Агент Дав посмотрела на нее с недоумением: – Я не понимаю, что… – Чушь собачья, если вам так понятнее. Мы расследуем убийство, и это абсолютно не ваше дело – решать, что нам следует и что не следует знать. Между прочим, сокрытие информации, относящейся к расследованию убийства, в нашем забавном маленьком захолустье называется препятствованием правосудию, и мы относимся к этому крайне неприязненно. Дав ничего не ответила. – Кажется, прямо перед тем, как ваша жертва чуть не присоединилась к хору бессмертных, вы стали задавать опрашиваемому вопросы о человеке, о котором мой детектив ничего не знает. Вы хотите от нас сотрудничества, но держите нас в неведении. Агент Дав открыла сумку и достала оттуда свежий номер «Геральда». Затем подняла его повыше, чтобы все увидели заголовок: «Тело, найденное в горах Уиклоу, принадлежит агенту ФБР». – Проблема, с которой мы имеем дело, детектив-суперинтендант, заключается в том, что вы капитан очень дырявой лодки. Невидимый антистрессовый мячик Бернс издал предсмертный вопль и таинственно затих. Уилсон вжался в спинку стула. На уровне инстинктов каждая клеточка его тела кричала ему, что сейчас самое время бежать. – Вы имеете наглость приходить и критиковать нас после того, что устроили вы? Все понятно. Беседа закончена. Уилсон, отвези агента Дав в аэропорт Дублина и побудь там, пока не убедишься, что она села на первый же рейс в Америку. – Вы не можете этого сделать. – Это я-то не могу? Может, поспорим? Желаю получить удовольствие, когда будете объяснять начальству, почему вас выпнули из Ирландии. И осторожнее на выходе: не дайте двери хлопнуть вас под зад. Дав медленно моргнула. Игуана! Вот она кто! Бернс чувствовала, что эта женщина ей кого-то напоминает, и наконец сообразила, кого именно. Она видела игуан, когда в прошлом месяце водила племянников в Дублинский зоопарк. – Я приношу свои извинения, – сказала Дав. – То, что я сделала, было за гранью дозволенного. – Да ну? – Мне очень жаль. Очевидно, мы все сегодня встали не с той ноги. Я глубоко ценю вашу помощь, и мне следовало проявлять большую откровенность в отношении деталей нашего расследования. Как насчет того, чтобы начать все заново? – Окей, – ответила Бернс. – Кто такая Симона Деламер? Левый глаз агента Дав задергался и начал быстро моргать. Она открыла рот и снова закрыла. Детектив-суперинтендант Бернс повернулась к Уилсону. – Сохрани квитанции за парковку в аэропорту, она может обойтись дорого. Не забудь значок, я хочу, чтобы ты провел ее через зону досмотра и посадил в самолет лично. – Я… – И попроси для меня у стюардесс один из тех крошечных самолетных пакетиков с арахисом, я их ужасно люблю. – Хм-м, да, босс. – Ну хорошо, – тон голоса Дав внезапно изменился, будто что-то в ней треснуло. – Но то, что я скажу, не должно покинуть этот кабинет. Бернс снова посмотрела на Уилсона: – И еще одну из тех крошечных баночек кока-колы, которые дают на борту. Хоть немного помечтаю об отпуске. – Ладно, я поняла. – Дав бросила газету, которую держала в руках, обратно в сумку, затем выпрямила и снова скрестила ноги. – Симона Деламер разыскивается за убийство Алекса Вулстенкрофта, бывшего партнера агента Зайаса, которое произошло в Нью-Йорке в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. – С чего вы решили, что она была в Ирландии? Я уже проверила имя, оно не значится ни в одной базе данных. – Зайас приехал сюда. Мы предполагаем, что он искал именно ее. – Если он разыскивал ее в порядке официального расследования, то… – В этом и проблема. – Агент Дав нервно заерзала. – Мы считаем, что он хотел отомстить. Его не интересовало привлечение мисс Деламер к уголовной ответственности. Поверьте мне, превращение агентов в мстителей – это не то, что может порадовать Федеральное бюро расследований. – И вы считаете, что эта женщина Деламер убила Зайаса и еще одного неопознанного человека, чье тело мы нашли? – Мы не знаем, – ответила Дав. – Я тут именно затем, чтобы это выяснить. Когда между ними повисла пауза, левый глаз Дав задергался в ритме стаккато, после чего она моргнула еще раз, как игуана. Бернс подумала: «Не пытается ли она отсылать секретные сообщения азбукой Морзе? Или, может, лицо ее умоляет помочь ему выбраться из-под макияжа?» – Любая информация, которой вы располагаете, начиная с этого момента… – Будет доводиться до вас в первую очередь, – ответила Дав. – И, ради всего святого, постарайтесь никого не убить. Глава двадцать восьмая Бриджит встряхнула мокрый от дождя зонт и толкнула дверь паба «О’Хэйган». Для вечера среды здесь было довольно многолюдно. Телевизор на задней стенке транслировал футбольный матч или вроде того. Судя по небогатому опыту Бриджит, в пабах всегда показывали футбол. Войдя, она встретилась взглядом с Тарой Флинн, хозяйкой заведения, которая тут же кивнула, приподняв брови. – Бриджит, верно? – У вас прекрасная память. Тара улыбнулась: – Это профессиональное. Коммерческая уловка. Посетителям нравится, когда запоминают их имена. Они представляют, будто попали в бар «Чирс»[55] или что-то в этом роде. Одну секунду… – Тара долила уже осевшую пинту «Гиннесса» и протянула ее через стойку мужчине в плохо сидящем сером костюме. – Держи, Патрик. Четыре евро девяносто пять, пожалуйста. Мужчина улыбнулся Таре и протянул банкноту в пять евро. – Будем здоровы! Сдачи не надо. – Премного благодарю. – Тара прошла обратно вдоль стойки к Бриджит и уложила купюру в кассу, после чего аккуратно вытащила оттуда пятицентовую монету и бросила в банку для чаевых. – Такими темпами я смогу позволить себе отпуск мечты к две тысячи сорок пятому году. Бриджит улыбнулась: – Слушайте, вы видели Банни? Тара кивнула: – Видела. Он в своем кабинете. – Заметив растерянное выражение лица Бриджит, Тара пояснила: – Под этим словом я подразумеваю закуток в задней части бара. – Великолепно, спасибо. Тара подняла руку, чтобы задержать Бриджит. – А с ним… все нормально? – Что вы имеете в виду? – Ну, он… какой-то сам не свой. Бриджит разглядела беспокойство на лице Тары: – В каком смысле? Тара наклонилась к ней поближе: – Слушайте, обычно я ничего никому не рассказываю, но, учитывая, что вы работали вместе, а еще тот случай в прошлом году… «О’Хэйган» стал последним местом, где видели Банни перед тем, как его лишили сознания и похитили. Правда, Бриджит всерьез полагала, что «О’Хэйган» был последним местом, где Банни видели перед всем, что происходило в его в жизни. Это место было явно его любимым. – Просто… – Тара сделала паузу, пытаясь подобрать правильные слова, – он какой-то неспокойный, если вы понимаете, о чем я. – Он стал таким недавно? – В общем, да. Между нами, я знаю его давно, и с тех пор, как в прошлом году произошло то, что, видит бог, убило бы большинство других мужчин, он стал немного… другим. Я о том, что… это даже не понять, если хорошо его не знаешь. Он по-прежнему, бывает, шумит и ведет себя вдвое хуже, но я думаю, это больше для бравады. Будто он делает то, что от него ожидают. – Понятно. Бриджит почувствовала себя неловко – не в последнюю очередь оттого, что в который уже раз осознала, что, несмотря на все ими пройденное, она не так уж много ей известно о Банни. – У каждого бывают взлеты и падения, – продолжила Тара. – Помню, когда я только-только начала работать здесь, примерно в это время года погиб его напарник, и он переживал это очень тяжело.