— Не сделал. Госпожа Йеннифэр, мне нужна твоя помощь. — Ведьмак, — проворчала она, подходя ближе и плотнее закутываясь в халат. — Мало того, что ты вообще первый ведьмак, какого я вижу в натуре, так к тому же еще и знаменитый Белый Волк. Наслышана, а как же. — Представляю себе. — Не знаю, что ты себе представляешь, — зевнула она и придвинулась совсем близко. — Ты позволишь? — Она коснулась рукой его щеки, заглянула в глаза. Он стиснул зубы. — Зрачки автоматически приспосабливаются к освещению или ты сужаешь их по желанию? — Йеннифэр, — спокойно сказал Геральт, — я ехал в Ринду целый день, не останавливаясь. Я ждал всю ночь, пока раскроют ворота. Я дал по черепу привратнику, который не хотел меня впускать. Невежливо и нахально нарушил твой сон и покой. И все потому, что моему другу нужна помощь, которую в силах оказать только ты. Окажи ее, прошу, а потом, если пожелаешь, мы поболтаем о мутациях и аберрациях. Она отступила на шаг, некрасиво скривила губы. — О какого рода помощи идет речь? — О восстановлении магически пораженных органов. Горла, гортани и голосовых связок. Поражение такое, словно его вызвал пурпурный туман. Либо что-то похожее. — Похожее, — повторила она. — Короче говоря, не пурпурный магический туман поразил твоего друга. Так что это было? Ну говори, когда меня будят на рассвете, у меня нет сил и желания зондировать твой мозг. — Хм… Лучше будет, если я все начну сначала… — О нет, — прервала она — Если все так уж сложно, то немного повремени. Во рту противно, волосы взлохмачены, глаза слипаются, да и другие утренние заботы сильно ограничивают мои способности воспринимать сказанное. Спустись в баню и подожди. Я сейчас там буду, и ты мне все расскажешь. — Йеннифэр, я не хотел бы показаться нахалом, но время уходит. Мой друг… — Геральт, — прервала она, — ради тебя я вылезла из постели, хоть и не собиралась делать этого до обеда. Я готова отказаться от завтрака. Знаешь почему? Потому что ты принес мне яблочный сок. Ты спешил, ты страдал из-за мучений друга, ты ворвался сюда силой, колотя людей по черепам, и, несмотря на это, уделил внимание жаждущей женщине. Тем самым ты расположил меня к себе, и, возможно, я тебе помогу. Но от воды и мыла не откажусь. Иди в баню. Прошу. — Хорошо. — Геральт? — Да? — Он задержался на пороге. — Воспользуйся оказией и искупайся тоже. По запаху я могу определить не только породу и возраст, но и масть твоего коня. 4 Она вошла в тот момент, когда Геральт, сидя нагишом на маленькой табуретке, ополаскивался из ушата. Он кашлянул и скромно отвернулся. — Не стесняйся, — сказала она, кидая охапку одежды на вешалку. — Я не теряю сознания при виде голого мужчины. Трисс Меригольд, моя подружка, говаривает, что если ты видела одного, значит, видела всех. Он встал, обернувшись полотенцем вокруг бедер. — Прелестный рубец, — улыбнулась Йеннифэр, увидев его грудь. — Что это было? Попал под пилу на лесопилке? Он не ответил. Чародейка продолжала его разглядывать, кокетливо наклонив голову. — Первый ведьмак, которого мне удалось рассмотреть вблизи, к тому же совершенно раздетого. Ого-го! — Она наклонилась, прислушалась. — Как странно бьется твое сердце! Очень медленный ритм. Ты можешь регулировать выделение адреналина? Ах, прости, профессиональное любопытство. Похоже, тебя раздражают разговоры о свойствах твоего организма. И ты привык эти свойства называть словами, которых я очень не люблю, и при этом впадаешь в патетический сарказм, которого я не люблю еще больше. Он не отвечал. — Ну довольно. Моя ванна остывает. — Йеннифэр сделала такое движение, словно хотела скинуть халат, но замялась. — Я буду купаться, ты будешь рассказывать. Сэкономим время. Но… Не хочу тебя смущать, к тому же мы почти незнакомы. Поэтому, следуя правилам приличия… — Я отвернусь, — неуверенно предложил он. — Нет. Я должна видеть глаза собеседника. У меня есть идея получше. Он услышал, как она произнесла заклинание, почувствовал, как задрожал медальон, и увидел черный халат, мягко падающий на пол. А потом услышал плеск воды. — Теперь я не вижу твоих глаз, Йеннифэр, — сказал он, — жаль. Невидимая волшебница, фыркнув, заплескалась в бадье. — Рассказывай. Геральт прекратил борьбу с брюками, сел на табурет. Застегивая пряжки ботинок, излагал приключение у реки, сокращая до минимума описание борьбы с сомом. Йеннифэр не походила на человека, интересующегося рыболовством. Когда он дошел до того места, где существо-облако выбралось из кувшина, большая губка, намыливавшая невидимость, замерла. — Так, так, — услышал он. — Любопытно. Джинн, запертый в бутылке. — Какой там джинн, — возразил он. — Какая-то разновидность пурпурной мглы. Какой-то новый, неизвестный ее вид… — Новый и неизвестный вид заслуживает того, чтобы его как-то назвать, — произнесла невидимая Йеннифэр. — Джинн — название ничуть не хуже других. Продолжай, пожалуйста. Мыло в бадье пенилось в ходе его повествования, вода плескалась через край. В один из моментов что-то привлекло его внимание, он пригляделся и заметил контуры и формы, проявленные мылом, покрывающим невидимость. Контуры и формы так увлекли его, что он онемел. — Рассказывай! — подстегнул его голос, исходящий из ничего поверх контуров и форм. — Что дальше? — Это все, — сказал он. — Я прогнал этого, как ты говоришь, джинна… — Каким образом? — Черпак поднялся и вылил воду. Мыло исчезло, формы тоже. Геральт вздохнул. — Заклинанием. — Каким? — Черпак снова вылил воду. Ведьмак принялся следить за действиями черпака, ибо вода, хоть и ненадолго, тоже кое-что проявляла. Он повторил заклинание, ради безопасности заменяя гласную «э» вдохом. Думал понравиться чародейке знанием этого принципа и сильно удивился, услышав из бадьи дикий хохот. — Что тут смешного? — Твое заклинание… — Полотенце сплыло с вешалки и принялось вытирать остатки контуров. — Трисс лопнет от смеха, когда я ей расскажу! Кто тебя научил, ведьмак? Этому… заклинанию? — Одна жрица из храма Гулдры. Это тайный храмовый язык… — Кому тайный — тому тайный. — Полотенце хлестнуло о край бадьи, вода плеснула на пол, следы босых ступней обозначили шаги волшебницы. — Никакое это не заклинание, Геральт. И не советую повторять его в других храмах. — Если не заклинание, так что? — спросил он, наблюдая за тем, как два черных чулка создают из воздуха одну черную ножку за другой. — Шутливое выражение. — Трусики с оборками охватили нечто ласкающим глаз образом. — Хоть и не совсем цензурное. Белая блузка с большим жабо в форме цветка порхнула вверх и сотворила формы. Как ведьмак заметил, Йеннифэр не пользовалась никакими штучками с китовым усом, которые так любят женщины. Ей это было ни к чему. — Какое выражение? — спросил он. — Давай не будем об этом. Из стоявшей на столике четырехгранной хрустальной бутылки вылетела пробка. В бане запахло сиренью и крыжовником. Пробка описала несколько кругов и прыгнула на место. Чародейка застегнула манжеты нижней рубашки, натянула платье и материализовалась. — Застегни, — повернулась она спиной, расчесывая волосы черепашьим гребнем. У гребня, как заметил Геральт, был длинный заостренный конец, который в случае нужды мог заменить кинжал. Он расчетливо медленными движениями, пряжка за пряжкой, застегивал платье, вдыхая аромат ее волос, черным каскадом ниспадающих до половины спины. — Возвратимся к твоему «бутылочному» существу, — сказала Йеннифэр, вдевая в уши бриллиантовые серьги. — Конечно же, не твое смешное заклинание обратило его в бегство. Скорее всего, он просто разрядил ярость на твоем дружке и улетел, поскольку это ему надоело. — Правдоподобно, — угрюмо согласился Геральт. — Не думаю, чтобы он полетел в Цидарис укокошить Вальдо Маркса. — Что еще за Вальдо Маркс? — Трубадур, который считает моего друга, тоже поэта и трубадура, бесталанщиной, потакающей низменным вкусам толпы. Чародейка обернулась, странно блеснув фиалковыми глазами. — А твой друг успел высказать желание? — Даже два, и оба до крайности глупые. Почему ты спрашиваешь? Ведь очевидная же нелепица: исполнение желаний гениями, д’йини, духами лампы… — Очевидная нелепица, — усмехнувшись, повторила Йеннифэр. — Конечно. Вымысел, глупая, бессмысленная сказка, как и все легенды, в которых добрые духи и ворожейки исполняют желания. Такие сказки придумывают несчастные простачки, которые даже и не помышляют о том, чтобы свои многочисленные желания и мечты исполнять собственными силами. Приятно знать, что ты не из их числа, Геральт из Ривии. Поэтому ты близок мне по духу. Я, если чего-то хочу, не мечтаю, а действую. И всегда добиваюсь того, чего желаю. — Не сомневаюсь. Ты готова? — Готова. — Волшебница подтянула ремешки туфелек и встала. Даже на каблуках она была не слишком высока. Тряхнула волосами, которые, несмотря на активное расчесывание, сохранили красочно-взвихренный и вьющийся беспорядок. — Есть вопрос, Геральт. Печать, которая закрывала бутылку. Она все еще у твоего друга?