Глава 1 — Ночная смена - Ночь опустилась на город, набросив на осенний мегаполис покров ложной тьмы: горели фонари, светились витрины магазинов, окна домов, мелькали фары бесконечного потока автомобилей. Начиналась другая жизнь. Жизнь тех, для кого ночь — основное время работы. Двое разомкнули глаза — пришел их час. Ночная смена. Она была ангелом. Ее звали Люция. Молодая, белокурая дева, когда-то бывшая человеком. Вторым был потомственный демон-аристократ, носитель силы Шестого легиона, получивший ее не по заслугам или проклятию, а по праву рождения. Его нарекли Сарконом. Изначальный демон в третьем поколении, так и не заслуживший за годы своего существования крыльев, хвоста и больше трех рогов, гневался. Саркон был старше Люции на три столетия, но превзойти в регалиях партнершу не мог и каждый день в Энрофе пытался это исправить. Ангел знала об этом и лишь подтрунивала. Оба бойца являлись самыми молодыми носителями силы своих "лагерей" и были самой причудливой парой воителей за всю историю Столкновения. Впервые ангел и демон работали вместе больше, чем один день. Больше, чем один бой. Без жажды смерти друг другу. Впервые этот союз одобрили во имя высших целей. — Я не выспалась, — протянула Люция, сладко потягиваясь и расправляя крылья. — Может, отпуск взять? Крылья заполонили узкую комнатку. Деве едва хватало места, чтобы расправить их полностью. И даже с такими крыльями едва удавалось летать, в основном, парить над землей. А как же эта пара крыльев была мала по сравнению с крыльями архангелов! Те, высшие чины, летают, носят доспехи и поднимают груз больше своего веса даже в материальном воплощении. А про шестикрылых серафимов цвета крови и говорить нечего. "Может, они просто легенды?" — Мелькнуло в голове ангела. Люция не доверяла легендам. Верила только в то, что видела. И жизнь ее в физическом мире на события не скупилась. — На небе отоспишься, — пробурчал демон, скребя клыки когтем. — В этом холоде физического мира не до глубокого сна. Весь как на иголках. — На солнце тебе, Сыр, нужно. Или свитер у начальства попроси, — съязвила Люция, показала язык и скрылась в ванной. Зажурчал душ. Ангел — не ангел, а плескаться любила, как никто другой из небесных в "командировке". — Вот же бестия, — пробурчал Саркон. — Какой из тебя ангел? Совсем у них наверху народ на крепких духом иссяк? Первых попавшихся в армию набирают. Демон повел шеей, настраиваясь на работу. В висках кольнуло. Пошел сеанс связи. Тело научилось принимать сигналы внешнего мира в поисках вибраций, схожих с демоническими. Весь мир купался в грязных энергиях, как свинья в корыте. А вот и клиент… Снова самоубийца. Шагнула в окно, наивно полагая, что решила все свои проблемы и миру без нее будет лучше. Малодушная, слабовольная девчонка, не разобравшаяся в жизни. Неокрепшая душа, принявшая вызов глупой игры. Принято считать, что самоубийцы попадают в ад. Но нет. Саркон точно знал, что их там нет. И в раю Люция тоже не видела душ самоубийц. Они остаются на земле. Остаются, чтобы в полной мере ощутить всю боль, которую причинили своим преждевременным уходом живым. Кара Дарителя за то, что прервали жизненный путь, неумолима. Лучшая кара, которой в аду не придумаешь. Люция вышла из душа нагая. Молочная кожа блестела, отражая свет, льющийся из-под потолка. Легкая улыбка розовых губ едва-едва обозначилась, сверкали бусинки белых зубов. По человеческим меркам смотрелась просто прекрасно. Сар готов был поспорить, что немало людишек, культивирующих плотские утехи, отдали бы души ради одной ночи с ней. Как мужчины, так и многие женщины. Людям только дай возможность прикоснуться к ангелу. Падки на запретное и непорочное до скрипа зубов. По мнению же самого Саркона, Люции не хватало хотя бы маленького хвостика, а мокрые сложенные крылья вполне могли быть и перепончатыми, как у его отца. Это же гораздо красивее этого пернатого недоразумения. — Курица! — На всякий случай сказал демон. — Юнец безусый, — хмыкнула ангел, намекая на то, что демоны напрочь лишены волосяного покрова. Волосы просто воспламенялись там, где им доводилось бывать с их огнеупорной кожей. Демон хотел называть Люцию ангельшей. Но ангелы не имеют рода — бесполы. Внешне она осталась той самой ведьмой, которую обратили на свою сторону в конце восемнадцатого века "пернатые". Разве что русые волосы стали белокурыми — не блондинистыми, не седыми, просто абсолютно белыми. Сероглазый ангел с длинными ногами, большой грудью с торчащими после холодного душа сосками. Все остальное подло отняли. Потому Саркон немного грустил. В аду деления на полы не существовало. Здесь же оставалось только эстетическое наслаждение. Смотри, но не трогай. Но какой к черту смотри? Стоило Люции открыть рот и вся благопристойность ангела сдувалась сильным порывом ветра. По характеру ангел так и осталась ведьмой, несмотря на "чин" и муки перерождения. — Что, еще работу подкинули? — прервала мысль демона Лю, как он вкратце называл ее, когда горло душило какое-нибудь существо. Как правило, более чем недружелюбное. Она же в ответ звала его Сар, а чаще совсем по-свойски — "Сыр". Хотя бы за дырку на среднем из рогов, которая никак не желала зарастать. У Саркона были три маленьких рога, так как не заслужил больших, а тут еще в средний рог на прошлой неделе попала освященная стрела обезумевшего паладина. Не больно, но обидно. Довольно молодой парень, чистый от грехов и скверны, вдруг решил, что мир наводнили одни бесы и принялся убивать людей направо и налево. Оба посланника, конечно, быстро нашли морока, который был в этом повинен, но парня пришлось развоплотить. Малым развоплощением. Освободить душу, дать второй шанс. Большое развоплощение или, как его чаще называют, "Переплавка" — это когда сама душа неизлечима и не может попасть ни в ад, ни рай, но не может и остаться или переродиться. Это само уничтожение бессмертной души. Оно возможно лишь в тех случаях, когда обе стороны дают согласие на ликвидацию. Последнее такое происшествие был еще до рождения демона Саркона. В веке двадцатом было немало претендентов на Большое развоплощение, но в последние моменты все получали лишь Малое и длинную путевку по "нижним" этажам. — Сыр, ты меня вообще слышишь? — донесся голос Люции. — Ты чего, рогатый, совсем слух потерял? Сейчас я тебе уши-то прочищу от серы твоей невыносимой! Иди мойся! Демон встряхнул головой, отгоняя лишние мысли прочь. Коротко обронил: — Самоубийца у меня. Душ потом. Пошли, прогуляемся. — А потом спать ляжешь, — осуждающе протянула Люция. — Ладно, идем, грязнуля. — От пернатой слышу! Они быстро накинули обычную, неброскую людскую одежду: джинсы и футболки, а поверх — кожаные плащи. Как раз по осенней погоде. Межсезонье. Ей плащ подходил, чтобы прятать пушистые крылья и скрывать от чужих глаз два коротких клинка на поясе. На демоне же свободный плащ маскировал костяные наросты на спине, груди, мелкие рога под капюшоном и роговые шипы на плечах. На поясе его свободно висели старые огненные перчатки на случай серьезной схватки. Хвоста у Саркона не было, проблем с этим не возникало. Рога свободно прятались под шляпой, если капюшон был неуместен. Крылья отсутствовали — полный порядок. Оба вышли на улицу и неспешно побрели по закоулкам, блуждая в самых темных местах в поисках выхода одного из источников сил. Ничего необычного по дороге не попалось и постепенно они пришли ко двору, где покончила с жизнью десятиклассница Татьяна — еще одна потерявшаяся душа мира Чистилища. Межмирье было лучше видно там, где меньше источников света. Миры двигаются постоянно, точка перехода всегда создается в разных местах, генерируемая двумя мирами. Земным Энрофом и "Потусторонним": Инферно или Парадизом, тут уж как повезет. Место выхода всегда известно лишь приблизительно. Посланники знали, что его скорее почувствуешь, чем увидишь. Центр города сиял, как разноцветная елка. Там нечисть и демоны легализованы, работают по договору. Здесь же, на периферии спальных районов чаще всего беснуются без повеления. Надо вразумлять или переправлять на первичное место, используя Малое развоплощение. Сложнее приходилось с серыми ангелами и магами. Первым сносило крышу и они начинали убивать людей, воспламеняясь фанатичным огнем, который никакой договор не волен потушить. Вторые баловались с реальностью на свой страх и риск с помощью внутренней силы, неосознанно провоцируя катаклизмы и катастрофы. Люди сильные вызывали их по настроению, по наитию. Но спрос с них за это был не меньший. Незнание не освобождает от ответственности. Но какая же все это была мелочь по сравнению со Свободными. Теми, кого уже и людьми-то сложно назвать. Самостоятельные регуляторы реальности контролю поддавались мало и ими чаще занимались правительства, используя законы физического мира. Помимо основных источников сил — Неба, Преисподней, внутренней человеческой энергетики, магии серых нейтралов, природных стихийников и некромантии существовали группы, не подходящие под эти стандарты, обладающие чем-то иным. "Свободные" были одними из таких. То ли космос давал им силы, то ли сами генерировали с помощью дополнительных "источников питания". В этом никто не мог разобраться, как и ангел с демоном. Рядовым служителям оставалось только гадать и самим строить разные версии, а вышестоящие всегда отмалчивались. — Я устала. Пойдем, посидим в кафе, погреемся, — подала голос Люция, плотнее кутаясь в плащ. Погода стояла слякотная, дул пронизывающий ветер. Температура с заходом солнца неумолимо падала, вытягивая из тела последнее тепло холодными щупальцами. — Земля выкачивает из нас изначальные силы, но это ничего не значит. Надо выполнять работу, — по инерции ответил Саркон, отмечая, что ноги сами ведут на оживленную, освещенную улицу поближе к теплым забегаловкам. С каких это пор Люция стала на него влиять? — Вот поражаюсь тебе. Ты же демон! — воскликнула ангел как упрек, хотя для Саркона это служило лишь похвалой. — Откуда такая ответственность? Я вот ангел, хоть и пониженный в должности, да жутко ленивый. Но все равно ногой бы не двинула, если бы не приказ Алрониила и награда в качестве увеличения мощи крыльев за доблестную службу — "Ветер туч". Под доблестной службой мое начальство подразумевает соседство с тобой на протяжении всего этого времени. А это, согласись, не простая задача. Но это я, а ты толстый, мощный. Должен быть ленивым. А сам трудоголик. И не стыдно? — Я и сам не прочь вернуться домой, чтобы восстановить силы в пламени Геенны, — сквозь зубы прошипел демон, сдерживая ответный выпад. — Мне всего лишь стоит продержаться последнюю ночь, чтобы не отводить взгляда от пылающих глаз Сефирота. У нас не понижают. У нас в лучшем случае развоплощают Малым заклинанием или есть что похуже… наткнуться на презрение братьев, например. Двор самоубийцы показался за разговором. Зрение обычного человека не выловило бы ничего в сером мире, но мир энергий для всех прочих сущностей вокруг окрасился в печальные тона. На этом клочке физического мира еще долго не будет улыбок. Неприкаянная душа, не зная, куда податься, подчиняясь горю и эмоциям, выделяла огромное количество духовной энергии, которая преобразовывала мир вокруг. Чувствительные к энергетике люди будут ощущать здесь уныние. Дети откажутся играть, старикам станет дурно, а зимой ни один человек поскользнется — обязательно неудачно — ломая кости. В лучшем случае получит вывих или растяжение. — Что же ты, Татьяна, наделала? — пробормотал Саркон. Самоубийцы… Их наказывают за чужие жизни. Жизни близких людей. Карают за причиненное им горе. Вот и молодая девушка с длинными, светлыми волосами, стоит посреди двора в окружении людей, визга полиции и "Скорой помощи". Ничего не понимает, считая случившееся дурным сном. Саркон вздохнул, быстро оценив рабочую обстановку. Душа стояла, не спеша расставаться со своими тонкими телами. Теперь сбросит их не скоро. Не уйдет по истечении сорока дней, как положено всем смертным. Привязала себя к физическому миру тяжелым якорем боли преждевременной смерти. Татьяна нависала над разбитым телом. Своим телом. После падения с седьмого этажа, оно не выглядело так же хорошо, как при жизни. Кровавая лужа под ним быстро остывала. Мозг девочки умер, сердце и отбитые внутренние органы еще работали. Состояние клинической смерти, что прервется смертью в больнице под аппаратами искусственного дыхания ближе к утру. Саркон облизнул клыки, ощущая тень агонии, боли, которую душа будет переживать еще очень долгое время. Вновь и вновь. Люция, шепнув на ухо демону, ушла — достался персональный вызов на место где-то невдалеке. У ангелов тоже хватает работы: спасать, защищать, наставлять, поучать, вразумлять. Человеку лень заботиться о себе самому, призывает пастырей. Саркон проигнорировал ангела, стоя за спиной девочки. Он уже полностью был поглощен работой. Читал мысли Татьяны. Этот шестнадцатилетний клубок противоречий невольно заставлял умиляться. Что за мысли? Просто чудо для демона! Самоубийца считала, что причины, по которым ушла из жизни, веские. Более чем веские! Наиглавнейшие — и никак иначе! Смерть казалась ей единственным выходом. Как можно жить, когда нет парня, с подругами поссорилась, отец не любит, мать нагрубила, давно перестав ее понимать, сестра тоже не понимает, а в школе конфликт с классным руководителем, да еще и одноклассники смеются над ее внешним видом. Серая мышь, последняя девственница в классе. Завтра будет только хуже. Стоит ли ждать завтра или покончить со всем сегодня? Сегодня! Так посчитала девушка в неполные шестнадцать лет. А тут еще и сообщение в социальных сетях. Комментарий под фотографией — "такой уродине лучше умереть. Сыграй в игру. Или слабо?". Переходный возраст и депрессивный образ мыслей, который мешает искать другие пути, склонили к одному решению — в этой жизни ей не место. Проще шагнуть в распахнутое окно, чем со всем разобраться. А провокаторы из социальной сетей, мелкие бесы по совместительству, понятия не имея на что обрекающие свои души, лишь подливают масла в огонь. Умереть просто — раз и нет ее. Все будет позади, все горести, печали. Все что угодно, лишь бы уйти от проблем, уйти от этой жестокой жизни. И Татьяна совершила шаг, который изменил все. После свершенного, вернуть ничего невозможно. Одним легким движением смахнув себя с подоконника, лишила душу любых шансов на счастье. Не только счастья для себя, но и для тех, чью любовь не сумела вовремя понять и оценить. Последнее, что Татьяна слышала, был крик. Пронзительный крик. Чей? Она не знала. Может это кричала ее душа? Еще самоубийца запомнила мимолетное ощущение полета и резкая боль во всем теле пронзила насквозь. Затем свет и снова серый мир, как будто и не было ничего. Никакого туннеля разглядеть не удалось. Может, люди просто вбили себе в головы, что он должен быть? А потом она увидела серый двор и тело. Свое тело. И только глядя на него со стороны, смогла приметить, что была не такой уж и страшной, как думала о себе. Или это смерть так расслабила тело, что ушла внутренняя напряженность, исчезли все рамки и барьеры? Осталась лишь она сама. Один на один с собой.