– С тех пор как… – начинаю говорить я. – Как что? – Она слезает с дивана и яростно размахивает передо мной руками. – С тех пор как ты встретил эту заносчивую стерву? Прежде чем я сделаю какую-нибудь глупость, приходится напомнить себе, что Молли – всего лишь девушка, а не воплощение зла, хотя так и не разберешь. – Не говори о ней так. – Я поднимаюсь с дивана. – Все это правда, ты только посмотри на себя. Ты как долбаный нытик, страдающий по своей невинной уродине, а она тебя даже не хочет! – кричит она, то ли смеясь, то ли плача. У Молли эти эмоции выглядят примерно одинаково. Я сжимаю кулаки, и Джейс с Зедом тут же подходят к нам. Молли кладет руку на плечо Джейса. – Скажите ему, ребята. Скажите, что он стал чертовым занудой с тех пор, как мы его ей сдали. – Не мы, а ты, – поправляет ее Зед. Она сердито смотрит на него. – Какая разница? – говорит она, и Зед удивленно смотрит на нее в ответ. – В чем дело? – спрашивает Джейс. – Ни в чем, – отвечаю я за нее. – Она расстроена тем, что у меня нет желания ее трахнуть. – Нет, меня просто бесит, что ты такой придурок. С тобой все равно никто не хочет иметь дела. Именно поэтому Джейс и попросил меня рассказать все ей. Мои глаза застилает красная пелена. – Он попросил? – говорю я сквозь зубы. Я знал, что Джейс тот еще засранец, но все же был уверен, что открыть Тессе всю правду Молли заставила ревность. – Да, это он подговорил меня ей сказать. Он все спланировал: она немного выпьет, потом я расскажу ей все прямо у тебя на глазах, Джейс бросится за ней и попытается утешить, пока ты будешь реветь, как малыш, черт возьми. – Она смеется. – Как ты там выразился, Джейс? Ты собирался «затрахать ее до смерти»? Молли показывает в воздухе кавычки, цитируя слова Джейса. Я делаю шаг к Джейсу. – Эй, дружище, я просто пошутил… – начинает оправдываться он. Если не ошибаюсь, губы Зеда искривляются в ухмылке, как только мой кулак врезается в челюсть Джейса. Снова и снова бью его по морде; но не чувствую никакой боли в костяшках пальцев; я продолжаю драку, придавливая противника сверху, и мой гнев притупляет все другие ощущения. Я представляю, как он касается Тессы, целует ее, раздевает, и бью его еще сильнее. Кровь на его лице лишь раззадоривает меня, усиливает желание причинить ему как можно больше боли. Лицо Джейса разбито, осколки очков в черной оправе валяются рядом. Кто-то оттаскивает меня от него. – Хватит, дружище! Ты же его убьешь, перестань! – орет Логан прямо мне в лицо, и я вроде бы возвращаюсь к реальности. – Если кому-то из вас, придурков, есть что сказать мне, говорите сейчас! – кричу я всем тем, кого когда-то считал друзьями – если это вообще была дружба. Все молчат, даже Молли. – Давайте! Если кто-нибудь скажет про нее хоть одно гребаное слово, я проучу вас всех – долго думать не стану! Напоследок я бросаю взгляд на Джейса, который с трудом пытается подняться с пола, и ухожу из квартиры Зеда. Снаружи меня ждет холодная ночь. Глава 15 – Очень вкусная штука! – практически кричу я на ухо Кимберли, допивая свой коктейль. Я размешиваю лед трубочкой, жадно пытаясь добраться до последних капель на дне бокала. Она сияет от радости. – Хочешь еще? Ее глаза чуть покраснели, но на вид она вполне собрана, тогда как я чувствую какую-то странную легкость. Опьянение. Вот как это называется. Я энергично киваю и осознаю, что постукиваю пальцами по коленям в такт музыке. – Ты в порядке? – спрашивает Тревор, заметив это. – Да, чувствую себя очень хорошо! – Я стараюсь перекричать музыку. – Надо потанцевать! – говорит Кимберли. – Я не танцую! В смысле, я не умею танцевать – по крайней мере, не под такую музыку! Я никогда не танцевала так, как обычно танцуют люди в клубах, и в любой другой ситуации побоялась бы присоединиться к ним. Но по моим жилам течет алкоголь, который придает мне невероятную храбрость. – Ну ладно, идем! – кричу я. Кимберли улыбается, затем поворачивается и целует Кристиана в губы – дольше, чем обычно. Через мгновение она встает, стаскивает меня с дивана и направляется на переполненный танцпол. Зайдя за ограждение, смотрю вниз и вижу, что под нами еще два этажа, где тоже все танцуют. Все выглядят настолько потерянными в собственном мире, что это кажется и пугающим, и захватывающим одновременно. Конечно, Кимберли знает, как надо двигаться, так что я закрываю глаза и просто пытаюсь позволить музыке направлять мое тело. Я чувствую себя нелепо, но не хочу отставать от нее – других вариантов у меня нет. Через бесчисленное количество песен и еще два бокала я понимаю, что комната начинает кружиться. Захватив сумочку, отлучаюсь в туалет, пытаясь протиснуться сквозь бесконечную толпу потных тел. Чувствую, что в сумке вибрирует телефон, и вытаскиваю его. Это мама – отвечать точно не буду, сейчас я слишком пьяна, чтобы с ней разговаривать. В очереди перед кабинками зачем-то просматриваю входящие сообщения и тут же хмурюсь, не увидев ни одного от Хардина. Может, стоит узнать, чем он занимается? Нет. Только не это. Завтра я пожалею о своей необдуманности. Мигающие огни, отражающиеся от стен, начинают меня раздражать. Пока я стою в очереди, я пытаюсь сконцентрировать взгляд на экране мобильного в надежде, что мне станет лучше. Дверь в одну из кабинок наконец открывается, я забегаю внутрь и наклоняюсь над унитазом в ожидании, смогу ли я стошнить. Ненавижу это ощущение. Будь Хардин здесь, он принес бы мне попить и подержал бы мне волосы. Нет. Нет, он не стал бы. Надо ему позвонить. Чувствуя, что меня не стошнит, выхожу из кабинки и иду к раковине. Нажав пару кнопок, я зажимаю телефон между ухом и плечом и пытаюсь оторвать бумажное полотенце. Я хочу намочить его, но вода начинает идти, только когда я несколько раз дергаю полотенцем рядом с сенсором – ненавижу эти автоматические краны. Подводка немного потекла, и выгляжу я совершенно на себя не похоже. Волосы взъерошены, глаза покраснели. После третьего гудка я нажимаю отбой и кладу телефон на край раковины. «Какого черта он не отвечает?» – спрашиваю я себя, и мой телефон тут же вибрирует и едва не падает в воду. Я смеюсь. Не знаю почему, но это кажется мне забавным. Высвечивается имя Хардина, и я пытаюсь провести мокрым пальцем по экрану, чтобы ответить. – Харольд? – говорю я в трубку. Харольд? Боже, сколько же я выпила. Хардин говорит странно, будто он запыхался. – Тесса? Все в порядке? Ты звонила? Господи, у него просто ангельский голос! – Не знаю, разве у тебя не отражается имя абонента в списке входящих звонков? Если высветилось мое имя, то, вполне вероятно, это была я, – со смехом произношу я. Его тон меняется. – Ты пила? – Возможно, – тонким голоском выдаю я и выбрасываю мокрую салфетку в урну. В туалет заходят две пьяные девушки, одна из них спотыкается о собственную ногу и падает, что вызывает у всех взрыв смеха. Пошатываясь, они заходят в самую большую кабинку, а я пытаюсь снова сосредоточиться на телефонном разговоре. – Где ты? – резко спрашивает Хардин. – Ну чего ты, успокойся уже, а? – Он всегда просит меня успокоиться, так что теперь моя очередь. Он вздыхает. – Тесса… – Понимаю, что он злится, но мой разум слишком затуманен, чтобы из-за этого волноваться. – Сколько ты выпила? – Не знаю… может, пять. Или шесть. Вроде того, – отвечаю я, опираясь о стену. Сквозь тонкую ткань платья я чувствую холод плитки – приятный, ведь все тело у меня горит. – Пять или шесть чего? – Коктейлей «Секс на пляже»… мы вот никогда не занимались сексом на пляже… Это было бы здорово, – ухмыляюсь я. Вот бы сейчас увидеть его глупое выражение лица! Не глупое… а прекрасное. Но сейчас лучше думать, что глупое.