— И чем же они так легендарны? — спросила та, поправляя очередное платье на груди. Похоже, что за время пребывания в клинике она немного похудела, и лиф безобразно топорщился. — Милая, успокойся, — рассмеялась Ивонна. — От тебя совершенно ничего не требуется. Твоя потрясающая миссис Ко не заставит тебя краснеть. В доме идеальный порядок. Выглядишь ты сногсшибательно. Только, будь любезна, оденься уж наконец. — Она скинула туфли и элегантным движением забралась на кровать, вытянув длинные ноги. — Я никогда не разделяла твою любовь к светской жизни. Не пойми меня неправильно, я обожаю ходить на вечеринки, но вот устраивать их самой… нет, — замотала головой Ивонна, придирчиво разглядывая свой маникюр. — На вечеринки надо ходить, а не устраивать их самой — так говорила моя мама, и, если честно, я совершенно с ней согласна. Я с удовольствием прикуплю пару новых платьев, но готовить канапе и составлять план посадки гостей? Нет уж, увольте. Стоя перед зеркалом, Дженнифер продолжала бороться с непослушным вырезом, поворачиваясь то влево, то вправо. Подняв руку, она взглянула на выпуклый багровый шрам и спросила: — Как ты думаешь, может, лучше надеть платье с длинным рукавом? — Болит? — спросила Ивонна, разглядывая шрам. — У меня вся рука болит. Доктор прописал мне какие-то таблетки. Просто я подумала, что шрам будет… — Бросаться в глаза? — сморщила носик Ивонна. — Думаю, тебе лучше носить платья с длинным рукавом, дорогая, пока он немного не побледнеет. К тому же сейчас прохладно. Дженнифер слегка опешила от беспристрастного оценивающего взгляда подруги, но не обиделась. С тех пор как она вернулась домой, мало кто брал на себя смелость прямо отвечать на ее вопросы. Она аккуратно сняла платье через низ, подошла к шкафу, порылась среди вешалок, достала платье-футляр из чистого шелка и замерла, неуверенно разглядывая его. Оно такое эффектное. После возвращения из клиники Дженнифер предпочитала неброский твид, серые и коричневые тона, но все эти яркие наряды то и дело попадались ей на глаза. — Что-нибудь такое? — спросила она у Ивонны. — Какое — такое? — Я носила такие платья? — собравшись с духом, спросила Дженнифер. — Как я обычно одевалась? — уточнила она, прижимая платье к груди. — То есть ты хочешь сказать, что и правда ничего не помнишь? — недоверчиво посмотрела на нее Ивонна, доставая из сумочки сигареты. — Почти ничего, — призналась Дженнифер и присела на пуфик перед туалетным столиком. — Я знаю, что я знаю тебя. Что я знаю его. Я это чувствую, — объяснила она, положив руку на грудь. — Но… я многого не помню. Я не помню, как я относилась к своей жизни. Не знаю, как вести себя с другими людьми. Не знаю… Не знаю, кто я такая, — прикусив губу, закончила она. И, почувствовав, как на глаза навернулись слезы, быстро достала из ящика комода носовой платок. После долгого молчания Ивонна встала, подошла к Дженнифер и присела рядом с ней на край пуфика: — Хорошо, дорогая. Я введу тебя в курс дела: ты очаровательная и веселая — просто воплощение joie de vivre.[4] У тебя идеальная жизнь, богатый и красивый муж, который носит тебя на руках, и гардероб, за который любая женщина готова продать душу дьяволу. Всегда идеальная прическа, осиная талия. Ты постоянно в центре внимания на любой вечеринке, и все наши мужья тайно влюблены в тебя. — Перестань, Ивонна. — Я не шучу. Фрэнсис тебя просто обожает. Стоит ему увидеть твою озорную улыбку и белокурые локоны, как он тут же начинает жалеть, что женился на этой долговязой еврейской стерве. Ну а Билл… — Билл? — Муж Вайолет. Пока ты была не замужем, он, как болонка, ходил за тобой по пятам. Слава богу, что он до смерти боится твоего мужа, а то уже давно бы схватил тебя, перекинул через плечо и был таков. — Ты мне льстишь, — пожурила ее Дженнифер, вытирая уголком платка слезы. — А вот и нет. Если бы ты не была такой милой, пришлось бы от тебя избавиться. Но тебе повезло: ты мне нравишься. Несколько минут они сидели молча, а потом Дженнифер спросила, пристально глядя на пятно на ковре: — А почему у меня нет детей? — Последний раз, когда мы с тобой говорили об этом, — удивленно приподняв бровь, ответила Ивонна и глубоко затянулась, — ты сказала что-то вроде того, что «муж и жена должны почаще бывать на одном континенте, если хотят завести детей». Твой муж часто в разъездах, — продолжала Ивонна, пуская идеальное кольцо дыма. — Кстати, вот еще одна причина, по которой я тебе жутко завидую. — Дженнифер смущенно хихикнула, но Ивонна не унималась: — Послушай, дорогая, все будет хорошо. Просто делай все, что говорит тебе этот ваш неприлично дорогой доктор, и перестань изводить себя. Может, через пару недель ты просто в какой-то момент воскликнешь: «Эврика!» — и все вспомнишь. Вспомнишь, как жутко храпит твой муж, какие у вас проблемы с деньгами, какой огромный у тебя долг в магазине «Харви Николс»… Наслаждайся своим неведением, вряд ли оно продлится долго. — Наверное, ты права… — И еще спешу тебе сообщить, что ты просто обязана надеть это розовое платье и ожерелье из кварца, которое прекрасно к нему подходит. Изумрудное никуда не годится. У тебя в нем грудь похожа на два сдувшихся шарика. — Вот это настоящая подруга! — отозвалась Дженнифер, и женщины дружно рассмеялись. Хлопнула входная дверь, Лоренс кинул на пол дипломат, принося с собой с улицы морозную свежесть, снял шарф, поцеловал Ивонну в щеку и извинился за опоздание: — Встречался с бухгалтерами, эти счетоводы могут говорить о деньгах бесконечно. — Видел бы ты их сходки, Ларри, — скучное, душераздирающее зрелище. Мы женаты уже пять лет, а я до сих пор дебет от кредита не отличу, — взглянув на часы, заявила Ивонна. — Думаю, он скоро будет. Видимо, колдует над очередной колонкой цифр. — Ты сегодня обворожительна, Дженни, — повернувшись к жене, сказал он. — Правда ведь, твоя жена всегда выглядит выше всех похвал. — Да-да, так оно и есть, ты права. — Он потер подбородок. — Дамы, прошу меня извинить. Пойду приведу себя в порядок перед приходом гостей. Слышал прогноз погоды по радио — снова обещают снегопад. — Хорошо, мы пока выпьем по коктейлю! — крикнула ему вслед Ивонна. К приходу гостей Дженнифер успела снять стресс приличным количеством коктейля. «Все будет хорошо», — повторяла она про себя. Если она попадет в неловкую ситуацию, Ивонна подскажет, что делать. Это ведь ее друзья, и они вовсе не желают выставить ее идиоткой, они просто хотят, чтобы она сделала еще один шаг на пути к тому, чтобы прийти в себя. — Дженни, дорогая. Спасибо за приглашение, — обняла ее Вайолет Ферклаф. Пухлое личико подруги почти скрывала шляпка. Аккуратно отколов булавки, Вайолет сняла ее и отдала вместе с пальто Лоренсу. На ней было шелковое платье с глубоким вырезом, которое обтягивало ее пышные формы, словно наполненный воздухом парашют. Как позднее заметила Ивонна, чтобы объять талию Вайолет, потребовалась бы небольшая гвардия. — Дженнифер, ты, как всегда, прекрасна, — поцеловал ее в щеку высокий рыжеволосый мужчина. Дженнифер поразило, насколько супруги не подходят друг другу. Мужчину она совсем не помнила, и ей казалось почти смешным, что он оказался мужем пышки Вайолет. — Проходи, пожалуйста, — засуетилась она, отведя от него взгляд и взяв себя в руки. — Супруг спустится через пару минут. Хочешь пока чего-нибудь выпить? — «Супруг»? У нас сегодня официальный раут? — рассмеялся Билл. — Ой… — смутилась Дженнифер, — мы все… мы все так давно не виделись… — Чудовище! Будь поласковее с Дженни, — чмокнув его в щеку, приказала Ивонна. — Она еще очень ранима. Вообще-то, она имеет полное право возлежать на постели, пока вы, мужчины, соревнуетесь за право отнести ей наверх виноград, но она почему-то настояла на мартини. — Вот за это мы и любим нашу Дженни, — широко улыбнулся Билл и с таким нескрываемым восхищением глянул на Дженнифер, что та на всякий случай отвела взгляд и посмотрела на Вайолет, чтобы проверить, не обиделась ли подруга. Но Вайолет, похоже, поведение мужа ничуть не задевало: она усердно искала что-то в своей сумочке. — Я оставила номер твоего телефона нашей новой няне, — сказала она, оторвавшись от сумки. — Надеюсь, ты не против: она безнадежна. Не удивлюсь, если она позвонит через пять минут и сообщит, что не может найти пижаму Фредрика или что-нибудь в этом роде. Дженнифер заметила, как Билл картинно закатил глаза, и вдруг с испугом отметила, что этот жест ей знаком. Вся компания в составе восьми человек наконец уселась за стол: ее муж и Фрэнсис сидели друг против друга, Ивонна, Доминик, занимавший высокий пост в военном министерстве, и Дженнифер — спиной к окну, а напротив них — Вайолет, Билл и Энн, жена Доминика, веселая барышня, задорно хохотавшая над шутками мужчин. По ее благодушному, задорному взгляду сразу было видно, что она уверена в собственной привлекательности. Дженнифер поймала себя на том, что наблюдает за тем, как они едят, пристально анализирует и отмечает каждое брошенное вскользь замечание, пытаясь найти хоть какие-то подсказки о своей прошлой жизни. Билл, отметила она, редко смотрит на жену и никогда к ней не обращается, а Вайолет, в свою очередь, этого как будто не замечает. Интересно, подумала Дженнифер, она действительно не замечает его равнодушия или просто всеми силами скрывает свое замешательство? А вот постоянно жалующаяся на Фрэнсиса Ивонна глаз с мужа не сводит: произнося очередное едкое замечание, она все время с вызовом смотрит на него, ожидая, как он отреагирует. С ними все понятно, решила Дженнифер. Ивонна просто не хочет показывать мужу, как много он для нее значит. — Лучше бы я вложил деньги в производство холодильников, — говорил тем временем Фрэнсис. — Сегодня утром в газете написали, что в этом году в Великобритании продадут миллион штук. Миллион! А пять лет назад… ну разве что сто семьдесят тысяч. — В Америке, наверное, раз в десять больше. Я слышала, что там люди меняют холодильник дважды в год, — заметила Вайолет, накалывая на вилку кусочек рыбы. — И холодильники там огромные — раза в два больше наших, представляете? — Да в Америке все огромное. Или им нравится, чтобы мы так думали. — Ну да, в том числе и самомнение, судя по тем американцам, с которыми я общался, — заговорил Доминик. — Генералы-янки — самые невыносимые всезнайки на свете. — Бедный Доминик, — рассмеялась Энн, — он совсем растерялся, когда один из них стал учить его, как правильно вести машину, да еще и его собственную. — «Да, казармы у вас довольно маленькие. Да, машины у вас небольшие. И паек у вас — так себе», — театрально произнес Доминик. — Посмотрел бы он, какие у нас раньше были пайки. Да они себе даже не представляют. — Дом решил подшутить над ним и заехал за ним на «моррис майнор» моей мамы. Вы бы видели лицо этого янки! — Я сказал ему: «Обычное дело, приятель. Высокопоставленных особ мы, конечно, возим на „воксхолл велокс“ — там места для ног на три дюйма больше». Вы бы видели, ему пришлось почти пополам сложиться, чтобы залезть в машину. — Я чуть со смеху не умерла, — добавила Энн, — Дом чудом не заработал большие неприятности. — Как твой бизнес, Ларри? Слышал, ты через недельку-другую снова собираешься в Африку? Дженнифер внимательно следила за тем, как муж откинулся на спинку стула. — Дела идут хорошо, на самом деле, очень хорошо. Только что подписал сделку с одной компанией по производству автомобилей: будут производить для нас тормозные колодки, — сообщил он, кладя нож и вилку на тарелку. — А чем конкретно ты занимаешься? Я все никак не пойму, что это за новомодный минерал… — Вайолет, тебе-то это зачем? Тебе же неинтересно, — оборвал жену сидевший напротив Билл. — Вайолет вообще мало интересует все, что не розового или голубого цвета или не начинается со слова «мама». — Билл, дорогой, дело в том, что атмосфера в вашей семье не способствует развитию каких бы то ни было интересов, — парировала Ивонна, и мужчины возмущенно присвистнули. — Вообще-то, этот минерал далеко не новый, — объяснил Лоренс Стерлинг, поворачиваясь к Вайолет. — Его использовали еще в Древнем Риме. Проходила историю Древнего Рима в школе? — Конечно. Правда, сейчас я уже ничего не помню, — визгливо рассмеялась Вайолет. — Так вот, — понизив голос, продолжил Лоренс, и все гости притихли, чтобы послушать его рассказ, — Плиний Старший пишет о том, как однажды на его глазах в очаг на пиру бросили кусок ткани, а через несколько минут, когда тряпку вытащили из огня, оказалось, что она совершенно не пострадала. Некоторые решили, что это колдовство, но он понял, что дело тут в другом. — Ларри достал из кармана ручку, написал что-то на салфетке и протянул Вайолет. — Вот, смотри: хризотил. Это слово происходит от греческого «chrysos», то есть «золото», и «tilos» — в переводе «волокно». Уже тогда они знали, что хризотил, или асбест, обладает огромной ценностью. Я, точнее моя компания, просто добываю асбест и нахожу для него разные сферы применения. — Вы тушите пожары?