– Поздравляю, – говорю я. – Он очень милый. – Спасибо, – отвечает она. Затем ее лицо становится мрачным. – А Ли знает? Я киваю. – Я сказала ему вчера вечером, – говорю я. – После того, как увидела публикацию твоей подруги в «Фейсбуке». Она хмурится: – Тогда почему же он не приехал? – Это я сказала ему не приезжать. Она хмурится еще больше. – Я сказала ему и много чего другого. Много того, что мне следовало бы сказать ему уже давным-давно. Он не будет тебя донимать, Джесс. Я сказала ему, что ему необходимо пройти обследование у психиатра, прежде чем он хотя бы приблизится к тебе или к твоему ребенку. Она начинает плакать. – Прости меня, – говорю я, садясь на краешек ее кровати. – Прости за все, что я не сказала и не сделала. Видишь ли, я считала, что у меня не хватает мужества для того, чтобы ему противиться. Все те годы, когда мой муж бил меня и я мирилась с этим, я думала, что так происходит потому, что я слабая. Джесс качает головой. – Вы любили его, – тихо говорит она. – Да, – отвечаю я. – Да, любила. – Любовь ослепляет, правда? Я киваю, вытирая слезы с глаз. – И когда Ли начал делать это, когда девушки, которых он приводил домой, в конце концов начинали выглядеть так, как когда-то выглядела я, мне не хотелось в это верить. Для меня была невыносимой сама мысль о том, что он будет вести себя так же, как вел себя его отец. – Так что изменилось? – Появилась ты, – говорю я. – Ты изменила его и изменила меня. – Он все равно бил меня. – Да, но он ненавидел самого себя за это. А я получила свою силу от тебя. О господи, как бы мне хотелось, чтобы у меня в твоем возрасте была хотя бы половина той силы, которая есть у тебя. Мы некоторое время молчим, прислушиваясь к звукам, которые издает кормящийся младенец. – Ли изменится? Он может измениться? – Не знаю, – отвечаю я. – Что я знаю – так это то, что он попросту не может продолжать вести себя так и дальше. Она опускает взгляд на младенца, который перестал сосать мамочкину грудь. Его глаза закрыты. Она притягивает его поближе к себе. – Акушерка сказала, что с ним все в порядке, – говорю я. – Да, именно так. Ему повезло. Нам обоим повезло. – Прости меня за то, что произошло в ванной. Я не знаю, что на меня нашло. – Не переживайте, теперь уже все хорошо, – спокойно говорит она. Но я знаю, что не все хорошо. Знаю, что я никогда не смогу забыть то, что произошло. – Ну ладно, – говорю я, вставая. – Ты, должно быть, устала. Я уйду, чтобы дать тебе возможность отдохнуть. Она бросает взгляд на большую сумку для покупок, которую я держу в руке. – О-о, – говорю я. – Чуть не забыла. Это новая одежда, которую я для него купила. Если не хочешь, можешь ее не брать. – Спасибо, – говорит она. Я ставлю сумку в углу комнаты – рядом с автолюлькой – и поворачиваюсь к Джесс. – Крестильную рубашку я туда не положила, – говорю я. – Понимаешь, на ней есть кровавое пятнышко. Отец Ли ударил меня, когда мы пришли домой с крестин. Он сказал, что мне следовало суметь удержать его от слез в церкви. Я все еще держала Ли на руках в его крестильной рубашке, когда мой муж сделал это. Джесс опускает взгляд и поправляет одеяло вокруг своего ребенка. – Вы хотите подержать своего внука? – спрашивает она. Я смотрю на нее. Я даже не отважилась ее об этом попросить. – Спасибо, – говорю я. Я подхожу и становлюсь рядом с ней. Она передает мне его – этот драгоценный комочек надежды. Я смотрю на него и, кусая себе губу, начинаю плакать. Потому что я очень сильно его люблю. И потому что я его едва не потеряла. Джесс Маунт 11 июля 2017 г. в 20: 33 Вообще-то, я не должна была дожить до этого дня. Сейчас уже неважно, почему или как, но я не должна была быть здесь. Однако я здесь и поэтому хочу поблагодарить сегодня вас всех за то, что вы помогали мне, когда я нуждалась в вашей помощи, пусть даже вы тогда этого и не осознавали. Эти последние несколько месяцев были нелегкими, но при этом они были и самыми лучшими четырьмя месяцами в моей жизни. Да, быть матерью-одиночкой – это тяжело. Да, я все еще изнемогаю от недосыпания, и да, я иногда буквально падаю в конце дня на кровать и плачу. И я считаю важным сообщить вам об этом и объяснить, почему я написала здесь и о своих трудных днях – да потому, что на каждую радужную и оптимистическую публикацию в «Фейсбуке» приходится и такая, которая не размещается. Такая, которая показывает другую сторону жизни – тяжелые времена, слезы, ужас с трудом пережитого дня. Но сегодня я делаю позитивную публикацию и поэтому прилагаю к ней фотографию, на которой запечатлены я и Гарри. Я на ней улыбаюсь. Улыбаюсь, потому что сегодня я счастлива уже оттого, что жива. Об этой книге Осторожно, спойлер[39]! Как это ни печально, но написать эту книгу меня понудила смерть двух моих подруг. Я довольно долго обдумывала идею написать роман про молодую женщину, которая находит страницы, описывающие ее будущую жизнь, и которой приходится выбирать: или принимать все как есть, или попытаться все изменить. Меня интересовало, как часто, говоря, что нам хотелось бы изменить прошлое, мы забываем, что событие, которое нам хотелось бы изменить, может иметь не только негативные, но и позитивные последствия. Впрочем, только лишь про это одно романа не напишешь, да и вряд ли это является очень актуальным. Когда одна моя подруга умерла от рака груди, это стало в моей жизни первым случаем утраты человека, который относился к числу моих друзей как в «Фейсбуке», так и в реальной жизни. До ее смерти ее близкие родственники и друзья использовали социальные сети с позитивным настроем – для того, чтобы собрать деньги для ее детей, – тем самым очень сильно подбадривая ее в последние дни ее жизни. Что я еще обнаружила – так это то, что, читая размещаемые ее друзьями в ее «Хронике» уже после ее смерти сообщения, ее близкие находили для себя в этом огромное утешение, и на этой почве даже образовалось новое сообщество друзей (многие из которых ранее никогда друг с другом не встречались). Моя вторая подруга умерла при совсем других обстоятельствах. В ее публикациях в «Фейсбуке» отразились имевшиеся у нее проблемы с психическим здоровьем. А когда она, как это ни прискорбно, наложила на себя руки, в ее «Хронике» был целый поток горестных высказываний людей, по именам и фотографиям которых я узнавала, что это те, кто, как и я, пытался поддерживать ее в «Фейсбуке» во время ее нелегкой жизни. Опять же, было большим утешением читать воспоминания о ней разных людей и складывать вместе аспекты ее жизни, о которых я мало что знала. Придя на ее похороны, я встретилась и поговорила с некоторыми из тех людей, чьи соболезнования читала в ее «Хронике» в «Фейсбуке». После смерти этих двух женщин друзья продолжали размещать в их «Хрониках» публикации с мыслями и воспоминаниями о них, особенно в значимые даты. Пока я писала эти строки, «Фейсбук» мне сообщил, что одна из этих моих двух подруг будет отмечать на этой неделе день рождения. Она, конечно же, ничего отмечать не будет, но зато ее близкие разместят на ее страничке в «Фейсбуке» свои соболезнования – новый, современный вид общественного траура. Вот так и родился замысел этого романа – из идеи о том, что если кто-то увидит излияние горя в социальных сетях после его будущей смерти, то это может повлиять на его поведение в жизни. Не читайте дальше, если вы еще не прочли роман. В основу данного произведения легли случаи бытового насилия. Будучи журналистом, я осветила в своих статьях очень много вопиющих случаев и побеседовала со многими женщинами о том, как лично они сталкивались с бытовым насилием, а также поговорила с мужчинами о том, как они стали субъектом подобного явления (и мне хотелось бы здесь подчеркнуть, что, хотя Ли в своем детстве и был свидетелем бытового насилия, я ни в коем случае не утверждаю, что все мальчики, которые были такими свидетелями, обязательно тоже потом начинают распускать руки. Многие мальчики в подобной ситуации вовсе не следуют дурному примеру и зачастую, наоборот, активно выступают против насилия мужчин по отношению к женщинам). Я принимала во внимание те статистические данные, согласно которым женщины – в среднем – подвергаются насилию тридцать пять раз до того, как они впервые решаются обратиться в полицию. Я часто слышала, как люди спрашивают, почему же эти женщины терпят так долго. Эти люди не понимают всех тех сложностей, которые имеют место в подобных случаях – контроль со стороны мужчин, специфика способов негативного психологического и эмоционального воздействия на женщин, желание не ущемить чувство собственного достоинства, не говоря уже о переживаниях по поводу их детей и по поводу того, смогут ли они, женщины, материально обеспечить своих детей, если уйдут от мужа. Мне захотелось наделить свою главную героиню способностью видеть будущее и затем проанализировать, как повлияет на нее знание того, что насилие будет продолжаться и в конце концов приведет к ее смерти. Мне также хотелось подчеркнуть тот факт, что в тридцати процентах случаев бытовое насилие начинается или усиливается тогда, когда женщина беременна. Двадцать лет назад, когда я излагала результаты одного опроса, проведенного по данной проблеме в местном приюте для пострадавших таким вот образом женщин, мой редактор отдела новостей сказал: «Ну да, это потому, что мужчинам в подобной ситуации труднее добиваться своего». Когда я возразила этой «шутке», мне сказали, что у феминисток слабовато с чувством юмора. К сожалению, подобные подходы и настроения в наше время все еще существуют, и нам необходимо бороться с ними с целью добиться того, чтобы насилие над женщинами когда-нибудь было искоренено. Из гонорара за эту книгу я сделаю пожертвования нижеуказанным благотворительным организациям, которые очень хорошо работают в данной сфере. Я была бы безгранично благодарна, если бы и вы тоже смогли оказать им поддержку или же сообщили бы телефонный номер «горячей линии» тому, кому, насколько вы знаете, нужна помощь. Спасибо. The White Ribbon Campaign – мужчины, работающие над тем, чтобы прекратить насилие против женщин www.whiteribboncampaign.co.uk Women’s Aid – национальная благотворительная организация, работающая над тем, чтобы прекратить бытовое насилие против женщин и детей www.womensaid.org.uk