– Нет, я не собираюсь этого делать. Решено, нет смысла об этом больше говорить. Я тебе говорил, что если ты скажешь мне, что не хочешь меня больше видеть, я сниму обвинения, верно? Внезапно чувствую, что, если Зед взглянет на меня еще раз, я расплачусь. – Да, – тихо отвечаю я. Чувствую себя Эстеллой из романа «Большие надежды», разбивающей чувства Пипа. Мой собственный Пип стоит передо мной и смотрит на меня. Вот эту роль мне хотелось бы играть меньше всего. – Мне действительно жаль, что так получилось. Мы могли бы остаться друзьями, – бормочу я. – Да, но тебе не разрешается иметь друзей, – вздыхает он, потирая пальцами нижнюю губу и пощипывая ее. Я решаю не комментировать: речь не о том, что мне «разрешается» делать. Представляю себе, как это выглядело бы со стороны других людей и Хардина, и убеждаюсь, что он понимает, что это меня беспокоит, а его чувство ко мне заставляет всех судить обо мне неправильно. Как нарочно, рабочий телефон нарушает наше молчание. Жестом прошу Зеда не уходить и поднимаю трубку. – Тесса, – доносится до меня грубый голос Хардина. Вот дьявол! – Привет, – неуверенно отвечаю я. – Все в порядке? – Да. – Ты как-то странно говоришь. – Почему он так хорошо меня знает? – Все в порядке, – снова уверяю его я. – Просто отвлеклась. – Ладно. Короче, мне нужно знать, что делать с твоим папой. Я тебе писал, но ты не отвечала. У меня есть еще всякие дела, и я не знаю, оставлять его здесь или что? Смотрю на Зеда. Он стоит у окна, не глядя на меня. – Не знаю, ты не можешь взять его с собой? – Сердце у меня колотится. – Блин, нет. Нет. – Тогда оставь его там, – говорю я, чтобы завершить разговор. Хочу рассказать Хардину о Зеде здесь, но представляю, как он разъярится, если узнает, что он заходил, а я, черт возьми, хотела это скрыть. – Ладно, тогда, как вернешься, сама реши, что с ним делать. – Ладно-ладно, увидимся дома. Раздается музыка, и у меня уходит минута, чтобы понять, что она исходит от Зеда. Он лезет в карман и отключает ее, но не раньше, чем Хардин успевает ее услышать. – Что это было? Чей это телефон? – спрашивает он. Моя кровь сразу холодеет, пока я делаю паузу, чтобы обдумать ответ. Мне нельзя показать страх или волнение, когда Хардин узнает, что Зед тут. Я ничего плохого не сделала; он пришел, и он уезжает. Хардин раздражается, когда ко мне в офис заходит Тревор, а ведь он сотрудник и имеет право заходить, когда захочет. – Этот гребаный Тревор там? – Нет, это не Тревор. Это Зед, – набрав воздуха в грудь, говорю я. Молчание. Смотрю на экран, чтобы убедиться, что звонок еще продолжается. – Хардин? – Да, – отвечает он, шумно выдыхая. – Ты меня слышишь? – Да, Тесса, я слышал. И все? Почему он не орет в телефон и не угрожает его убить? – Поговорим об этом позже. Попроси его уйти, пожалуйста, – спокойно просит он. – Хорошо… – Спасибо, увидимся дома, – говорит он и вешает трубку. Когда я, немного сбитая с толку, кладу трубку, Зед поворачивается ко мне: – Прости, я знаю, он будет беситься из-за этого. – Не будет. Все в порядке, – отвечаю я. Конечно, это не так, но в любом случае хорошо звучит. Реакция Хардина на то, что Зед находится в моем кабинете, меня поразила. Никак не ожидала, что он будет так спокоен. Думала, он скажет, что едет сюда. Очень надеюсь, что это не так. Зед подходит к двери. – Ладно. Думаю, мне пора идти. – Спасибо, что зашел, Зед. Видимо, до моего отъезда больше не увидимся. Он поворачивается. В его глазах что-то мелькает, но исчезает так быстро, что я не успеваю понять, что именно это было. – Не буду говорить, что встреча с тобой усложнила мне жизнь, но я ничего не хотел бы менять. Я прошел через все это дерьмо – драки с Хардином, потерю друга, все такое. Ради тебя я прошел бы через все это еще раз. Кажется, мне не везет: не могу встретить девушку, которая не любит кого-то еще. Его слова всегда меня трогают, всегда. Он всегда так искренен, просто восхитительно. – Пока, Тесса. Это куда больше, чем обычное дружеское прощание, но не могу ответить ему тем же. Если я скажу что-то не то или промолчу, то опять дам ему ложную надежду. – Пока, Зед. Стараюсь улыбнуться, и он подходит ко мне. На мгновение я пугаюсь, что он хочет меня поцеловать, но нет: Зед обнимает меня, крепко, но коротко, и быстро целует в лоб. Потом сразу отступает и хватается за ручку двери, как утопающий за соломинку. – Береги себя, хорошо? – говорит он, открывая дверь. – Ладно. В Сиэтле не так уж плохо, – улыбаюсь я. Чувствую себя уверенной в себе, словно сделала то, что надо. Он хмурится и выходит из кабинета. Когда дверь закрывается, слышу, как он тихо бормочет: – Я не про Сиэтл. Глава 19 Как только дверь закрывается и Зед исчезает – исчезает навсегда, – закрываю глаза и откидываю голову на спинку кресла. Не могу понять, что я чувствую. Чувства смешаны, в мыслях хаос. Частично я чувствую облегчение от того, что непонимание между мной и Зедом разрешено. Но другая, меньшая, часть сознания сигнализирует о тяжелой утрате. Зед был единственным из так называемых друзей Хардина, кто всегда помогал мне, и странно сознавать, что больше я его не увижу. По щекам сами собой текут слезы, но я пытаюсь взять себя в руки. Не стоит из-за этого плакать. Я должна быть счастлива, что могу наконец закрыть книгу под названием «Зед», отложить ее прочь, оставив пылиться на полке, и никогда больше не открывать. То, что я не хочу быть с ним, не значит, что я его не люблю. Не то что я когда-нибудь предпочту его Хардину, просто я забочусь о нем, и мне хотелось бы, чтобы все было по-другому. Жаль, что наши отношения были чисто платоническими, – может, тогда мне не пришлось бы выбросить Зеда из жизни. Не понимаю, зачем он приходил, но я рада, что он ушел раньше, чем смог еще больше запутать меня или доставить боль Хардину. Звонит телефон; откашлявшись, беру трубку. В ответ на мое жалкое «алло» звучит громкий и ясный голос Хардина: – Он ушел? – Да. – Ты плачешь? – Я просто… – начинаю я. – Что? – допытывается он. – Не знаю, я просто рада, что все кончилось. Я вытираю глаза, и он вздыхает, удивляя меня простым ответом: – Я тоже. Я больше не плачу, но говорю ужасным голосом: – Спасибо… – Я делаю паузу. – За понимание. Все прошло гораздо лучше, чем я ожидала. Не знаю, следует ли испытывать облегчение или стоит немного поволноваться. Решаю остановиться на облегчении и закончить свой последний рабочий день в этом здании как можно более спокойно. Около трех в кабинет заходит Кимберли; за ней входит девушка, которую я точно никогда у нас не видела.