— Он, безусловно, наш лучший переписчик, — шепотом пояснил аббат Кэмерон, — хотя Антон был недалек от того, чтобы его превзойти. В этот момент Грейс показалось, что брат Логан посмотрел в ее сторону, и она сделала шаг назад. — Они не могут нас видеть, — шепнул аббат. — Тем более при таком слабом освещении. Грейс убрала за уши длинные пряди каштановых волос и снова принялась разглядывать подозреваемых. — А кто крайний справа? — Брат Арчибальд. То ли благодаря своей манере время от времени наклонять голову, чтобы полюбоваться своей работой, то ли из-за ухоженного вида Арчибальд выглядел более элегантным, чем его собратья. — Один из самых лучших наших умов, — сообщил аббат. — Смерть Антона лишит его интересного общения. Значит, убийца — один из них. Каждый монах по-своему подозрителен, думала Грейс. Брат Рори — своей грубоватой силой и познаниями в медицине, Колин — своей непонятной нервозностью, Логан и Арчибальд — ревностью к лучшему, чем они, переписчику, человеку, чей интеллект, очевидно, превосходил их собственный. Что же касается аббата, причину его привязанности к Антону еще предстояло понять. В тот момент, когда Грейс провела ладонью по лицу возле глаза, чтобы стереть ощущение холода, в монастыре раздался звон колокола. — Я вынужден вас оставить, иначе мои братья о чем-нибудь догадаются, — прошептал аббат, — если только это уже не случилось. Я присоединюсь к ним в часовне для молитвы. — Ждите моего появления. Я подам вам знак, когда надо будет развести монахов по кельям, чтобы они дожидались там приезда полиции. Главное — не говорите им, что я уже здесь. И не сообщайте никаких подробностей об убийстве. — Да, да, но постарайтесь быть там до окончания песнопений. После получасовой молитвы мои братья имеют позволение вернуться в свои кельи. И тогда вас могут увидеть. Вот вам ключ, открывающий все двери в монастыре. Наши кельи — пять последних в конце этого коридора без окон. Да поможет вам Бог. Аббат возвратил Грейс ее парку, после чего ушел размеренным шагом. Одна в темноте, со своим мобильным в качестве единственного источника света, молодая женщина смотрела, как фигура монаха растворяется в сумраке, а его факел, пламя которого сейчас приобрело красный цвет, горит во мраке, словно тревожный глаз. Она прошла несколько метров, отделявших ее от первой двери, сопровождаемая лишь эхом своих шагов и шорохом мокрой парки по древним камням. Вдруг ее ухо уловило далекий, едва различимый звук. Из темноты как будто доносился шепот. Она выхватила пистолет, но ствол направила вниз. — Есть тут кто-нибудь? Ее голос замер в черноте коридора. Грейс пошла дальше, осторожно ставя подошвы на плиты коридора. На сей раз она была абсолютно уверена, что различила в этом гуле несколько голосов. Она замерла на месте, затаив дыхание, закрыв глаза и напрягая слух. Она не понимала, что говорят эти люди, словно они разговаривали на иностранном языке. Так продолжалось до тех пор, пока более громкое, чем прочие, слово не открыло ей природу этого шепота призраков. С насмешливой улыбкой в углах губ Грейс спрятала оружие в кобуру и глубоко вздохнула от облегчения. Эти шумы были не чем иным, как искаженным ее восприятием монашеских песнопений, доносившихся из дальней часовни. Она постояла несколько секунд, чтобы прийти в себя, потому что опасалась потерять в этом затерянном уголке мира ясность ума детектива. Наконец она двинулась к кельям монахов и направила свет своего телефона на дверь первой. Скромная надпись от руки сообщала, что это келья брата Рори. Едва она шагнула за порог, как в нос ей ударил кислый запах. Очевидно, этот амбал с руками лесоруба редко мылся. Судя по обстановке, он вообще не был приверженцем чистоты и порядка. Его постель представляла собой нагромождение перемешанных между собой простыней и одеял, на заляпанном чернилами столе лежали теологические труды, в которых у многих страниц были загнуты углы, а в шкафу кое-как сложенная одежда соседствовала с двумя грубыми шерстяными рясами, криво висевшими на вешалках. Грейс провела белесым лучом фонарика телефона возле ночного столика, и вдруг в свете мелькнул какой-то металлический отблеск. Рукой в перчатке она приподняла платок из ткани, лежавший на нижней полке, и увидела нож. Она осмотрела его внимательнее: на первый взгляд, никаких следов крови, но лезвие очень хорошо наточено. Зачем хранить под рукой такое оружие? Брат Рори опасался ночного нападения? Грейс опустилась на колени и посветила под кровать, после чего поняла одновременно и назначение режущего предмета, и причину отвратительного запаха. Плиты были покрыты крохотными желтыми крючками, грязными кусками ногтей, отрезанными хозяином ножом и брошенными туда без какой бы то ни было заботы о гигиене. Ощущая тошноту, молодая женщина встала на ноги, подняла одеяла, открыв запачканный пятнами матрас, который она перевернула, прежде чем положить на место. Наконец, она изучила содержимое шкафа, на всех стенках которого было множество маленьких дырочек от ударов, но не нашла ничего подозрительного. Она сделала несколько фотографий и посмотрела на часы. На осмотр помещений у нее оставалось меньше двадцати минут, чтобы закончить до завершения монашеских песнопений. Она быстро прошла в келью брата Арчибальда. Контраст сразу бросился в глаза. В комнате царил весенний и свежий аромат, все вещи были аккуратно разложены по местам, включая многочисленные работы по истории, географии и другим наукам, стоявшие на нескольких полках. В шкафу нижнее белье пахло лавандой, а две рясы казались свежевыглаженными. Единственным исключением оказалась валявшаяся у ножки кровати скомканная фотография, вероятно, из модного журнала, изображавшая лежащего на матрасе очень красивого обнаженного молодого человека: руки раскинуты в стороны, как у Христа, ноги вытянуты, тело натерто маслом, взгляд скорее завлекательный, чем страдальческий. К числу возможных мотивов убийства Грейс мысленно добавила возможную любовную связь между жертвой и братом Арчибальдом. Сфотографировав комнату и важные предметы, она покинула эту келью, чтобы обыскать келью брата Колина. Ее поразило обилие на стенах картинок на религиозные темы и распятий. В этом чрезмерном защитном убранстве просматривалось беспокойство монаха. Вещи в шкафу лежали навалом, грязные ряса и носки валялись как попало. На столе лежала Библия, потрепанный переплет и мятые страницы которой говорили о бесконечных часах тревожного чтения и перечитывания. Вместо закладки использовался список необходимых покупок, на первый взгляд не имевший ничего подозрительного. Грейс вышла и на секунду замерла, прислушиваясь. Голосов больше не было слышно, и она испугалась при мысли, что монахи уже закончили свои молитвы. Но новый хорал ее успокоил. Тем не менее она поспешила с осмотром кельи брата Логана. Она также была отражением характера своего хозяина, суровой и скромной. Даже Христос на распятии над кроватью выражал большее страдание, чем на распятиях, виденных ею раньше. Грейс машинально подняла одеяло, ничего не надеясь найти, но замерла в изумлении: простыня была запачкана кровью. Маленькие пятнышки, разбросанные по ней, были не совсем свежими, но все-таки довольно недавними. Чья это кровь? Самого Логана? Или Антона? Предположение казалось абсурдным, но Грейс знала, как сильно может растеряться преступник, убивающий в первый раз, и в результате этого совершить самые элементарные ошибки. Заторопившись еще сильнее, чем до того, она продолжила осмотр и обнаружила в шкафу чистые вещи и две шерстяные рясы. Но когда она попыталась забраться дальше, рука наткнулась на препятствие. Она отодвинула рясы и обнаружила в углу деревянную шкатулку. Грейс попыталась ее открыть, но шкатулка была заперта на ключ. Рядом с замком на дереве имелся пальцевый отпечаток красного цвета. Сделав на мобильный еще десяток снимков, Грейс поспешила в последнюю келью — занимаемую аббатом; опрятная, ненамного более комфортабельная благодаря прикроватному коврику, она была обставлена так же, как остальные: несколько книг, шкаф со сменной одеждой, в том числе двумя рясами, и письменным столом перед стрельчатым окном. Ничего необычного, кроме одного несовпадения, которое Грейс обнаружила, мысленно сравнивая все пять комнат. Ее сердце вдруг забилось сильнее. Она снова обошла все кельи, заново открыла все шкафы и завершила осмотр в возбужденном состоянии. Если монастырские правила строго исполнялись в соответствии с планом, найденным у Антона, то в числе подозреваемых, помимо брата Логана, только что появился еще один монах. 7 Грейс незаметно вошла в часовню в тот момент, когда монахи хором славили Господа, и была захвачена мистической волной песнопения. До сих пор пение доносилось до нее издалека, и она не могла оценить всей его силы. Но теперь, когда находилась рядом с монахами, этот гимн переносил ее на много лет назад, когда она смотрела на украшенный потолок своей церкви глазами, полными детской веры. При воспоминании о навсегда ушедшем прошлом у нее подкатил к горлу комок, и ей пришлось направить мысли на другое, чтобы не потерять контроль над собой. Стоявший в первом ряду аббат наконец оглянулся и увидел ее. Она кивнула, давая понять, что готова, и выскользнула из часовни. Из-за двери она услышала, что голоса монахов смолкают один за другим, в то время как голос их старшего, бесцветный, дрожащий, зазвучал, перекрывает их: — Братья мои, братья мои… Простите мне, что прервал вас в тот момент, когда мы возносили хвалу Господу. Но Он свидетель моей печали, и Он же даст нам силы справиться с выпавшим нам испытанием. Грейс разобрала встревоженный шепот, пробежавший по малочисленному собранию монахов. — Мне больно, братья мои, объявить вам, что этой ночью страшная беда обрушилась на наш монастырь. Наш постоялец Антон был найден мертвым. Шепот перешел в испуганные восклицания. Так можно подумать, что виновный не один из них, подумала Грейс. — Я, как и вы, сокрушен, но, дабы избежать всяческих недоразумений в отношении нас, прошу вас вернуться в свои кельи и оставаться там до прибытия полиции, которую я только что вызвал. — Брат Кэмерон, что вы имеете в виду, говоря «всяческих недоразумений в отношении нас»? — бросил один из монахов со сдерживаемой агрессивностью. — Что Антона убил один из нас? Грейс без труда представила себе, как шокированные монахи крестятся. — Совсем напротив, брат Рори. Я прошу об этом, потому что не хочу давать полиции ни малейшего повода усомниться в нашей невиновности. Если вы останетесь в своих кельях, вас не смогут заподозрить в том, что вы уничтожили где-то улики. — Брат Кэмерон, ты скажешь нам, что случилось с Антоном? От чего он… Голос сломался, послышался всхлип. По правильному произношению Грейс заключила, что это сказал брат Арчибальд, прежде чем разрыдаться. — Значит, я был прав, что беспокоился, когда пришел к вам! — воскликнул брат Колин. — А вы мне ничего не сказали! — Я только что узнал о случившемся, когда вы меня нашли, брат Колин. Я должен был сообщить эту страшную новость всем членам общины одновременно. А теперь идите по своим кельям, пожалуйста, и да поможет вам Бог. Грейс поспешила пройти к жилым помещениям монастыря. На полпути коридор внезапно осветился множеством настенных ламп. Наконец-то восстановили электроснабжение. Она торопливо вошла в келью первого монаха, которого намеревалась допросить. Тот скоро появился и вздрогнул, увидев в келье женщину с длинными каштановыми волосами, напоминавшую ему красавиц, изображенных Боттичелли, которыми он иногда втайне любовался. Она стояла, прислонившись ягодицами к его столу и скрестив руки на груди, а ее ореховые глаза обволакивали его немым ожиданием. — Кто… кто вы? — пробормотал брат Логан с ошарашенным видом, отчего его худое лицо показалось еще более осунувшимся. — Инспектор Грейс Кемпбелл из полиции Глазго. Закройте дверь, пожалуйста. Грейс не сводила глаз со свидетеля, продолжая давить на него и не давая опомниться. — Уже? Я полагал, что… — Присаживайтесь… Длинный монах с негнущейся спиной опустился на стул, который Грейс поставила на середину комнаты. Она обошла его, заперла дверь на ключ, затем встала в углу кельи и, глядя на него сверху вниз, засыпала вопросами: — Мне известно, что это вы обнаружили тело. Вы к нему прикасались? — Нет… — ответил брат Логан, грызя ноготь, потом принялся за другой. Грейс расстегнула парку и откинула полу куртки, чтобы показать кобуру с пистолетом. Монах выпучил испуганные глаза: — Я ничего не делал, клянусь вам Господом нашим. Молодая женщина подошла к кровати и откинула одеяло: — А это? Чья это кровь? Брат Логан прикусил пересохшую губу и стал терзать зубами очередной ноготь. — Кровь Антона, не так ли? — наседала Грейс, поймав бегающий взгляд подозреваемого. — Антона, которого вы убили из зависти, потому что все считали его лучшим копиистом из всех, каких знал этот древний монастырь… — Что? Нет, нет!