– Только не для этого парня. Филипс взял со стола пинцет: – О, простите. Один момент. – Он заглянул в глазницу черепа. – Кажется, мы подобрали безбилетного пассажира. Филипс ухватил что-то пинцетом и медленно вытянул дождевого червя. – Давай, выходи, малыш. В этот момент Уилсон все-таки сломался. Зажав рот рукой, он стремглав выскочил из палатки. Один из техников торжествующе поднял часы: – ДА! Меньше пяти минут! Вы все должны мне по пятерке! Сияющая улыбка его застыла, когда он встретился взглядом с детективом-суперинтендантом Бернс. – В самом деле? – Она указала пальцем в сторону выхода. – Детектив Уилсон – офицер, удостоенный высоких наград. Он рисковал жизнью во имя правосудия в нашей стране, а вы, идиоты, делаете ставки на то, как скоро заставите его почувствовать себя плохо? Филипс смутился: – Что вы, нет. Я… мы… Бернс подняла руку: – Не надо оправданий. Будете объяснять свое отвратительное и непрофессиональное поведение доктору Дивэйн, когда она вернется. Поверьте, она обязательно об этом узнает. Однако в будущем я хочу, чтобы ко всем моим сотрудникам, находящимся при исполнении, вы относились с должным уважением и тактом. Не дожидаясь ответа, она развернулась на каблуках и вышла из палатки с приятным ощущением произведенного драматического эффекта. Оказавшись снаружи, она немедленно увидела сгорбившегося Уилсона, который опирался рукой о заднюю часть экскаватора JCB и непрерывно сплевывал, стремясь избавиться от неприятного привкуса во рту. – Доннаха, все в порядке? – спросила Бернс значительно менее привычным, мягким тоном. Не поднимая глаз, он яростно отмахнулся свободной рукой. Бернс повернулась и пошла обратно к машине, выуживая телефон из кармана куртки. Затем быстро набрала номер «дежурки» полицейского управления, где после второго гудка ей ответила сержант Мойра Кларк. – Мойра, это Бернс. Похоже, два трупа в Уиклоу станут нашими. – Да, босс. А как насчет другой вещи? Бернс оглянулась, чтобы убедиться, что ее никто не подслушивает, затем понизила голос: – По моей оценке, он продержался четыре минуты тридцать семь секунд. Она услышала, как Мойра выдвинула ящичек конторского стола и зашуршала бумагами. – Поздравляю, босс, вы сорвали джекпот. Бернс позволила себе легкий торжествующий взмах кулаком. По крайней мере, хоть в чем-то сегодня она оказалась в выигрыше. Глава вторая Бриджит уставилась в потолок. К нему была приклеена фотография котенка, которая действовала ей на нервы – возможно, оттого, что подспудно она ассоциировала котенка с голосом доктора Меган Райт, сильно ее раздражавшей. – Не желаете обсудить свои руки? – голос Меган звучал приятно, если вы слышали его впервые, – но только потому, что тонкое гнусавое подвывание удавалось заметить не сразу. – Нет, абсолютно не желаю. Бриджит засунула руки поглубже в карманы худи и желала только, чтобы они там и оставались. – Я действительно думаю, что стоит попробовать. – Ну а я – нет. – По какой причине вы не хотите обсуждать свои руки? Бриджит оглянулась с дивана на доктора Райт, сидевшую позади нее в задумчивой позе со сцепленными пальцами. Бриджит готова была поспорить, что Меган долго тренировала эту позу перед зеркалом, чтобы выглядеть как можно более «психиатрически». – Ничего не выйдет. Если мы обсуждаем, почему я это не обсуждаю, значит, на самом деле мы обсуждаем то, что я не хочу обсуждать. Доктор Райт вздохнула в своей обычной бесящей манере – будто давая понять Бриджит, что она ею очень разочарована. – Вам когда-нибудь говорили, что у вас очень злая энергетическая аура, Бриджит? – Прямо такими словами? Нет, конечно. Но, в конце концов, я не знакома ни с кем, кто был бы настолько американцем, чтобы нести подобный лютый бред. – Вообще-то я канадка. Бриджит это знала. А еще она знала, что неправильное упоминание родной страны доктора Райт ужасно раздражает. Поэтому Бриджит сказала именно так. Бриджит считала себя во многих отношениях общительной девушкой. Ей нравилось ладить с людьми. В каждом человеке она старалась найти хоть что-то приятное. Доктор Райт стала выдающимся исключением. Понравиться ей Бриджит даже не пыталась. Собственно, в этом заключалась основная ценность доктора Райт: она была тем, кого Бриджит могла по-настоящему не любить, не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести. – Хочу быть честной, Бриджит. Я беспокоюсь, что наши сеансы не приносят вам пользы. – Даже не начинайте. У меня двадцать сеансов – таковы условия. Каждый вторник в три часа дня – хоть ты тресни, а я буду здесь. – Но зачем вы сюда ходите? – Я хожу потому, что в рамках вашего бракоразводного процесса вы согласились провести со мной двадцать сеансов терапии в счет погашения той суммы, которую ваш теперь уже бывший муж задолжал «Агентству МКМ». – Это понятно. Я имела в виду… – Так как, – продолжила Бриджит, – мы поймали вас за интрижкой с последним детективом, которого он нанял за вами следить. – Не вижу необходимости… – Не говоря уже о личном тренере, с которым вы тоже трахались, или о том телепродюсере… – Да! Окей. – Или о вашем старом бывшем муже – я имею в виду того, кто был до нынешнего бывшего, – с которым вы тоже, скажем так, успели пошпёхаться. – «Пошпёхаться»? Вы серьезно? – Я стараюсь пореже употреблять слово на букву «е». Мне кажется, оно обедняет мой словарный запас. Хотя имела в виду именно это – половые сношения с бывшим мужем. – Не судите, да не судимы будете! – теперь голос доктора Райт звучал по-настоящему раздраженно. – Речь не об осуждении. Если честно, у вас так много романов, что это впечатляет скорее с точки зрения тайм-менеджмента. Как вам удается столько всего вмещать? Извините за каламбур. – Йех! Планшет доктора Райт врезался в противоположную стену, задев портрет кота в рамке. Довольно странно, что медицинский специалист питает такую веру в целительную силу картинок с котиками. – Ладно. Хер с вами. Не рассказывайте про руки. Мне, в общем-то, насрать. Бриджит повернулась, чтобы внимательнее глянуть на доктора Меган Райт – серийную прелюбодейку, ранее работавшую телевизионным консультантом. Теперь она сидела со скрещенными руками, подперев ими то, что канадцы называют «холмы». – Как-то это не очень профессионально. Доктор Райт перекинула ногу через подлокотник кресла и взяла электронную сигарету. – В жопу всё, я хочу вейп. Меня достало делать вид, будто у нас нормальное общение между врачом и пациентом. Это самые дисфункциональные отношения, в которых я участвую. – От дважды неверной двукратной разведенки услышать такое бесценно. – Аминь, сестра. Засунув руку в сумку, Бриджит достала оттуда собственную электронную сигарету. Подразумевалось, что она станет промежуточной ступенькой к полному отказу от курения, но на деле этот план оказался утопичным. Когда Бриджит поднесла вейп к губам, она ощутила на себе взгляд доктора Райт – и преимущественно на руках. Честно говоря, они не могли не притягивать взгляды, поскольку были почти полностью покрыты желтой краской. – Да ладно, расскажите уже! – произнесла Меган отчетливо плаксивым тоном, какому, как догадалась Бриджит, не учат ни в одной психиатрической медицинской школе. – Ну хорошо.