Сердце снова разбивается на куски. Не могу поверить, что прошу его о помощи, но без этого мне не обойтись. – Что мне делать? Ты мне поможешь? – Не знаю… – Он смотрит на меня нерешительно, но точно понимает, в каком я отчаянии. – Думаю, я могу поговорить с ней. Завтра ее день рождения, помнишь? – Да, конечно, помню. Вы что-то запланировали вместе? – спрашиваю я. Лучше бы не запланировали. – Нет, она сказала, что будет у мамы. – У мамы? Почему? Когда ты говорил с ней? – Она прислала мне сообщение пару часов назад. А что ей еще делать? Оставаться на день рождения одной в мотеле? Я решаю не обращать внимания на последний вопрос. Если бы сегодня утром я сдержался, она, возможно, позволила бы мне остаться еще на одну ночь. И теперь я здесь, а она все еще в Сиэтле с этим гребаным Тревором. Я слышу, как кто-то поднимается по лестнице, и мгновение спустя в дверном проеме появляется отец. – Я услышал твой голос… – Да… я пришел поговорить с Лэндоном, – вру я. Ну, это почти правда: я собирался поговорить с тем, кого увижу первым. Я просто жалок. Отец, похоже, удивлен. – Правда? – Ага. И еще: во вторник приезжает мама, – сообщаю я. – На Рождество. – Отличная новость. Я знаю, как она скучает по тебе, – говорит он. Неосознанно стараюсь придумать какую-нибудь язвительную реплику, думаю сказать, какой хреновый из него отец, но понимаю, что не хочу этого делать. – Ну, тогда я оставлю вас, ребята, разговаривайте. – Он выходит и направляется наверх. – Кстати, кое-что еще, Хардин. – Он останавливается на середине лестницы. – Да? – Я рад, что ты пришел. – Хорошо, – отвечаю я, потому что не знаю, что еще сказать. Отец натянуто улыбается и поднимается дальше. Весь день сегодня творится полная хрень. Болит голова. – Ну… я, наверное, пойду… – говорю я Лэндону, и он кивает. – Я постараюсь сделать что смогу, – обещает он, и я иду к двери. – Спасибо. – И когда мы оба неловко замираем в дверном проеме, я бормочу: – Ты ведь понимаешь, что я не собираюсь тебя обнимать и все такое? Слышу, как он смеется, и закрываю за собой дверь. Глава 21 – Есть планы на Рождество? – спрашивает Тревор. Я поднимаю палец, чтобы он подождал, пока я пережевываю вкусные равиоли. Еда здесь просто потрясающая, и хотя я не гурман, все равно понимаю, что этот ресторан наверняка пятизвездочный. – Особых нет. Поеду к маме домой на недельку. А ты? – Собираюсь поработать волонтером в приюте. Не хочется возвращаться в Огайо. У меня есть несколько кузенов и тетушек, но, с тех пор как умерла мама, мне там нечего делать, – объясняет он. – О, Тревор, мне так жаль твою маму. Но это так благородно с твоей стороны помочь в приюте. Я сочувственно улыбаюсь и съедаю последний равиоль. На вкус он такой же прекрасный, как и тот, который я съела первым, но из-за признания Тревора я уже не так радуюсь еде, хотя вечер становится более приятным. Это как-то странно, правда? Мы долго разговариваем и лакомимся десертом – прекрасным шоколадным пирогом с карамельным сиропом. Когда официантка приносит счет, Тревор достает кошелек. – Надеюсь, ты не из тех девушек, которые настоятельно требуют платить пополам? – дразнит он. – Да ну, только если бы мы были в «Макдоналдсе», – смеюсь я. Он ухмыляется, но ничего не отвечает. Хардин обязательно бы язвительно заметил, что моя реплика убила все достижения феминизма за последние пятьдесят лет. На улице опять идет то ли дождь, то ли снег. Тревор просит меня подождать внутри, пока он вызовет такси, что очень предусмотрительно с его стороны. Пару минут спустя он машет мне через стекло, и я выбегаю наружу к теплой машине. – Так почему ты решила работать в издательской сфере? – спрашивает он, когда мы едем назад в отель. – Ну, я люблю читать – я только и делаю, что читаю. Это единственное, что меня интересует, поэтому выбрать профессию мне было несложно. В будущем я хотела бы сама что-нибудь написать, но пока что очень довольна тем, чем занимаюсь у Вэнса, – отвечаю я. Тревор улыбается. – У меня то же самое с финансами. Больше меня ничто не увлекает. Я с самого детства знал, что моя работа будет связана с цифрами. Я ненавижу математику, но улыбаюсь в ответ, а он продолжает говорить на ту же тему. – Значит, любишь читать? – спрашиваю я, когда он заканчивает рассказывать и мы подъезжаем к отелю. – Да, вроде того. В основном научно-популярную литературу. – Вот как… почему? – не могу не спросить я. Он пожимает плечами. – Меня просто не особо интересуют художественные книги. – Он вылезает из такси и подает мне руку. – Как они могут тебе не нравиться? – удивляюсь я и опираюсь на его руку. – Самое главное, что дает чтение, – это возможность забыть обо всем и прожить сотни или даже тысячи других жизней. С научно-популярными книгами это не получится – они не изменят тебя так, как художественные. – Изменят? – удивляется он. – Да, художественная литература меняет тебя. А если прочитанное на тебя никак не повлияло, значит, ты выбрал не ту книгу. – Мы проходим через холл, и я разглядываю прекрасные картины на стенах. – Я склонна думать, что каждая прочитанная книга стала частью меня и в каком-то смысле создала меня именно такой. – А ты увлеченная натура! – смеется он. – Да… похоже на то, – отвечаю я. Хардин согласился бы со мной, и мы говорили бы на эту тему несколько часов, а может, и дней. Мы молча поднимаемся на лифте и выходим, Тревор следует за мной по коридору. Я устала и уже готова лечь, хотя сейчас только девять. Мы доходим до моей двери, и Тревор улыбается. – Я отлично провел время. Спасибо, что поужинала со мной. – Это тебе спасибо, что пригласил, – улыбаюсь я в ответ. – Мне очень нравится проводить с тобой время, и мне кажется, у нас много общего. Я бы хотел снова с тобой увидеться. – Он ждет, что я скажу, а потом уточняет: – Не на работе. – Да, я буду рада, – говорю я. Он делает шаг вперед, и я застываю на месте. Он кладет руку мне на талию и тянется ко мне. – Э-э… думаю, что сейчас лучше не надо, – бормочу я. Его щеки заливаются краской, и я чувствую себя ужасно виноватой из-за того, что так оборвала его. – Нет, я все понимаю. Прости. Мне н-не следовало… – запинается он. – Все в порядке. Я просто не готова к такому… – объясняю я, и он улыбается. – Я понимаю. Тогда пока, спокойной ночи, Тесса, – говорит он и уходит. Захожу в номер и шумно выдыхаю – даже не представляла, что во мне столько всего накопилось. Я снимаю туфли и думаю, стоит ли раздеться или просто лечь так. Я устала, я так устала! Решаю подумать об этом лежа и через пару минут вырубаюсь. Следующий день вместе с Кимберли пролетает очень быстро; мы больше сплетничаем, чем ходим по магазинам.