Поколебавшись, Алексей набрал номер. Зарядка кончалась, но ему хватит. Защемило сердце. А вдруг и по этим ребятам прошелся беспощадный молох? Двое коллег, которым он доверял, проживали в Лещихе, имели железное прикрытие и ненормированный рабочий день. Об их существовании не знал не только предатель, но и вообще никто, кроме Каминского и его непосредственного куратора. Абонент отозвался. Слава богу! Пот прошиб от волнения. — Дизайнер, это Рысь, — дрогнувшим голосом сообщил Каминский. — Э-э, думаю, вы ошиблись, уважаемый… — начал абонент. — Андрюха, прекращай! — устало проговорил агент. — Это Каминский. Все провалено. Нужно делать ноги. Говорю с телефона сотрудника СБУ, которого вырубил. Не думаю, что аппарат прослушивается. Нет у СБУ таких денег. Извини, Дизайнер, но положение критическое, других способов связи у меня нет. — Полагаю, вы ошибаетесь. — Абонент колебался, но условного сигнала, что говорит под контролем, не подавал. — Вариант «Гамма», — настаивал Каминский. — Сеть слили в Москве при поддержке светлых голов из натовской разведки. Меня уже не пасут, Андрюха, я оторвался. Связник провален, его взяли. Подозреваю, что других тоже. Вытаскивай меня, я не могу долго куковать в этом лесу. Ты бы видел, на кого я похож. Если к ночи не приму горячую ванну, то воспаление легких обеспечено. — Черт, Петруха, ты где? Что случилось? — Надежный человек, последний в этом городе, начал прозревать. — Слушай, я сейчас занят по официальной работе, сижу у клиента, обсуждаем заказ. Супруга ждет в машине под домом. — Вытаскивайте меня, — повторил Каминский и разразился надрывным кашлем. — Двенадцатый километр Западного шоссе. К нему примыкает грунтовая дорога. Не доезжая Охтоминского карьера, увидишь развилку, повернешь направо, пройдешь и снова направо. Это тоже дорога, но она не используется. Углубишься в лес, увидишь заброшенные дачи. Я буду там через тридцать минут. Подвези одежду, любую, но чтобы не вызывала вопросов. Доставишь меня в безопасное место, там решим, что делать. Давай, Дизайнер, отделывайся от клиента под благовидным предлогом, жду. Что случится, звони на этот телефон. Ребята из СБУ не успеют так быстро его оприходовать. Он переоценил свои возможности. Добраться за полчаса до нужного места оказалось нереально. Уже смеркалось, ноги еле волоклись, голова наливалась тяжестью. Лес был обитаемым. С одной стороны смеялись женщины, в другой ругались мужчины. Он не желал ни с кем встречаться. Когда Алексей пролез через кустарник и вышел к заброшенным дачам, сумерки уже сгустились. Но бледная видимость сохранялась. Каминский потащился к забору, заросшему бурьяном. Заброшенные дачки, каждая чуть больше собачьей конуры, тоже были окружены сорняками. На огородах колосился осот. Здесь не жили даже бомжи, избалованные городскими удобствами. Окна выбиты, двери болтались на петлях. Все мало-мальски ликвидное давно вывезено. На крайних участках недавно свирепствовал пожар, и от строений уцелело немного. Серебристый «Форд» стоял между сгоревшими дачами. Обе дверцы с левого борта были распахнуты. На переднем кресле проявлялась фигура водителя. Каминский досадливо крякнул. Помощник и жену с собой привез. В принципе, логично. Куда бы он ее дел? Алена тоже крепкий орешек. Если почувствует, что мужу угрожает опасность, прилипнет как банный лист. Дескать, вместе будем умирать, никуда без меня не поедешь. Пассажиры сохраняли молчание. Что-то не так. Уснули и не видят, как он приближается к ним? Он добрался до машины, заглянул внутрь и похолодел. Ноги пристыли к земле. Ему словно кто-то ввел инъекцию парализующего вещества. Все, что Алексей делал в последние два часа, гроша ломаного не стоило! По его вине погибли люди! Андрюха Януш, помощник Каминского, засекреченный даже для своих, сидел в водительском кресле, откинув голову. В левом виске чернело входное пулевое отверстие. Половина салона была забрызгана кровью. На заднем сиденье лежала, завалившись на бок, его жена, тридцатилетняя красавица Алена. Из распахнутых глаз сочилось отчаяние. Две пули в груди, третья в голове. Дорогие чехлы пропитались кровью. Перед смертью, когда убийца направил на нее пистолет с глушителем, она все поняла, не кричала, знала, что ничего не изменит. Какой смысл в этой жизни без любимого мужа, который погиб первым? «Беги!» — ужалила мысль. Каминский попятился. За его спиной кто-то деликатно кашлянул. Он обернулся, сжимая кулаки. Позади Алексея, растянувшись в ломаную шеренгу, стояли четверо и смотрели на него, как на новый айфон. Без головных уборов, в бронежилетах поверх гражданской одежды. Они держали короткоствольные автоматы, но не торопились пускать их в дело. «Спецназ управления военной разведки, — мелькнула безрадостная мысль. — Умные натасканные звери. Это не парни из СБУ с незаконченным высшим образованием и такой же подготовкой. Это все. Ты проживешь ровно столько, сколько им нужно для получения и подтверждения информации. Так сделай хоть что-то, чтобы не было мучительно больно за решеткой!» Он бросился на ладно сложенного светловолосого парня. Тот отклонился, ударил Каминского прикладом по виску. Ноги незадачливого беглеца сложились, он ничком повалился в траву. Сознание устояло, невзирая на адскую боль. Валяться под ногами фашистов было ниже его достоинства. Он стал подниматься, упираясь ладонями в землю. Голова превратилась в пудовую гирю, тянула вниз. Автоматчики неторопливо окружили Алексея. Приказа делать из него отбивную, а потом мертвеца у них пока не было. — Не перестарался, Громанько? — поинтересовался обладатель запоминающегося баритона. — Не, пан майор, — растягивая гласные, сообщил подчиненный. — Так, погладил. Отклонил, так сказать, заявку в друзья. А чего он бросается на стволы? Герой, что ли? — Парень витиевато выругался. Каминский оценил эту тираду и выхаркнул сдавленный смешок. Мужчины удивленно переглянулись. Один из них опустился на колени, посмотрел ему в глаза. — Он смеется, что ли? — проговорил приземистый боец с гладко выбритым черепом. — С ума сошел? Может, наподдать ему, пан майор? — Отставить, — проворчал старший группы. — Такому наподдашь, он богу душу отдаст, а оживлять дохлых москалей мы пока не обучены. Эй, любезный! — Пан майор постучал пальцем по голове беглеца. — Вы с нами? Слышите нас? Каминский Алексей Миронович, да? Мы не ошиблись? — Не ошиблись, — сказал подтянутый спецназовец с ортогональным черепом. — Он это, гнида. Мы же фото видели. — Можем проверить, — заявил светловолосый парень. — Вопрос на засыпку, милейший. Кто воюет в Донбассе: ополченцы против хунты или террористы против законного правительства? — Да пошел ты… — прошептал Каминский. Голова у него кружилась и плющилась от боли. Он едва держался. — Кто бы сомневался, — с усмешкой проговорил командир. — Неразговорчивый он какой-то. Спешу сообщить вам, Алексей Миронович, что вы закончили свое незабываемое выступление. Теперь вам будет что вспомнить, сидя в сыром и холодном каземате. Вас не убьют. Это хорошая новость. Все остальные плохие. Порадовать нечем. Назревает увлекательная игра с вашими боссами. Надеюсь, вы примете в ней участие. Впрочем, от вашего согласия мало что зависит. Кстати, хочу представиться. Майор Романовский, группа «Кентавр». — Можете не представляться. Спецгруппа для выполнения особых поручений начальника Главного управления разведки, куда набирают конченых моральных уродов. — Нет, видимо, придется заставить его сдать анализы, — задумчиво вымолвил Громанько. Майор Романовский сказал: — Чем, собственно, и гордимся, Алексей Миронович. Не смотрите на нас, как пойманный партизан на немецко-фашистского захватчика. Это не мы пришли на вашу землю, а вы — на нашу. Поэтому требуются ли нам какие-то индульгенции? — Зачем вы убили этих людей? — спросил Алексей и повернул голову к машине. — Они нам не нужны, — сухо пояснил майор. — С ними все ясно, они сами выбрали свой путь. Эти персоны не являлись переносчиками особо важных сведений и вряд ли когда-нибудь стали бы предметом торга. Последнее свое предназначение они выполнили, вывели на вас. Ведь не по запаху мы вас нашли, верно? — Эта баба — не последняя красивая особа в мире, — заявил бритоголовый Стеценко. — Хотя ножки, конечно, классные. — Да толку от них, — проворчал Громанько. — Предпочитаю женские ножки у себя на плечах. Диверсанты заржали. Каминский рванулся, хотел схватить майора за ноги. Но тот предвидел нечто подобное, ударил ботинком по виску. Алексей завалился в траву, потеряв сознание. Майор задумчиво наблюдал, как подчиненные волокли пленника на другой конец необитаемого поселка, где была припрятана машина. Хлопнула крышка багажника. Там самое место для таких героев. Бойцы вернулись. Они задумчиво разглядывали «Форд» с распахнутыми дверьми и жутковатым содержимым. Романовский связался по телефону с полковником Хоменко. Куратор ждал доклад, благосклонно выслушал отчет подчиненного и довольно хмыкнул. — Я так понимаю, господин полковник, что у нас двойной праздник, — вкрадчиво сказал Романовский. — Мы изловили крупную рыбу, у которой имелись все шансы уплыть, и утерли нос доблестной СБУ, которая даже толпой не смогла задержать преступника. — А что возьмешь с нашей СБУ, — проговорил полковник, у которого быстро поднималось настроение. — У них идиотизм передается половым путем, им нельзя доверить даже охрану подпольного казино. Пусть обтекают, заслужили. — А подчистить-то они могут после нас? — осторожно поинтересовался Романовский. — Насвинячили, майор? — Есть немного. — Романовский покосился на «Форд», у которого мялись и покуривали бойцы группы. — Семейство Януш, как вы и советовали, ликвидировано в полном составе. Они тут несколько вызывающе смотрятся. Если появятся посторонние… — Хорошо, я сообщу куда следует. Дайте координаты, дождитесь прибытия, а пока отгоняйте посторонних. Вы не сильно сегодня устали? Через два часа прошу всей группой в мой кабинет, есть одна работенка. И пусть вас не смущает, майор, что уже будет ночь. Глава 3 По столу полковника Хоменко ползла упитанная муха с лоснящимися боками. Взоры присутствующих сконцентрировались на ней. Люди наблюдали за мухой, как кот из засады — за птичкой, затаили дыхание. В руке полковника возникла мухобойка, за сим последовали короткий взмах и звучный шлепок. Видимо, не впервые, рука набита. Надо же отвлекаться от нагромождения текущих дел. Прибитая муха упала на пол кверху лапками. — Какая гадость! — сказал полковник, поморщился и замел ее мухобойкой под стол. Техничка выбросит. Присутствующие зашевелились. Полковник посмотрел на них свысока, поднялся из-за стола, дошел до окна и скрестил руки на груди. Над градом Киевом разгорался новый летний день. Разбегались перистые облака, солнце начинало припекать. Управление находилось в здании на Рыбальском острове, который никогда не являлся частью суши, со всех сторон окруженной водой, на правом берегу Днепра, между Оболонью и Подолом. Впрочем, красоты окружающей местности из кабинета не просматривались. Полковнику приходилось довольствоваться видом на охраняемую парковку, часть двора с решетчатым забором и глухую стену соседнего здания. Эта картина, как и всегда, раздражала его. Полковник повернулся, смерил взглядом людей, сидящих за столом. Они почтительно молчали. Из группы «Кентавр» в кабинете присутствовали только двое. Прошло трое суток с момента задержания российского агента Каминского. За это время кое-что изменилось. Полковник поморщился. Некрасиво как-то вышло с Каминским, который после ареста и небольшого межведомственного скандала был переведен в секретный изолятор СБУ. После первых допросов на нем не осталось живого места. Молчал как рыба, на контакт не шел. На обещания обменять его на украинских офицеров, томящихся в застенках террористов, только усмехался.