– Где будет эта вечеринка? Пешком дойдем? – спрашиваю я и, стараясь казаться спокойной, ровняю свои книжки на полке. – Вообще-то, это вечеринка в самом большом из здешних студенческих братств. – Стеф с открытым ртом накладывает на ресницы очередной слой туши. – Это не в кампусе, но мы не пойдем пешком, Нэт нас подвезет. Я рада, что не Хардин, хотя знаю, что он там тоже будет. Так или иначе, его компания кажется мне невыносимой. Почему он такой грубый? Пусть скажет спасибо, что я не осуждаю его за уродский пирсинг и тату. Ладно, может, я его и осуждаю, но по крайней мере не говорю ему об этом в глаза. Я хотя бы терпимо отношусь к чужим взглядам. В нашем доме татуировки и пирсинг совершенно неприемлемы. Мои волосы всегда причесаны, брови выщипаны, а одежда чистая и глаженая. Это воспринимается как должное. – Ты меня слышишь? – прерывает мои размышления Стеф. – Прости… что? – Неосознанно я в мыслях возвращаюсь к этому грубияну. – Я говорю, давай готовиться: помоги выбрать мне, в чем идти. Платья у моей соседки такие странные, что мне кажется, будто сейчас кто-нибудь выскочит и скажет, что нас снимает скрытая камера. От каждого меня просто передергивает, а Стеф смеется, видимо, считает мое отвращение забавным. Платье – точнее, лохмотья, – которое она, в конце концов, выбирает, представляет собой черную сетку, через которую прекрасно виден ее красный бюстгальтер. Единственная закрытая деталь наряда – это плотные черные трусы. Платье не доходит даже до середины бедра. Стеф подтягивает его, открывая ноги еще выше, затем наклоняется, демонстрируя глубокое декольте. Каблуки ее туфель – сантиметров десять, огненно-рыжие волосы стянуты в тугую косу, падающую на плечи, глаза подведены черным и синим еще гуще, чем раньше. – Больно делать татуировки? – спрашиваю я, доставая свое любимое темно-бордовое платье. – Первый раз да, но не так больно, как ты думаешь. Это как пчела, которая кусает тебя снова и снова, – говорит она, пожимая плечами. – Ужасно, – говорю я, и Стеф смеется. Мне приходит в голову, что она наверняка считает меня странной так же, как я ее. То, что мы мало знакомы, как ни удивительно – нам на руку. Она таращится на мое платье. – Ты что, действительно собираешься это надеть? Я провожу рукой по ткани. Это мое лучшее, любимое платье, хотя нарядов у меня не так уж и много. – А что с ним не так? – спрашиваю я, пытаясь скрыть обиду. Воротничок доходит до шеи, рукава закрывают руки на три четверти, оставляя открытыми только локти. Темно-бордовая ткань мягкая, но прочная, из такой шьют деловые костюмы. – Ничего… просто оно такое… длинное, – говорит она. – Да оно едва колени прикрывает. Я не понимаю, догадалась ли Стеф, что я обиделась, но почему-то не хочу, чтобы она это знала. – Оно хорошее. Просто мне оно кажется слишком строгим. Может, ты хочешь взять что-нибудь из моего? – искренне предлагает она. От этого предложения меня бросает в дрожь. – Спасибо, Стеф. Думаю, обойдусь, – отвечаю я и начинаю завиваться. Глава 6 Завивка и укладка готовы; я закалываю пряди у лица с обеих сторон, чтобы не падали. – Хочешь взять что-нибудь из моей косметики? – спрашивает Стеф, и я снова смотрюсь в зеркало. Глаза всегда кажутся мне слишком большими, и я предпочитаю минимально подчеркивать их макияжем, разве что крашу ресницы. – Ну, может, немного глаза подвести, – неуверенно говорю я. Стеф с улыбкой протягивает мне три карандаша: фиолетовый, черный и коричневый. Я верчу их в руках, выбирая между черным и коричневым. – Фиолетовый к твоим глазам отлично подойдет, – говорит Стеф, я улыбаюсь, но отрицательно качаю головой. – У тебя уникальные глаза – продать не хочешь? – шутит она. У нее самой прекрасные зеленые глаза; зачем ей мои? Беру черный карандаш и подвожу глаза тонюсенькой линией, получая от Стеф поощрительную улыбку. Звонит ее телефон, соседка хватает сумочку. – Нэт пришел. Я тоже беру сумочку, поправляю платье и натягиваю свои плоские белые кеды, на которые Стеф взирает весьма однозначно, но не комментирует. Нэт ждет у входа, из открытого окна его машины ревет хард-рок. Оглядываюсь и вижу, что на нас все смотрят. Опустив голову, я внезапно натыкаюсь взглядом на Хардина, сидящего на переднем сиденье. Должно быть, он наклонился, и я не заметила его сразу. Черт. – Дамы, прошу, – говорит Нэт. Хардин смотрит, как я забираюсь в машину вслед за Стеф и оказываюсь на сиденье прямо позади него. – Тереза, ты ведь в курсе, что мы собрались на вечеринку, а не в церковь? – говорит Хардин, и я вижу в боковом зеркале, как он ухмыляется. – Пожалуйста, не называй меня Тереза. Мне нравится Тесса, – отвечаю я. Странно, он даже знает мое полное имя? Оно напоминает мне об отце, поэтому я предпочитаю его не слышать. – Конечно, Тереза. Я откидываюсь на сиденье и закатываю глаза; нечего отвечать на подколки, время тратить. Пока мы едем, я смотрю в окно, пытаясь не замечать грохочущей музыки. Наконец, Нэт паркуется на обочине оживленной улицы, вдоль ряда больших и почти одинаковых светлых домов. Черными буквами выведено название студенческого братства, но я не могу разобрать ни слова, фасад полностью скрыт вьющимся виноградом. От дома беспорядочно растянуты ленты туалетной бумаги, шум и гам: типичная картина. – Дом такой большой; сколько там может быть людей? – ахаю я. На газоне перед домом полно народу с красными кружками в руках, некоторые танцуют. Я отстаю от своей компании. – Людей куча, пошли, – отвечает Хардин, выходя из машины. С заднего сиденья я вижу, как несколько человек здороваются с Нэтом за руку, не обращая внимания на Хардина. К моему удивлению, никто больше не татуирован так, как он, Нэт или Стеф. Может быть, сегодня я все-таки найду себе друзей. – Идешь? – Стеф улыбается и выскакивает из машины. Я киваю, скорее сама себе, и вылезаю, еще раз поправляя платье. Глава 7 Хардин уже зашел в дом; прекрасно, надеюсь, я не увижу его до конца вечера. Судя по количеству народа, так оно и будет. Я иду вслед за Нэтом и Стеф по битком забитой гостиной, получаю красную кружку. Пытаюсь вежливо отказаться «нет, спасибо» – но уже поздно, я понятия не имею, кто мне ее передал. Ставлю чашку на стол и двигаюсь за Стеф. Мы доходим до компании, оккупировавшей диван. Судя по тому, как встречают моих спутников, это друзья Стеф. К сожалению, все они в татуировках. Хардин тоже сидит на диване, я стараюсь не смотреть на него. Стеф представляет меня. – Это Тесса, моя соседка. Она только вчера приехала, я решила показать ей, как у нас веселятся в выходные. Все дружески кивают мне и улыбаются (кроме Хардина, конечно). Очень красивый смуглый мальчик протягивает мне руку. Рука холодная, потому что ею он держал стакан, зато улыбка у мальчика теплая. Во рту что-то блестит, кажется, колечко в языке, но я не уверена, он слишком быстро замолкает. – Я Зед. Ты на чем? – спрашивает он. Я замечаю, как он изучает мое длинное платье, слегка улыбается, но ничего не говорит. – На английском, – говорю я, радостно улыбаясь. Хардин фыркает, но я не обращаю внимания. – Круто. Я в малине, – смеется Зед. В малине? Что это значит? – Хочешь выпить? – спрашивает он прежде, чем я успеваю спросить про малину. – Нет, я не пью, – говорю я, и он пытается скрыть улыбку. – В духе Стеф тащить на тусовку всяких девочек-монашек, – бормочет себе под нос девушка с розовыми волосами. Делаю вид, что не слышу, потому что сегодня хочу избежать любых конфликтов. Монашек? Во мне нет ничего пуританского! Да, я много работала и училась, чтобы здесь оказаться, а когда отец от нас ушел, мама работала изо всех сил, чтобы обеспечить мое будущее. – Пойду, подышу свежим воздухом. Я хочу уйти. Любой ценой нужно предотвратить ссору. Не стоит заводить врагов, пока у меня еще нет друзей. – Хочешь, я пойду с тобой? – окликает меня Стеф. Я качаю головой и иду к двери. Я знаю, не надо было приходить. Я сейчас должна сидеть в пижаме на своей кровати, свернувшись калачиком, с романом в руках. Я могла бы поболтать по скайпу с Ноем, по которому жутко соскучилась. Даже просто спать лучше, чем торчать на этой ужасной вечеринке в компании пьяных незнакомцев. Решаю написать Ною. Я иду на периферию лужайки, где меньше всего людей. «Я скучаю по тебе. В колледже пока что совсем не весело». Отправляю эсэмэс и сажусь на каменный бортик, ожидая его ответа. Группа пьяных девчонок проходит мимо, путаясь в собственных ногах и хихикая. Ной быстро отвечает. «Почему? Я тоже скучаю по тебе, Тесса. Я так хочу сейчас быть с тобой». И я улыбаюсь его словам. – Блин, прости! – произносит мужской голос, и в тот же момент я чувствую, как холодная жидкость заливает мне платье. Парень спотыкается и прислоняется к низкому бортику. – Мне плохо реально, – бормочет он, сползая на землю. Веселье – хуже не придумаешь. Сначала какая-то девица называет меня монашкой, а теперь еще платье залито непонятным пойлом и воняет. Застонав, я хватаю телефон и иду в дом, чтобы найти ванную. Проталкиваюсь через переполненный коридор, пытаясь открыть все двери подряд, но они заперты. Я стараюсь не думать, что за ними происходит.