Тот всхрапнул, словно лошадь, подавился землей, жухлыми листьями и взбрыкнул. Не иссякла еще сила в утомленных телесах. Романовский ударил второй раз, третий! Противник хрипел и уже не пытался встать. На что он еще способен? Майору не хотелось оставлять это чудовище в тылу. Он рывком подпрыгнул и начал бить по загривку врага тяжелой подошвой, втаптывать его голову в землю! Когда он опомнился, противник уже не шевелился. Из проломленной затылочной кости выползала жижа, похожая на брусничный кисель. Неужели они реально верят, что могут одолеть бывалого спецназовца? Впрочем, всякое случалось в этом мире. Двоим претендентам на «черный берет» (категория диверсанта ультракласса, способного выполнять задачи любого уровня сложности) на прошлой неделе переломали ноги. Третьему — капитану Чекану — пробили камнем голову. Он до сих пор валяется в коме. Карьера под откос у всех троих. Виновников, понятно, не отпустили, как они ни возмущались. Тех, кто выжил в ходе выпускного экзамена, довезли до заброшенного карьера и расстреляли на обрыве. Потом подошел бульдозер и засыпал тела каменной крошкой, чтобы местные мальчишки не напоролись. Финальный отрезок пути он тупо бежал, стараясь не упасть. Испытание изуверское, рассчитано на то, чтобы человек выложился полностью. Упадешь и уже не встанешь. Майор задыхался, еле тащился. Радужные блики плясали перед глазами. Ноги увязали в спелом мху. Впереди вставали заросли бурьяна. Молодая крапива жалила даже через ткань. Какой-то шершень прилип ко лбу. Он гнал его, но тот упрямо возвращался и наконец-то впился жалом. Майор размазал его по коже, выпал из кустарника. Узкая ложбинка плясала перед глазами. Он передвигался по ней, как на ходулях. Мелькали кусты, редкие деревья, оборвался лес. Видимо, Романовский пробежал лишнего, потому как в спину ему вдруг прозвучало: — На второй круг пошел, майор? Он испустил облегченный стон, повалился, тяжело дышал и таращился в безоблачное июльское небо. Какое же сегодня число? Двадцатое? Двадцать первое? Элементарные вещи путались в голове. Рядом одобрительно гудели люди. Кто-то посмеивался. Над головой майора воздвиглась невысокая кряжистая фигура. Мужчина в камуфляже без знаков различия. Короткая стрижка, седоват, лицо тонкое, лощеное, хотя уже не молодое. Поблескивали очки в позолоченной круглой оправе. Знаки различия полковнику Главного управления разведки Петру Григорьевичу Хоменко были ни к чему. Его и так знали. Полковник суховато улыбался. — Поздравляю, Леонид Тарасович! Вы сдали индивидуальный экзамен. Не сказать, что на «отлично», но, в принципе, терпимо. Задержись вы еще на четыре минуты, и диверсионной группе «Кентавр» понадобился бы другой командир. — Служу Украине, пан полковник! — прохрипел Романовский, судорожно ища точку опоры. — Не стыдитесь, все в порядке. — Хоменко усмехнулся. — Из вас выжали все соки, набирайтесь сил. Будем считать, что все индивидуальные испытания вы прошли успешно. Я наблюдал за вашим кроссом и, в принципе, доволен. Небольшие замечания. Вы не всегда выверяете силы, мыслите порой прямолинейно, полагаетесь на мышечную массу. Но это детали. У вас еще будет время поработать над собой. Останется проверить умение вашей группы действовать в коллективе. — Если состоится моя группа, пан полковник, — проворчал майор. Точка опоры нашлась, но организм не спешил наполняться силами. — Имею для вас неплохие известия. Похоже, Кустарь, которого вы лишились на прошлой неделе, — единственная потеря группы. Громанько и Стеценко идут по полосам номер пять и шесть. Боюсь сглазить, но пока у них все получается. Пару минут назад я отслеживал по мониторам их работу и в целом доволен. Пичулин пока отстает, но будем надеяться, что он всех догонит и перегонит. Приходите в себя и идите болеть за своих хлопцев. Их экзаменационные дорожки за той горкой. — Полковник кивнул в нужную сторону. — Пара часов вам на отдых, потом я жду всех вас в Горчанах. Первая работа в новом качестве не потребует от ваших людей титанических усилий. Но сделать ее надо. Надеюсь, уже завтра мы всем составом перебазируемся в Киев. Подчиненные майора выбирались из леса, все перепачканные, оборванные, бледные, как поганки, но не побежденные. Они сходили с тропы и валились с ног под одобрительный гул членов комиссии и персонала полигона. Надрывно кашлял и содрогался рвотными спазмами светловолосый осанистый капитан Олесь Громанько, бывший командир разведвзвода батальона «Мариуполь», прославившегося зачистками мирных поселений вблизи упомянутого города. Он был грязный, как трубочист, держался за разодранную голень, из которой сочилась кровь. К нему спешил санинструктор с чемоданчиком. Тяжело дышал, приходя в себя, старший лейтенант Влас Стеценко, крепко сбитый, стриженный почти под ноль. Угрюмый, на вид быковатый, но не простак, способен мыслить нетривиально. Впрочем, не сегодня. Камуфляж офицера был густо измазан кровью и какой-то подозрительной слизью. Кровь сочилась с его кулаков. Парень применял их по полной программе. Ему рассекли висок. Здесь тоже требовалась медицинская помощь. Последним вышел из леса старший лейтенант Олег Пичулин, уроженец Черновицкой области, бывший комвзвода добровольческого батальона, подтянутый, со смешком в глазах и угловатым черепом. Сам целый, только бледный, и весь камуфляж в болотной тине. Такое ощущение, будто полз к цели по дну болота. Он нервно подрагивал, смеялся. Да оно и неудивительно. Камеры бесстрастно зафиксировали, с каким остервенением он отбивался от врагов, осаждавших его. Вооружился жердиной, двоим разнес черепушки. Третий спикировал на него с дерева и схлопотал все три пули, выданные бойцу от щедрот экзаменационной комиссии. Четвертый едва не задушил перспективного диверсанта. Пичулина спас камень, валявшийся поблизости, и умение работать в партере. Пятый оказался женщиной. Ничего необычного, представительницы слабого пола нередко записываются в ополченцы. Невысокая, коренастая, вполне еще репродуктивная. Ее миловидное лицо исказилось от злобы, когда она набросилась сзади на Пичулина, оседлала его и сдавила горло. Парню удалось перебросить даму через себя, но та была живучая, трепала его, визжала, вцепилась как репей, прокусила руку ниже плеча. Он бил ее головой о ствол, пока дамочка не испустила дух, и в итоге сам имел такой вид, словно это его черепом кто-то проверял на прочность дерево. — Мои поздравления, хлопцы, — устало проговорил Романовский. — Слава Украине! — Он выслушал нестройное «Героям слава», сделал значительную мину и продолжил: — И что мы тут сверкаем, как бриллианты? Пока это только начало. Будем считать, что члены группы «Кентавр» подтвердили свою квалификацию, в которой никто и не сомневался. Стрельбы, взрывное дело, рукопашный бой, умение действовать в городских условиях плюс сегодняшний незабываемый кросс с препятствиями, расставивший последние точки. У нас есть два часа на отдых, приведение себя в божеский вид. Потом едем в Горчаны, под светлые очи высокого начальства. Глава 2 Солнце заходило за дубовую рощу. Гасли краски дня, серебристые блики блуждали по водной глади. Завершалось воскресенье, 24 июля. Мужчина, сидящий на скамейке в парке, нетерпеливо посмотрел на часы. Связник опаздывал на четыре минуты. Мужчина был подтянут, сухощав, одет неброско, но со вкусом. Он уткнулся в смартфон и делал вид, что страшно озабочен его содержимым. Причин для паники пока не было. Встречу они назначили в Воткинском парке — на окраине Киева, где находился микрорайон с аналогичным названием — несколько панелек еще советской постройки и парочка недавно заселенных двадцатиэтажных свечек. Но дискомфорт в душе уже появлялся. Вечер воскресенья, пробок нет, доехать сюда из центра можно за двадцать минут. В чем проблема-то? Мужчина достал сигарету, прикурил и стал украдкой осматриваться. Парк не отличался размерами. Липы, дубы, буйная акация обрамляли аллеи. В центре возвышался бездействующий фонтан. Дорожка, вымощенная плиткой, вела к симпатичному полукруглому мостику, окрашенному в цвета радуги. Речушка Вережка — неширокая, но местами опасная для купания — огибала парк и уносилась за город, в окрестные леса. Берега ее не были приспособлены для пляжного отдыха, но находились смельчаки, иногда даже трезвые, не отказывающие себе в удовольствии искупаться. День был жаркий, безветренный. Даже к вечеру еще парило. Мужчина выждал несколько минут. Ему становилось не по себе. Не первый год на опасном поприще, шестое чувство подводило редко. В парке было людно. Гуляли молодые семьи с колясками и без, вокруг фонтана тусовалась молодежь с музыкой. На лавочке напротив с постными минами восседала чета пенсионеров. Прожили рядом всю жизнь, разговаривать не о чем. Женщина читала книгу, мужчина занимался тем же. Только книга у него была электронная, а изо рта торчала электронная сигарета. Да и сам он был какой-то «электронный» — благообразный, лоснящийся. Женщина закрыла книгу, посмотрела на часы. Супруг уловил ее движение. Оба, как по команде, встали и направились к мосту, от которого тянулась пешеходная дорожка к жилому массиву. На лавочке справа веселились модно одетые девчушки. Обсуждали находчивую подружку, ловко забеременевшую от нужного молодого человека. Дескать, сделала папу из простого парня, у которого тоже есть папа, но не простой, а с дачкой на Мальдивах. Мужчина поднялся, убрал телефон в карман. Десять минут — уже опоздание. В принципе, ничего катастрофичного. Мало ли что могло случиться. Он прошелся по дорожке, выбрел из парка, поднялся на «радужный» мостик, где любили фотографироваться представители нетрадиционной сексуальной ориентации. Сегодня ничего нетрадиционного тут не происходило. Он прислонился к перилам. Мимо, в сторону микрорайона, прошла разнополая пара. Молодые люди выясняли отношения. Мужчина снова закурил, скомкал пустую пачку, хотел выбросить в речку, но передумал, сунул в карман. Солнце продолжало погружаться в шапку листвы. Из парка разливалась музыка, смеялись люди. Воткинский парк был единственным местом в округе, приспособленным для прогулок. Мужчина повернулся к воде, облокотился на низкие перила. Речушка огибала городские окраины и уходила за черту урбанизации. Метрах в двухстах слева находилась лодочная станция. Там берег сглаживался, виднелся дощатый причал с пирсом. На воде покачивались лодочки. Пацаны мелкого школьного возраста ныряли в воду. Они разбегались по пирсу и виртуозно влетали в серую муть. Реку только в этой части города питали стоки нескольких предприятий. Мужчина засмотрелся на пацанов. Помнится, вот так же, лет тридцать назад… Правда, не в этом городе, да и не в этой стране. Впрочем, тогда она была одна, в ней всем хватало места. Нынче принято ее ругать, но в сравнении с нынешними это была вполне приличная страна. Он оторвался от созерцания, повернулся. В горле пересохло, стало дурно. Но он не подал вида. Рядом стоял человек в штатском и с любопытством его разглядывал. Слегка за тридцать, аккуратный пробор, въедливый взгляд глубоко посаженных глаз. Включилось боковое зрение — справа и слева еще по одному. Такие же «штатские», спортивные бобрики, молодые, сдержанные. Под мостом с обеих сторон стояли еще двое. Курили, делали вид, что они такие, как все. Но их же видно за версту. Название ведомства, где они трудятся, отпечатано на лбах заглавными буквами! Мужчина, проявляя выдержку, удивленно поднял брови и спросил: — Хотите прикурить? Его визави сухо засмеялся. — Спасибо, не курю и вам не советую. Курение катастрофически влияет на здоровье. Гражданин Каминский Алексей Миронович? — Мы знакомы? — Мужчина нахмурился. Тут же напряглись младшие чины, стоящие по бокам, простые оперативники, не обремененные информацией, зато по горло компетентные! — Думаю, да, Алексей Миронович. Нас не представляли, но мы сталкивались в переходах вашего ведомства и некоторых смежных организаций. Вы являетесь заместителем начальника департамента планирования и анализа Главного управления разведки Министерства обороны, не так ли? Капитан Кулинич, рад представиться. — Что за цирк, капитан? — процедил Каминский. — Что это значит? — Он покосился на парней, которые приблизились к нему с недвусмысленными минами. — Прекращайте, Алексей Миронович. Нам все известно. Вас долго разрабатывали и наконец-то раскрутили. Как говорят у вас в России, сколь веревочка ни вейся… Ваш связник Любецкий не придет, напрасно его ждете. В данный момент он арестован моими коллегами из Службы безопасности Украины и уже дает признательные показания. Ваша подпольная сеть раскрыта, с чем вас и поздравляю. — Кулинич не смог сдержать торжества, в глазах его заискрился победный блеск. — Вы арестованы, гражданин Каминский, по обвинению в пособничестве террористам и создании преступной организации с целью свержения законной украинской власти. Не стоит отпираться. Лазутчики и предатели есть не только у нас. Хочу обрадовать, один из ваших чинов, занимающий приличную должность, завербован нашими американскими коллегами и охотно сливает членов вашей партии… хм, зеленых человечков, так сказать. Молчите, Алексей Миронович? Это разумно. Ордер на арест — вот, пожалуйста. Прошу проследовать за нами, пока без наручников. Машина поджидает на выходе из парка. Вы же не будете шуметь при детях? — Кулинич покосился на шумную компанию подростков со смартфонами, топающих по мосту. — Подождите, капитан. — Каминский усиленно тянул резину, искал выход. — Это произвол! Вы даже не представляете, с кем связались… — Неужели? — Кулинич язвительно засмеялся. — А мне, Алексей Миронович, представляется, что мы связались с глубоко законспирированным российским агентом, который уже нанес существенный урон обороноспособности молодого украинского государства. Вам нужны доказательства? Прямо здесь? Или проследуем для начала в застенки, где вас заждались? На пятнадцать суток, так сказать? — Кулиничу понравилась собственная шутка, и он тихо засмеялся. — Вы же правильно понимаете ситуацию, господин капитан, или какое у вас там звание на родине? Из застенков вы уже не выйдете. Никогда! — Он выделил последнее слово и подавился. Кулак пробил накачанный пресс! Кулинич вытаращил глаза, закашлялся. Каминский оттолкнул его к противоположным перилам, чтобы не мешался, ударил в сторону правой ногой. Он никогда не хвастался перед коллегами тем, что плотно занимался восточными единоборствами! Носок модного ботинка вонзился в бедро оперативника. Парень взвизгнул от боли, согнулся. Его напарник попятился и запустил руку под ветровку, где наверняка находилась кобура. В глазах его отразилась растерянность, такого он не ожидал. А ведь должен был предвидеть, дебил! Каминский прыгнул на него, схватил за ворот обеими руками, поставил подножку и оттолкнул. Оперативник СБУ загремел на дощатый настил, покатился по нему. Пистолет запрыгал по доскам, пролетел между балясинами и бултыхнулся в воду. Вот точно дебил! Трое нейтрализованы. У всей компании болевой шок. С двух сторон на мост бежали люди с встревоженными лицами. Целый отдел пошел на задержание особо опасного российского разведчика!