Мне вспоминается вчерашняя улыбка Алекса – улыбка серийного убийцы. Ничего удивительного в том, что он заинтересовался именно бритвой. – Ее забыл кто-то из гостей года полтора назад. Кажется, она была оставлена в седьмом номере… Теперь этот номер занимает живчик Фрэнки. – И за ней не вернулись? – Нет. – Странно. Такая вещь дорогого стоит, – говорит Алекс со знанием дела. – Не думаю, что она стоила так уж дорого. Даже в Эс-Суэйре. В ней полно антикварных лавчонок (лавчонок, где торгуют туристической дребеденью, на порядок больше, но и антикварные имеются). Старинные берберские ружья, старинные ножи, опиумные трубки – все это можно приобрести за вшивых сто долларов, что уж говорить о бритве! Да еще с потрескавшейся ручкой, да еще с зазубринами на лезвии. Три скола – я хорошо их помню, я сама помещала бритву на полку. Затейливая монограмма «P.R.C.» добавит к общей сумме еще доллара три. Или пять – при самом лучезарном раскладе. – Я ведь не сказал, что она стоит дорого, – поправляет меня Алекс. – Я сказал – она дорогого стоит. Вы ощущаете разницу, Саша? Судя по колебаниям на поверхности зеркала, Алексу просто необходимо, чтобы я ответила правильно. Иначе он разочаруется во мне – я чувствую это лопатками. – Конечно, Алекс. – Хотелось бы взглянуть на нее поближе. – На бритву? – Да. Пустяковая просьба, чтобы исполнить ее, мне не потребуется никаких усилий: ключ от шкафчика висит у меня на связке. Второй такой же находится у Доминика. Я вынимаю бритву и протягиваю ее Алексу, на лице которого сразу же появляется скучающее выражение. – Я ошибся, – просто говорит он. – Ошиблись? – Увы. Это дешевая поделка. – Вы же сами сказали – вещь дорогого стоит. – За стеклом она выглядела иначе. Он так и не взял чертову бритву в руки, я стою с ней, как последняя дура. Которая (вместе с таким же недоделанным придурком Домиником) занимается коллекционированием ничего не стоящих предметов. Хорошо еще, что я не вякнула в раже – эта бритва гордость нашей коллекции. Хорошо еще, что я не предложила ее Алексу в подарок. А могла бы. Досадуя на себя, я засовываю разом потускневшую бритву обратно в шкаф, хотя с большим удовольствием отправила бы ее в мусорное ведро. Все из-за Алекса, из-за его магнетической способности влиять на вещи и людей, обращать их в свою веру, заставлять видеть то, что видят они. И только. – Куда мы пойдем завтракать? Я еще успеваю обернуться к Алексу, но не успеваю ответить на его вопрос. Вместо меня отвечает Фрэнки, он появился на площадке и, должно быть, слышал последнюю реплику Алекса. Ничего удивительного, седьмой номер, который занимает Фрэнки, находится совсем неподалеку. – «Ла Скала». Я бы рекомендовал вам «Ла Скала». Симпатичный ресторанчик, и кухня неплохая. Не знаю, что вам предложат поутру, но вечером я остался доволен. Фрэнки облачен в водонепроницаемый костюм, черный, с фиолетовым отливом; на плечах у Фрэнки покоится доска для серфинга (где он успел ее раздобыть – неизвестно). Волосы Фрэнки обильно смочены гелем и зачесаны назад. Узкие очки на лбу и широкие квадратные часы на запястье завершают картину. У Фрэнки отличная фигура. Фрэнки подмигивает нам обоим: «а ты не теряешь времени зря, старичок» – Алексу; «а ты совсем не такая недотрога, какой казалась на первый взгляд» – мне, подобные скабрезности я ненавижу, а непроизнесенные – ненавижу вдвойне. – Ваш знакомый? – спрашивает Алекс, когда водонепроницаемая задница Фрэнки скрывается в недрах вестибюля. – Вижу его во второй раз в жизни. – А это заведение? «Ла Скала», кажется?.. – Никогда в нем не была. Но знаю, что оно существует. – Тогда не будем тратить время на поиски чего-то другого. …Мне не хотелось бы столкнуться с Домиником. Его не должно быть у стойки, и все же первое, что я вижу, спустившись, – унылая бейсболка Доминика. Доминик отирается на ресепшене, черт бы его подрал! И – черт бы подрал меня! – я чувствую себя четырнадцатилетней школьницей, в джинсах которой мама обнаружила пачку презервативов. Мне не нравится быть застигнутой врасплох!.. – Вы подождете меня на улице? Пять минут, – шепчу я Алексу, прежде чем направиться к стойке с восседающей за ней мамой-Домиником. – Конечно. Доминик встречает меня улыбкой, еще более унылой, чем его бейсболка. – Здравствуй, дорогой мой… – Что это со мной, никогда прежде я не называла Доминика «дорогим». – Здравствуй, Саша. – Почему ты здесь? – Фатима неважно себя чувствует… Фатима, жена Наби, сидит на ресепшене по утрам. – …вот я и решил подменить ее. – Ты мог бы сказать мне, Доминик. – Думаю, сегодня утром у тебя нашлись дела поважнее. – Доминик смотрит вслед удаляющемуся Алексу, смотрит с откровенной неприязнью. – Не говори глупостей. – Это и есть он? Один? – Не понимаю, о чем ты… – Вчера ты сказала мне: приехали шестеро и один. Это и есть – один? – Не будь занудой, Доминик!.. В любое другое время я бы рассмеялась и надвинула козырек бейсболки Доминику на глаза, но сейчас… Сейчас я не нашла ничего лучшего, кроме дурацкой, несправедливой, застигнутой врасплох, фразы. – Решила показать ему город? – не унимается Доминик. – Решила позавтракать. – Ты всегда завтракаешь в отеле… – И ужинаю тоже. Но наступает время, когда хочется что-то изменить в привычном течении жизни. Ты против? – Я знал, что рано или поздно это произойдет. – Щеки Доминика обвисли, нос вытянулся, хорошо еще, что я не вижу брюха. – Я знал, что рано или поздно ты скажешь мне это… – Насчет завтрака? – На фоне обвислых щек и скорбящего носа моя шутка смотрится нелепо. – Насчет того, что тебе хочется что-то изменить в привычном течении жизни. Время пришло, да? Спасительный козырек бейсболки совсем близко. И я наконец-то надвигаю его Доминику на глаза. – Дурачок!.. – Останься со мной, Саша. – Я ведь и так с тобой. – Возможно, я неправильно выразился. – Доминик и не собирается поправлять козырек. – Останься со мной – это означает останься со мной навсегда. Будь моей женой, Саша. Я не ослышалась, и он сказал «будь моей женой»? Я ослышалась. Три года, проведенные в полной безмятежности рядом с Домиником; три года никак нельзя считать трамплином к такого рода признаниям, «будь мой женой», надо же, кто бы мог подумать, что Доминик способен на подлость, иначе чем подлостью «будь моей женой» не назовешь!..