Эрику снова разбудил звонок. В темноте она нащупала телефон. Это был Айзек. – Вскрытие завершено. – Выезжаю. Когда она подъехала к моргу в районе Пендж, шел мелкий дождь, и Эрика поскорее вбежала внутрь. На улице потеплело, мокрый снег перемежался с дождем. Айзек встретил ее у двери, и вместе они сразу пошли к телу Эллы. Его бригада – инспектор, криминалист, фотограф и хранитель личных вещей жертвы – уже собиралась уходить. Они кивнули Эрике, проходя мимо. Тело Эллы лежало на стальном столе под чистой белой простыней. Голова была открыта. Эрика не находила в себе сил снова пройти через эту процедуру. Она уже знала, что ее ждет, знала, что эту девушку замучили самым жестоким образом. – Постараюсь как можно быстрее, – тихо сказал Айзек, читая ее мысли. Он подошел к телу и снял простыню. – Как и у Лейси Грин и Джанель Робинсон, у нее множество порезов, некоторые из них на момент смерти начали заживать. Рядом с левым соском рана, похожая на укус. – Укус? Ведь предыдущих жертв он не кусал? – Нет. К сожалению, след недостаточно четкий для более детального исследования. Левая скула, череп и правое запястье сломаны. Также сломано три левых ребра. На правом бедре перерезана артерия. Это и стало причиной смерти, как и в предыдущие разы. Эрика закрыла глаза и положила руку себе на лоб. Когда она снова нашла в себе силы посмотреть на косой разрез на груди Эллы, аккуратно, но жестоко зашитый крупными стежками, у нее закружилась голова, и ей пришлось схватиться за край стола. Колени подкосились, и Айзек еле успел подхватить ее. – Все хорошо, – ободряюще сказал он, крепко ее держа. Два ассистента недоуменно посмотрели на Эрику. – Я в порядке, – сказала она. Но как только он ее отпустил, колени снова затряслись. – Так, пойдем ко мне в кабинет, выпьешь стакан воды. По сравнению с холодным моргом в кабинете Айзека было тепло и уютно. Эрика села в удобное кресло. Он подошел к маленькому холодильнику и достал бутылку воды. Она щедро отпила и откинулась на спинку. – Ты бледная. – Я всегда бледная, – пошутила Эрика. Он взял ее запястье и стал считать удары. – Какой у тебя пульс в состоянии покоя? – Я не знаю. – Спортом занимаешься? – Я всегда куда-то бегу. – Когда в последний раз здоровье проверяла? – Где-то пару лет назад. Помнишь, когда меня ребенок укусил на Луишем-роу? Мне пришлось делать рентген, сдавать кровь и все остальное. – И? – Все нормально. Айзек сел в кресло напротив. – Ты нормально спишь? – Иногда, но с этим расследованием не могу себе позволить такую роскошь. – Так жить нельзя. – А вот я так живу, – отрезала она и сделала еще несколько глотков воды. – Прости. Тут, к своему ужасу, Эрика заплакала. Айзек взял ее руку в свою, и она не стала ее отдергивать. – Еще раз говорю, так жить нельзя, Эрика. – Я больше не знаю, как надо жить. Когда я познакомилась с Марком, я отталкивала его. Не потому, что я не хотела быть с ним. Я быстро почувствовала, что мы стали одним целым. И у меня всегда было к кому вернуться домой. С кем куда-то пойти, с кем поделиться… Мне нужно это все, но даже тогда мне казалось это слабостью. Не знаю, понятно ли я говорю. – Тебе казалось, что влюбиться – это слабость? – удивленно спросил Айзек, поведя бровью. Эрика кивнула. – Разве не проще, в итоге, быть одной? Ты неуязвима, никто не может у тебя ничего отнять. – Это очень депрессивный взгляд на жизнь, Эрика. – Ты же знаешь, каково это – терять близких. Стивен умер в прошлом году. Разве после этого ты можешь чувствовать себя в безопасности? Айзек немного выпрямился, как будто его застали врасплох, и уже не выглядел так уверенно. – Я любил Стивена, но мы были вместе всего пару лет, и, как ты помнишь, все было… бурно. – Неважно, сколько времени ты его любил. От этого же ты не меньше скучаешь по нему. Он кивнул. Эрика вытерла слезу. – В том числе поэтому я и не хотела детей с Марком. То и дело откладывала… А он хотел детей. Айзек сидел и молча слушал. – А когда Марк умер, я пыталась просто жить. Мне казалось, если я проживу день, неделю, месяц, год, станет легче. Но легче не становится. И приходится смиряться не только с потерей – а она подтачивает меня каждый день, – но еще и как-то проживать всю эту жизнь, которая осталась впереди. Одной. И об этом никто ведь не хочет говорить? Айзек кивнул. – Люди как-то способны посочувствовать и понять, что ты пытаешься справиться с потерей. Но когда ты пытаешься заполнить пустоту, которую оставила потеря, – это просто невозможно. Знаешь, я где-то с Рождества встречаюсь с Питерсоном… то есть с Джеймсом. – Он тебе нравится? Эрика кивнула и потянулась за упаковкой бумажных платочков на столе. – Он просто хочет быть со мной, а я его все время отталкиваю. Он такой хороший человек… как Марк – его все любили. Не понимаю, почему Марк должен был умереть, а я все еще здесь. Он был таким прекрасным человеком, а я просто сука. Айзек засмеялся. – Так и есть, ничего смешного. – Ты не сука, но иногда тебе приходится ею казаться. Чтобы делать работу. – Айзек, это дело… оно останется нераскрытым. Я это знаю. У меня нет ничего. И мне нужно везти сюда родителей Эллы Уилкинсон на опознание. А завтра надо ехать на похороны Спаркса. У него двое маленьких детей. – Эрика, тебе нужно держаться. Хочешь у меня пожить несколько дней? Можешь уходить и приходить, когда захочешь. Иногда же нужно, чтобы кто-то был дома, когда ты возвращаешься. Я обещаю – руки распускать не буду. Эрика засмеялась. – Нет, спасибо, я просто хочу побыть одна. – Нет, не хочешь. Я вскрываю людей каждый день, и многие из них очень молоды, им еще жить бы и жить. Я думаю, что, умирая, они жалели о многом, думали, что надо было быть добрее, больше любить, не так сильно нервничать. Езжай к Джеймсу. Кто знает – может, завтра ты уже будешь мертвая на том столе лежать. – Жестко, но это правда, – сказала Эрика. – Тебе стоит чаще давать советы. – Я так и делаю, но по большей части люди уже не могут воспользоваться моими советами. Они мертвы. Эрика подошла к нему и от всего сердца обняла. Глава 52 Питерсон сидел дома и смотрел телевизор. Около восьми вечера в дверь позвонили. Он выключил звук и пошел к двери. Увидев вымокшую насквозь Эрику с прилипшими к лицу волосами, он очень удивился. Несколько мгновений они стояли и молча смотрели друг на друга, только дождь барабанил по окнам.