Он идет закрыть дверь. – Ли уехал? – Да. Мы с ним, честно говоря, оба очень сильно измотаны. Думаю, ему хотелось побыстрее вернуться домой. – Может, угостить тебя горячим какао по случаю твоего возвращения? – Это было бы замечательно, спасибо, – говорю я, садясь за кухонный стол. – Ну что, ты там насмотрелась на туристические достопримечательности? – Да. Ли показал мне практически все интересные места. Мы ходили на мост Риальто, в оперный театр и даже поднимались на вершину какой-то высоченной башни на площади Святого Марка. – Это колокольня – «кампаниле», – говорит папа. – А оперный театр называется «Театро Ла Фениче». Он говорит это, старательно изображая итальянский акцент, и я невольно улыбаюсь. – Да мне все равно, как они называются, – говорю я. – Мы чудесно провели время. – Вот и хорошо, – говорит он, наливая молоко в кастрюлю. Я держу свою левую руку под столом, потому что хочу рассказать ему обо всем до того, как он увидит кольцо. Момент сейчас для этого, по-моему, вполне подходящий. – Кстати, – продолжаю я, – у меня для тебя есть новости. Папа поворачивается ко мне. Наверное, из всего, о чем он может сейчас думать, лучшее для меня – это если он предполагает, что я беременная, тогда свадьба станет для него как бы облегчением. – Ли сделал мне предложение, – говорю я, вытаскивая левую ладонь из-под стола и показывая кольцо на пальце. Если папа и почувствовал облегчение от того, что я вовсе не беременная, то он этого никак не показал. Судя по выражению его лица, он и таких слов от меня услышать никак не ожидал. – Ты выходишь замуж? – спрашивает он, и его лицо как-то странно при этом кривится. – Я знаю, что это, наверное, кажется со стороны чрезмерно поспешным, но я люблю его, папа, а он любит меня. И он для меня очень даже подходит. Я в этом уверена. – Все всегда так думают, когда женятся или выходят замуж, Джесс. – Ты говорил, что он тебе понравился, папа. – Да, говорил. И сейчас могу это сказать. Однако я с ним почти не общался. – В чем же тогда проблема? Он снимает молоко с плиты и медленно наливает его в мою кружку. – Проблема, – говорит он, поворачиваясь и передавая мне какао, – заключается в том, что я тебя очень сильно люблю и не хочу, чтобы ты влипла в какие-либо неприятности. – И что теперь? Мне, получается, не следует ни с кем встречаться из опасения, что они могут меня потом бросить? – Нет. Но ты и сама сказала, что это все чересчур поспешно. – Некоторые люди ждут годами, но все потом все равно получается не так, как хотелось бы. Вспомни, например, тетю Сару. – Да, я знаю, – говорит он, садясь напротив меня. – Но это была не ее вина. Она ведь не могла предвидеть, что он станет тайно встречаться с кем-то еще менее чем через год после их свадьбы. – Нет, не могла, но до этого она была рядом с ним девять лет. Вот что я имею в виду. Человека невозможно изучить досконально. – Может, и нельзя, но у людей больше шансов наладить прочные отношения, если у них уже несколько лет за спиной. Я ударяю ладонью по столу. Папа от неожиданности едва не подпрыгивает. Мне хочется крикнуть ему, что у меня нет нескольких лет. Для меня – сейчас или никогда. – Послушай, я, как и ты, совсем не хочу испортить свою жизнь. Тебе нужно наконец просто позволить мне жить своей собственной жизнью. Именно это сказала мне мама перед тем, как умерла. Она сказала, что я должна быть честной с самой собой и должна жить той жизнью, о которой всегда мечтала. Цитировать маму – это подло. Я это знаю. Но мне необходимо задействовать все рычаги для того, чтобы привлечь папу на свою сторону. Я хочу, чтобы он был рад предстоящему событию. Мне кажется, что тогда ему впоследствии будет легче. Папины глаза становятся такими жалостными, как у олененка Бэмби. Он встает, подходит ко мне и прижимает мою голову к своей груди. – И она, конечно же, была права. Твоя мама всегда была права. Мне просто тяжело отпускать от себя мою маленькую девочку. Я встаю и крепко его обнимаю, вытирая при этом свои слезы о его плечо в кардигане. – Я никогда не перестану быть твоей дочерью. – А я никогда не перестану за тебя переживать. Я не смог бы выдержать, если бы тебе снова пришлось страдать. Не сдержавшись на этот раз, я всхлипываю. Папа тянется рукой к кухонному столу и, достав из коробочки салфетку, передает ее мне. – Ты уверена в нем, Джесс? Может, тебе просто очень сильно вскружил голову симпатичный парень с классной работой и красивой машиной? Я качаю головой: – Послушай, ты же знаешь, что я на это так просто бы не повелась. – Он купил тебе очень много чего. И свозил тебя на дорогостоящий отдых. – Да, но я не поэтому выхожу за него замуж, понятно? Если бы наш принц Гарри попросил меня выйти за него замуж, я бы сказала «нет» – потому что я не люблю его и потому что он рыжий. Папа улыбается и вытирает в углу своего глаза слезу. – А еще я могу тебе сказать, что чувствую, что Ли – мой суженый. Никто никогда не обращался со мной так, как это делает он. Он заставляет меня чувствовать, что я – особенная. Папа медленно кивает. – Так вы уже назначили дату? – Июль. – В этом году? – Да. – Ты не… – Нет. Я уже говорила тебе, что он – человек ответственный. Мы просто не видим никакого смысла в проволочке. Папа некоторое время молчит. Я знаю, чем он сейчас занят: он пытается понять, что сказала бы в подобной ситуации мама. – Ну ладно, держи меня в курсе того, что тебе может понадобиться. Я имею в виду, что, само собой разумеется, я все это оплачу. – Тебе нет необходимости это делать. Все оплатит Ли. – Платить вообще-то должен отец невесты. – Знаешь, папа, такой подход – это уже как бы прошлый век. – Что? Мужчина уже больше не может оплатить свадьбу собственной дочери? – Это просто вопрос здравого смысла. Ли зарабатывает намного больше, чем ты. А расходы обещают быть немалыми. – Значит, бракосочетание будет проходить не в церкви у нас на улице? – Нет. Ли хочет арендовать помещение в каком-нибудь отеле в Лидсе. Анджела собирается помочь организовать это. У папы такой вид, как будто ему врезали ногой по зубам. – Она предложила это потому, что мамы нет в живых и она не может это сделать. Мне не хотелось обижать Анджелу отказом. – Ну да, конечно. – Может, ты сможешь помочь нам советом по поводу угощений? Поможешь составить меню или что-то в этом роде? Он идет к раковине и начинает мыть кастрюлю, в которой подогревалось молоко. Я знаю, что ему больно, но больше мне ничего не приходит в голову, я не знаю, что еще могла бы ему сейчас сказать. – Ну ладно, – говорю я. – Я, пожалуй, сейчас пойду к себе, мне нужно подготовиться к завтрашнему дню. – Да, – соглашается папа. – Знаменательный день. В этом году таких дней будет немало. Я чувствую себя не в своей тарелке, стоя на платформе на станции Митолройд без Сейди. Я чувствую себя не в своей тарелке еще и потому, что вышла из дому в половине восьмого утра, не говоря уже о том, что я одета как какая-нибудь девушка, стоящая за прилавком с косметикой в магазине «Бутс».