– А где ты живешь, Джесс? – В Митолройде. Это возле Хебден-Бриджа. Я живу вдвоем с папой. – Он, получается, не нашел себе какую-нибудь другую женщину, да? Она отрицательно качает головой: – Нет, он слишком предан маме. Я не думаю, что в его жизни будет еще какая-то женщина. – Вы, должно быть, очень дружны с ним? – Да. Думаю, что очень дружны. Это хорошо, конечно, когда человек очень дружен со своими ближайшими родственниками. Если, конечно, она не настолько дружна со своим отцом, что не захочет его покинуть. – Готова поспорить, что он очень скучал бы по тебе, если бы тебя рядом с ним не стало. Она роняет вилку, и та со звоном падает на ее тарелку. Она быстро бросает на меня и на Ли взгляд и слегка хмурится. Я не понимаю, что я такого сказала. Может, она меня просто как-то неправильно поняла? – Я имею в виду, что ему будет трудно, когда ты переедешь жить в какое-то другое место. Ну, то есть обзаведешься своей собственной семьей и все такое прочее. Мужчинам зачастую бывает трудно самим заниматься хозяйством и готовить себе еду. Она открывает рот, но ничего не говорит. Ли бросает на меня выразительный взгляд. – Отец Джесс – повар, – говорит он. – А-а, ну тогда ему будет намного проще. Большинство мужчин ведь не умеют готовить. Они не привыкли заниматься домашними хлопотами, но он, похоже, вполне справится. Она опускает голову, и волосы скрывают одну сторону ее лица. – Кстати, – говорит Ли, – а Джесс, возможно, работать в кинотеатре скоро уже не будет. У нас намечается собеседование с кандидатами в среду. – С кандидатами на что? – На должность секретаря на ресепшене. Бет уходит в декретный отпуск, и формально нам нужен человек на время ее отпуска, но мы более чем уверены, что она на работу не вернется. – Это замечательно, – говорю я с облегчением, хотя и пытаюсь это скрыть. Мгновение я думаю, не скажет ли она сейчас, что горит желанием заниматься рекламным бизнесом. Что она из тех девушек, которые хотят сделать себе карьеру. Но работа секретаря – это нечто совсем иное. Секретарем устраиваются работать перед тем, как выходят замуж и заводят детей. Выйти замуж и завести детей работа секретаря аж никак не помешает. – Это было бы здорово, если бы вы работали вместе, правда? – говорю я, поворачиваясь к Джесс. И только теперь замечаю выражение ее лица. Она пристально смотрит на Ли. – Я вообще-то не соглашалась пойти на это собеседование, – говорит она, и при этом ее голос становится более твердым, чем за все время нашего разговора. – Но ты же знаешь, что пойдешь на него, – говорит Ли. – Ты просто ломаешься. Он, я вижу это по выражению его лица, ее как бы дразнит. Но я не уверена, что ей это нравится. Она поворачивается и, увидев, что я смотрю на нее, немного ерзает на стуле. – Мне это вообще-то совсем не по душе, – говорит она. – А я сказал ей, что она сможет проявить себя на этой работе очень даже замечательно, – говорит Ли. – Еще как сможет – правда, мама? – Не вовлекай меня в этот ваш спор, – говорю я, поднимая руки вверх. – Перейти на работу к нам – это было бы очень даже разумно, – говорит Ли. – Закончатся все эти поздние смены. – О-о, я об этом не знала, – говорю я. – И часто тебе приходится работать в вечерние смены? – Да, – говорит она. – После вчерашнего свободных вечеров не будет аж две недели. – О господи! – говорю я. – Это совсем не весело, правда? – Ни для нее, ни для меня, – говорит Ли. – Мне, чтобы повидаться со своей девушкой, приходится бронировать время за месяц вперед. Джесс вздыхает и поднимает взгляд. – Ну хорошо, я подумаю об этом, – говорит она. – Но я ничего не обещаю. – Вот и хорошо, – говорит Ли. – Я знал, что ты перестанешь упрямиться. Я вижу, как Ли берет ее под столом за руку. – Ну что же, желаю удачи, если ты и в самом деле согласишься, Джесс, – говорю я. – Впрочем, удача тебе и не понадобится. У тебя и так все будет хорошо… Кто из вас хочет еще картошки? После обеда Ли помогает мне загрузить посудомоечную машину. Я перед этим попросила Джесс пойти в гостиную и чувствовать себя там как дома. – Она очень милая, – говорю я, передавая ему тарелку. – Я знаю, – отвечает он. – Будь с ней поаккуратнее, хорошо? Он смотрит на меня пристальным взглядом: – Что это означает? Я вижу, как в его глазах мелькнул гнев. Такие вот моменты, когда я как бы сталкиваюсь с отголосками своего прошлого, до сих пор застают меня врасплох. Я чувствую, как мои плечи напрягаются. Мне приходится напомнить себе, что я разговариваю сейчас не с кем-нибудь, а со своим сыном. – Ничего. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. В ней что-то есть, в этой девушке. И она с характером. Знаешь, тебе не следует быть с ней слишком резким. – Я и сам знаю, как мне обращаться со своей девушкой, – говорит он. – Хорошо, – отвечаю я и передаю ему еще одну тарелку. Они остаются у меня после обеда еще около часа. Ли говорит, что отвезет ее домой, чтобы ей не пришлось ждать поезда, да еще в воскресенье. Когда они уходят, я целую ее в щечку. – Мне было очень приятно с тобой познакомиться, Джесс. И помни, что отныне ты заангажирована на каждый из таких воскресных обедов. – Спасибо, – говорит она. – Я думаю, это будет подбадривать меня всю неделю. – Я напомню тебе об этом завтра, – говорит Ли. – Когда ты будешь стоять в очереди, чтобы купить себе маффин с голубикой. Она корчит ему рожицу. Мне нравится, когда они заигрывают друг с другом подобным образом. Это хорошо, когда люди способны на такое добродушное подшучивание. Между мной и Саймоном никогда такого не было. Насколько я помню. После того как они уходят, я поднимаюсь на второй этаж, выдвигаю из нижней части кровати ящик и снова достаю крестильную рубашку Ли. Я стараюсь отогнать от себя мрачные воспоминания, на которые она меня наводит, и пытаюсь сконцентрироваться на воспоминаниях приятных. Я надеюсь, что мне не очень долго осталось ждать того момента, как я увижу, что эта рубашка снова на кого-то надета. И тогда появятся новые приятные воспоминания, которые, возможно, затмят собой мрачные воспоминания раз и навсегда. ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ Сейди Уорд 31/07/2017 11: 46 Джесс, я пишу тебе личное сообщение, потому что не могу разместить это в твоей «Хронике». Я знаю, что это глупо, ведь ты уже мертва и все такое прочее, но я хочу, чтобы ты кое-что знала и чтобы у меня было ну хоть какое-то ощущение того, что я тебе рассказала. Я вспомнила про твое письмо. Я положила его в какое-то безопасное место и почти забыла о нем. Я прочла его, и по моему лицу потекли ручьями слезы. Это ведь так на тебя похоже – думать в первую очередь о других и только потом о себе. Вот почему я решила обратиться в полицию. Потому что я теперь уже точно знаю, что с тобой произошло. Я подозревала, что это не несчастный случай, но у меня не было никаких доказательств. Теперь же у меня есть твое письмо, и им придется меня выслушать. В общем, я собираюсь рассказать им обо всем завтра, за день до твоих похорон. И если они не захотят меня слушать, я начну кричать – и буду кричать все громче и громче, пока они не станут слушать. Я буду бороться ради тебя, Джесс. Я знаю, что спасать тебя уже слишком поздно, но еще не поздно спасти «Г». Некоторым людям это не понравится, и, возможно, будут серьезные последствия, но я позабочусь о том, чтобы стала известна правда. Я все еще не могу смириться с тем, что тебя похоронят. Единственное, что дает мне силы жить дальше, так это мысль о том, что тебе, по крайней мере, больше ничего не угрожает. Там, где ты сейчас находишься, больше уже никто и никогда не сможет причинить боли. Я люблю тебя и очень по тебе скучаю. X Джесс Понедельник, 1 февраля 2016 года