. и командир полка фон унд цу Гильса принадлежат к одной семье – к великой немецкой аристократии. С этим командиром Аксель фон дем Б. провоевал польскую кампанию и часть русской. Зиму 1940 года они провели во Влоцлавеке. Им сообщили, что гражданская администрация выделила район, куда переселят евреев со всего города; взять с собой разрешено только ручную кладь. – Безобразие! – возмутился командир. – Какой кретин это придумал! Завтра же поеду в Краков к Франку[25] и все ему расскажу. (Франка он знал со времен Берлинской олимпиады тридцать шестого года, где был комендантом олимпийской деревни.) Приготовили автомобиль, но за минуту до отъезда адъютант сказал: – А если никакой не кретин? Если это… немецкая политика? – Вы так думаете? – заколебался фон унд цу Гильса и приказал отогнать автомобиль в гараж. (Впоследствии его назначили комендантом Дрездена; наутро после бомбардировки города союзниками он был найден мертвым; дочь уверяла, что это не самоубийство.) В июне 1941 года, двадцать второго числа, на рассвете, в три часа пятнадцать минут, Аксель фон дем Б. пересек границу России. Он знал, что в России правят большевики. Знал, что там есть лагеря и что Сталин – убийца. Словом, знал, что они борются с коммунизмом и что все в порядке. (С Польшей тоже все было в порядке. Он считал, что у поляков сдали нервы; они первыми начали; надлежало ответить; все было в порядке.) Русские встречали их хлебом и цветами. Вскоре пришло разочарование: чужой сукин сын оказался еще хуже своего, родимого. Именно так сказал Аксель фон дем Б., выступая с докладом в Вашингтоне, в Ротари-клубе[26], вскоре после войны. Кто-то из присутствующих встал и вышел из зала. Аксель фон дем Б. решил, что тот не согласен с его взглядами, но оказалось, это знак протеста против выражения “сукин сын”. В вашингтонском элитарном обществе такие слова не принято было употреблять. Аксель фон дем Б. шел через Смоленск, дошел до Десны; был шесть раз ранен, всякий раз из госпиталя возвращался на фронт. Осенью 1942 года он находился на Украине. Западнее Днепра, на реке, названия которой не запомнил и которая впадала в другую реку, чье название он тоже забыл. Город назывался Дубно. 8. В еврейском Дубно у людей были прозвища. Их употребляли чаще и помнили лучше, чем настоящие фамилии. Говорили: Ида Птичница, Беньямин Усач, Беньямин Столяр, Хеня Гусятница, Залман Рыжий, Залман Черный, Ханьча Полоумная, Хаим Скоробогат, Красный Мотл, Мехл Дылда, Янкель Кугель, Нисл Фельдшер, Шолом Не Дай Бог, Мотл Водовозчик, Черная Бася, Аба Учитель, Ицек Умник, Ицеле Стопка, Эстер Кельнерша, Ашер Цимбалист, Исер Сапожник… Исер, скорее всего, шил сапоги, Ицеле закладывал за воротник, ну а Шолом? С каким событием связано его “Не Дай Бог”? А Ханьча Полоумная? У нее были безумные идеи? Или она была бесноватая? А может быть, как помешанная плачущая еврейка из Сохачева, она всем отвечала: “Почему я плачу? Если б вы знали то, что знаю я, вы бы позакрывали свои лавки и плакали вместе со мной…”
Нет тех людей, у которых были прозвища. Не у кого спросить. 9. Аксель фон дем Б. служил в Дубно штабным офицером. Командиром полка был Эрнст Уч. У Акселя фон дем Б. была лошадь. На ней он ездил по окрестностям. (Окрестности были очень красивые: река Иква, дубово-пихтовый лес…) Иногда отправлялся в сторону старого аэродрома. Однажды он увидел на аэродроме огромную прямоугольную яму. Подумал: наверно, это чтобы помешать приземляться вражеским самолетам. Хотя достаточно было бы любого препятствия на взлетно-посадочной полосе, – и повернул лошадь обратно. Назавтра командира полка посетил Gebietskommissar[27]. После его ухода Уч сказал, что гебитскомиссару для какой-то акции нужны солдаты: потребуется оцепить весь аэродром. Уч ответил отказом: ему было запрещено вмешиваться в дела гражданской администрации. Некоторое время они с Акселем фон дем Б. гадали, о какой акции шла речь. Они впервые услышали слово Aktion в неясном, загадочном контексте. Несколько дней спустя Акселю фон дем Б. рассказали, что на аэродроме происходит что-то странное. Он сел на лошадь. Увидел знакомый прямоугольный ров. Перед рвом стояли голые люди – мужчины, женщины, старики и дети. Стояли гуськом, один за другим, как в любой нормальной очереди – за молоком или за хлебом. Очередь растянулась метров на шестьсот. На краю рва, свесив ноги, сидел эсэсовец. В руках он держал автомат. Эсэсовец давал знак, и очередь подвигалась. По вырытым в земле ступенькам люди спускались в ров. Ложились рядом друг с другом, лицом вниз. Эсэсовец стрелял. Через минуту давал знак, очередь двигалась. Люди спускались в ров и ложились на тела, уже там лежащие. Раздавалась автоматная очередь, и эсэсовец давал знак. Очередь подвигалась… Был теплый день, один из тех теплых осенних дней, какие иногда выпадают в октябре. Светило солнце. Голые женщины несли голых младенцев. Мужчины вели за руку детей и еле державшихся на ногах стариков. Семьи обнимались голыми руками. Никто не кричал, не плакал, не молился, не просил сжалиться и не пытался бежать. В промежутках между выстрелами царила идеальная тишина. Эсэсовцев было восемь. Стрелял один. Остальные, видимо, ждали, пока тот устанет. Аксель фон дем Б. вернулся домой. Акция на аэродроме продолжалась два дня, расстреляны были три тысячи человек. Вечером третьего дня Аксель фон дем Б. услышал шаги на лестнице, и кто-то постучал в дверь. Вошел знакомый чиновник из штаба полка. Он сказал: – Я был в ресторане. Гебитскомиссар устроил ужин для эсэсовцев, участвовавших в Aktion… Рядом с ним сидел этот большой, толстый… Я слышал, что? он говорил… Он говорил, что они ездят так из города в город… Местные власти все подготавливают: грузовики, оцепление, ров, а они ездят и убивают… Говорил, что сам до сих пор убил тридцать тысяч евреев… Говорил, что за это его повысили, он теперь командир… Ты меня слушаешь? – Слушаю, – сказал Аксель фон дем Б. – Иди спать. Чиновник ушел. Аксель фон дем Б. услышал, как скрипят под ногами старые деревянные ступеньки. Через час ступеньки опять заскрипели, и чиновник постучался в дверь. – Извини, что мешаю, но я произвел кое-какие арифметические расчеты. Если их восемь и если каждый убьет тридцать тысяч человек, то они могут – за сколько? – за три месяца? за четыре? – они могут убить МИЛЛИОН. Ты меня слушаешь? – Иди спать, – сказал Аксель фон дем Б. В ноябре гебитскомиссар опять устроил ужин, на этот раз по случаю Дня всех святых[28]. Он пригласил Эрнста Уча, но командир полка под каким-то предлогом отговорился и послал вместо себя Акселя фон дем Б. Аксель фон дем Б. сидел рядом с женщиной, чей муж занимался сельским хозяйством на Украине. Спросил, знает ли она об акции. Она знала. А также знала, что уже скоро стрелять не понадобится. Будут автомашины, которые сами все сделают с помощью выхлопных газов. – Методы должны быть более гуманными, – добавила она. Аксель фон дем Б. не стал спрашивать, гуманными по отношению к кому – к эсэсовцам или евреям? Он догадывался, что к эсэсовцам, поскольку убивать утомительно. Он рассказал обо всем командиру полка. – Стало быть, Адольф Гитлер отнял у нас и честь, – сказал Уч.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!