— Привет, Кальдемейн. Войт, пожимая руку ведьмаку, хлопнул его по плечу свободной рукой. — Ты тут не бывал, почитай, года два? А? Что ж ты нигде не усидишь-то? Откуда занесло? А, хрен с ним, мне все равно откуда! Эй, кто-нибудь, тащите сюда пива! Садись, Геральт, садись. У нас тут, понимаешь, черт-те что творится, потому как завтра ярмарка. Ну что там у тебя, выкладывай! — Потом. Давай выйдем. Толпа была уже раза в три побольше, но свободное пространство вокруг осла не уменьшилось. Геральт отвернул попону. Толпа ахнула и попятилась. Кальдемейн широко раскрыл рот. — Господи, Геральт? Это что такое? — Кикимора. Не будет ли за нее какой-нибудь награды, милсдарь войт? Кальдемейн переступил с ноги на ногу, глядя на паучье, обтянутое черной высохшей кожей тело, на остекленевший глаз с вертикальным зрачком, на иглоподобные клыки в окровавленной пасти. — Где… Откуда… — На плотине, верстах в четырех от поселка. На болотах. Там, Кальдемейн, кажется, гибли люди. Дети. — Угу, отлично. Но никто… Кто бы мог подумать… Эй, людишки, по домам, за работу! Тут вам не балаган! Закрой ее, Геральт. Мухи слетаются. В комнате войт молча схватил кувшин пива и выпил до дна, не отрываясь. Тяжко вздохнул, потянул носом. — Награды не будет, — угрюмо сказал он. — Никто и не думал, что такая… такой… сидит на соленых болотах. Факт, несколько человек пропало в тамошних местах, но… Мало кто лазил по тем трясинам. А ты-то как там очутился? Почему не ехал большаком? — На большаках не заработаешь, Кальдемейн. — Я забыл. — Войт, надув щеки, сдержал отрыжку. — А ведь какая была тихая округа! Даже домовые — и те редко отливали бабам в крынки с молоком. И вот, поди ж ты, под самым боком какая-то дрянь. Выходит, надо тебя благодарить. Потому как заплатить — не заплачу. Фондов нету. На награды-то. — Скверно. Немного наличных мне б не помешали, чтобы перезимовать, — ведьмак отхлебнул из кружки, смахнул с губ пену. — Отправляюсь в Испаден, да не знаю, успею ли до снега. Могу застрять в каком-нибудь городишке вдоль Лутонского тракта. — Надолго к нам, в Блавикен? — Нет. Нельзя засиживаться. Зима подпирает. — Где остановишься? Может, у меня? На мансарде есть свободная комната. На кой тебе к трактирщикам переться? Обдерут как липку, разбойники. Поболтаем, расскажешь, что в мире слыхать. — Охотно. А как на это твоя Либуше? Последний раз, я заметил, она не очень-то меня жалует. — В моем доме бабы ни гугу. Но так, между нами, постарайся не делать при ней того, что недавно выкинул за ужином. — Ты имеешь в виду, когда я запустил вилкой в крысу? — Нет. Я имею в виду, что ты в нее попал, хотя было темно. — Я думал, будет забавно. — Оно и было. Только не делай этого при Либуше. Слушай, а эта… как там ее… Куки… — Кикимора. — Она тебе для чего-то нужна? — Интересно, для чего бы? Если награды не будет, можешь выкинуть ее на помойку. — А знаешь, это мысль. Эй, Карэлька, Борг, Носикамень! Есть там кто? Вошел городской стражник с алебардой на плече, с грохотом задев острием о притолоку. — Носикамень, — сказал Кальдемейн, — прихвати кого-нибудь в помощь, забери от хаты осла вместе с той дрянью, что покрыта попоной, отведи за хлевы и утопи в навозной яме. Усек? — Угу… Слушаюсь… Только, милсдарь войт… — Чего еще? — Может, прежде чем утопить… — Ну? — Показать ее мэтру Ириону? А вдруг ему куда-нить сгодится? Кальдемейн хлопнул ладонью по столу. — А ты не дурак, Носикамень. Слушай, Геральт, может, наш городской колдун отвалит тебе чего за эту падаль? Рыбаки приносят разных чудовищ, восьминогов там, крабаллонов, каракатов, на этом многие заработали. А ну, пошли в башню. — Разбогатели? Собственного колдуна завели? Навсегда или временно? — Навсегда. Мэтр Ирион. Уже год как в Блавикене. Сильный маг, Геральт, сразу видно. — Не думаю, чтобы ваш сильный маг заплатил за кикимору, — поморщился Геральт. — Насколько мне известно, она на эликсиры не годится. Думаю, Ирион только отчитает меня. Мы, ведьмаки, не очень-то дружим с волшебниками. — Никогда не слышал, чтобы мэтр Ирион кого-нибудь обругал. Заплатит ли, не обещаю, но попытка не пытка. На болотах таких куки… это, кикимор, может быть, много. И что тогда? Пусть колдун осмотрит ее и в случае чего наведет на топи какие-нибудь чары или чего там еще. Ведьмак ненадолго задумался. — Ну что ж, один-ноль в твою пользу, Кальдемейн. Рискнем. Где моя шапка? 2 Башня, сложенная из гладко отесанных гранитных блоков, увенчанная каменными зубцами, выглядела вполне представительно, возвышаясь над побитыми крышами домов и полуразвалившимися кровлями халуп. — Вижу, подновил, — сказал Геральт. — Волшебством или вас на работы согнал? — В основном чарами. — Какой он, этот ваш Ирион? — Вполне нормальный. Людям помогает. Но отшельник, молчун. Почти не вылазит из башни. На дверях, украшенных розеттой и инкрустированных светлым деревом, висела огромная колотушка в форме плоской пучеглазой рыбьей головы, державшей в зубастой пасти латунное кольцо. Кальдемейн, видать, знакомый с действием механизма, подошел, откашлялся и проговорил: — Приветствует войт Кальдемейн, явившийся к мэтру Ириону по делу. С ним приветствует также ведьмак Геральт из Ривии, также явившийся по делу. Долгое время ничего не происходило, наконец рыбья голова, пошевелив зубастыми челюстями, выпустила облако пара. — Мэтр Ирион не принимает. Уходите, добрые… — Я не добрый человек, — громко прервал Геральт. — Я ведьмак. А вон там, на осле, лежит кикимора, которую я убил недалеко от городка. Любой волшебник-резидент обязан заботиться о безопасности района. Мэтру Ириону ни к чему оказывать мне честь беседой, и он не обязан меня принимать, ежели такова его воля. Но кикимору пусть осмотрит и сделает соответствующие выводы. Носикамень, раскрой кикимору и свали ее здесь, у самых дверей. — Геральт, — тихо сказал войт. — Ты-то уедешь, а мне тут придется… — Пошли, Кальдемейн. Носикамень, вынь палец из носа и делай что велят. — Сейчас, — проговорила колотушка совсем другим голосом. — Геральт, это верно ты? Ведьмак тихо выругался. — Ну, зануда! Да, верно я. Ну и что с того, что это верно я? — Подойди ближе к двери, — произнесла колотушка, испуская облачко пара. — Один. Я тебя впущу. — А как с кикиморой? — Черт с ней. Я хочу поговорить с тобой, Геральт. Только с тобой. Извините, войт. — Да чего уж там, мэтр Ирион, — махнул рукой Кальдемейн. — Бывай, Геральт. Увидимся позже. Носикамень! Уродину в жижу! — Слушаюсь! Ведьмак подошел к инкрустированной двери, она слегка приоткрылась, ровно настолько, чтобы он мог протиснуться, и тут же захлопнулась, оставив его в полной темноте. — Эгей! — крикнул он, не скрывая раздражения. — Готово, — ответил удивительно знакомый голос…