– Я знаю ее, потому что знаю тебя. Ты думаешь, я тебя случайно с улицы забрал? Совсем меня не помнишь, да? Она стала водить своим единственным здоровым глазом, пытаясь вспомнить, где она его могла видеть. – Я столько раз приходил в кафе обедать. Ты всегда мне улыбалась, спрашивала, как у меня дела. – А, да. Теперь вспомнила. – Как меня зовут? – Я, я… – Она замотала головой, и из глаз потекли слезы. – Давай, Элла. Ты столько раз писала мое имя на стакане с кофе. Столько раз… – Я знаю. Просто я устала и хочу есть… – Врешь! – закричал он, стукнув кулаком по верху клетки. – Чертова врушка! Не знаешь ты меня! Тебе плевать на меня! Грендель начала лаять и бегать вокруг клетки. – Мне не плевать. Я могу узнать тебя получше и почувствовать что-то к тебе, если ты дашь мне шанс. Я могу, я уверена… Дэрил вскочил и заходил вокруг клетки, как Грендель. – Мы разговаривали с тобой, Элла. Я говорил тебе, что живу на ферме, что у нас молоко настоящее. Рассказывал тебе про свою собаку. Но ты – такая же, как все. – Нет. Клянусь, я не такая. – Такая. Еще одна красивая сучка, которая только играет с мужчинами. Ты делаешь вид, что мы тебе нравимся, но это не так. Ты просто хочешь поиграть. Использовать нас! – орал он на нее, выпучив свинячьи глаза. Грендель лаяла в унисон. Наконец Дэрил замолчал, успокоился и снова сел на корточки рядом с клеткой. Казалось, он полностью овладел собой. – Элла, – сказал он, подавшись к ней. – Если бы ты хотя бы вспомнила, как меня зовут, я бы тебя отпустил. Но нет. Ты умрешь, Элла. Она плюнула ему в лицо. – Чертов уродец. К тебе ни одна женщина никогда не подойдет! – закричала она. Он подошел к ней сзади и потянул на себя цепь. Шея Эллы прижалась к прутьям клетки, и она начала задыхаться. Ослабить цепь не удавалось – оковы на запястьях не давали рукам дотянуться до шеи, не хватало всего нескольких сантиметров. Когда ее лицо стало синеть, Дэрил ослабил хватку, и она упала на пол, кашляя и задыхаясь. Он пошел к двери, открыл ее, и Грендель выбежала наружу. – Никто тебя не ищет. Ты никому не нужна, – бросил он ей на прощанье. Он вышел, выключил свет, закрыл входную дверь, повесил на нее замок и пошел за Грендель к озеру. На ферму Дэрил вернулся в семь, позавтракал и сел на восьмичасовую электричку до Лондона. В обед он отправился в кафе «Бэй-Органик». У салат-бара было многолюдно. Он задержался около корзинок с хлебом, подслушивая, как, сидя за кассой, Сериз разговаривает с мужчиной, которого Дэрил принял за управляющего. – Сложно что ли трубку взять? – говорила она. Сериз была немного похожа на Эллу, но сильно уступала ей в привлекательности. Управляющий, с небрежно спадающими на лицо темными волосами, был красив. Он менял чековую ленту в кассовом аппарате и что-то промычал ей в ответ. – Элла безответственная, – не успокаивалась Сериз. – Студенты живут в иллюзорном мире вечеринок и выпивки. Я даже слышала, что она что-то говорила про наркотики. Сериз положила одну руку на бедро, а другой теребила прядь светлых волос. «У нее один интерес – залезть к нему в штаны», – подумал Дэрил и подошел к кассе. Управляющий как раз закончил с лентой. – Мне порекомендовал Эллу друг ее семьи, – сказал он Сериз. – Она ответственная. Не понимаю, почему она не позвонила. Я их наберу. Сериз повернулась к Дэрилу, не в силах отвести взгляд от начальника, который направился в подсобное помещение. – Можно мне маленький капучино? – попросил Дэрил. – Как вас зовут? – спросила она, взяв бумажный стаканчик и черный маркер. – Шлюха. Она начала писать, а затем недоуменно взглянула на него. – Прошу прощения, как вас зовут? – Фамилия – шлюха, а имя – Сериз. Она застыла с маркером, не понимая, что происходит, и впервые осмысленно взглянула на него. – Только я ошибся, это твое имя. Шлюха Сериз. Твой управляющий – женат. У него двое маленьких детей. Подумай об этом. Дэрил вышел на улицу, оставив ее с открытым ртом. Он понимал, что только что совершил идиотский поступок, но выражение ее лица стоило того. Все женщины – шлюхи, и с ними нужно вести себя соответствующе. Он подумал об Элле. Все случится этой ночью. Глава 39 Эрике выделили маленький отдельный кабинет в самом конце этажа. Туда поместился только стол, стул и небольшой шкаф для документов. Узкое окно выходило во двор. Она не проводила в кабинете много времени, предпочитая находиться со своей командой в их комнатке со стеклянными перегородками, но сейчас, когда на носу была пресс-конференция, ей понадобилось личное пространство, чтобы продумать свою речь. Ей были глубоко небезразличны жертвы. Как и во многих других убийствах, которые она расследовала в прошлом, ее возмущали не только страшные обстоятельства смертей, но и то, что у жертв были украдены жизни. Молодые женщины навсегда и так преждевременно лишались возможности иметь карьеру, детей, наслаждаться праздниками и всеми радостями жизни. Раздался стук в дверь, и в кабинет вошел Питерсон. Он посмотрел на Эрику и заваленный бумагами стол. – Мне только что звонила Колин из отдела по СМИ. Она ожидает наплыв прессы, поэтому будет бронировать большой конференц-зал в отеле «Тисл» в Мэрилебон. – Спасибо, – поблагодарила Эрика. Питерсон закрыл за собой дверь, встал у нее за спиной и начал массировать ей шею. – Очень приятно, но не сейчас, – сказала она, убирая его руки. – Эрика. Ты вся в напряжении. – А ты на работе. Мы на работе, – она выскользнула из-под его рук и развернулась к нему лицом. – Мы же у тебя в кабинете, дверь закрыта, – прищурился он, развернул ее назад и снова положил ей руки на плечи. – Это все из-за твоей кровати. Я не привыкла спать на таком мягком матрасе, – пожаловалась она, запрокидывая голову и чувствуя, как плечи расслабляются. – Эрика, это очень дорогой матрас с эффектом памяти. Как раз когда Эрика отвечала, что ему не хватает упругости, в комнату, постучав, вошла Мосс. – Прошу прощения, я не вовремя? – спросила она, переводя взгляд с Эрики на Питерсона, который поспешил опустить руки. – Нет, мы… все хорошо, – смутилась Эрика, схватившись за бумаги на столе. – Мы говорили про мой матрас. Который недостаточно упруг, – пояснил Питерсон, выходя из-за стола. – Он с эффектом памяти… матрас… очень мягкий, – добавила Эрика. Повисла неловкая пауза. – Слава богу! – усмехнулась Мосс. – А то у меня есть друг, который попробовал виагру и говорит, что она изменила его жизнь. А еще один друг считает, что смех – лучшее лекарство. Хотя вряд ли он поможет с упругостью. – Мягкий матрас очень полезен для спины, – оправдывался Питерсон. Эрика и Мосс засмеялись. – Но это же правда! – Перестань, я шучу, – Мосс ткнула Питерсона в бок. – Дура, – засмеялся он. Эрика была рада, что они нашли возможность посмеяться хотя бы несколько минут. Этот смех разрядил обстановку. – Ладно, мы на работе. Будем вести себя соответственно, – сказала она. – Конечно, – согласилась Мосс. – Так вот. Я пришла спросить, будет ли на пресс-конференции выступать Шадэ Пенс, подруга Джанель из хостела. – Когда я с ней общался, у меня сложилось впечатление, что ближе нее у Джанель никого не было, – сказал Питерсон. – Колин только что выяснила, что Шадэ подрабатывает приватными танцами в одном из самых злачных клубов в Сохо. – Черт! Если мы выставим ее перед камерами, пресса раскопает это и вывернет эту информацию как захочет. – Подруга жертвы ведет двойную жизнь, танцуя в злачных местах, – на ходу придумал заголовок Питерсон. – У нас и так есть слабое место – отношения Лейси с Джеральдин Корн, – добавила Мосс. – Сами знаете, как все работает. Ладно бы она была лесбиянкой – проблем было бы меньше. Но то, что она встречалась и с мужчинами, и с женщинами, – этого наша пуританская пресса не потерпит. Сразу включатся высокие моральные принципы, и каждый получит по полной программе. – Ладно. Что-нибудь добавлю в свою речь и сама выступлю от лица Джанель, – решила Эрика. – Передай Колин, что через двадцать минут пришлю ей текст.