Глава шестьдесят вторая Банни очнулся в белизне. Это был не чисто белый цвет. Не тот, который обычно называют небесно-белым. Не цвет облаков, на которых бренчат на арфах толстожопые херувимы, страдающие от вечного запора. Нет. Этот белый был «казенным». Таким не конца белым «белым», каковой и так сойдет, потому что на вас висит еще двадцать других вопросов, на которые нужно потратить деньги и которые будут поважнее, чем третий слой краски. Это был такой белый, в котором ты просыпаешься, будучи совершенно уверенным, что станет чертовски больно, когда действие морфия закончится. Прямо сейчас его голова плавала в тумане, а во рту было такое ощущение, будто в него насрал Заботливый Мишка[74]. Над ним нависло лицо. Похожее на человеческое. На женское, по крайней мере. Только оно было неестественно гладким и блестящим. Он увидел рыжие волосы, большие голубые глаза и широкую улыбку. – Господи, я что, в аду? Улыбка начала угасать – почему-то противоестественно медленно. Когда женщина заговорила, оказалось, что у нее американский акцент: – Нет, это больница, мистер Макгэрри. – Почти угадал. Лицо исчезло, и кровать стала подниматься, придавая ему практически сидячее положение. Банни наблюдал, как женщина медленно возвращается в поле зрения. – Кто вы такая? – Специальный агент ФБР Алана Дав. – Рядом есть врач? – Нет. – Кто-нибудь еще? – Прямо сейчас нет. Что-то не так? – Не знаю. Без обид, но последний янки, с которым я оказался наедине, пытался меня расстрелять. – Банни прищурился и снова посмотрел на потолок. – Если уж на то пошло, я не совсем понимаю, почему он этого не сделал. – Это долгая история. Мы можем пока ее отставить? У нас не так много времени. – Я никуда не денусь. – Боюсь, на самом деле это не так. У ирландской полиции есть много улик, связывающих вас с двумя телами, найденными в горах Уиклоу. И причина этому в том, что убили их именно вы. – Без комментариев. – Это был не вопрос. Я не говорю уже о трех трупах, которые вы оставили на поле в Слайго. – Если ты хочешь отомстить, то не могла бы подойти завтра? Сегодня был адский денек. Агент Дав села на стул для посетителей: – На самом деле прошло два дня. Вы были в коме. Врачи, похоже, сделали невозможное, вернув вас к жизни. – Не держи на них зла. Они со мной не знакомы. – Вы все поймете быстрее, если перестанете перебивать. – Если ты хотела произнести монолог, милая, надо было делать это, пока я лежал без сознания. – Вы очень грубый человек. – Если бы я был грубым, то уже давно бы упомянул о металлической руке. Агент Дав подалась вперед на стуле, в спокойном тоне ее голоса начало проскакивать раздражение. – Я пытаюсь помочь вам, мистер Макгэрри. – Зови меня Банни. – Я бы предпочла этого не делать. – Над твоим поведением у постели больного нужно немного поработать. Агент Дав встала: – Просто послушайте. У вас не так много вариантов. Или я выхожу из палаты и исчезаю, оставив вас и ирландские власти разбираться в этом диком бардаке самим. Можете сами пытаться объяснить, почему после вас остается столько трупов… Доселе дремавшая часть мозга Банни внезапно очнулась. – С Конрой все в порядке? – Если вы позволите мне… – С Конрой все в порядке? – повторил он гораздо жестче. – С ней все в порядке. Она ждет снаружи. – Я хочу ее увидеть. – Нет, пока я не разъясню ваши перспективы. Господи, вы самый трудный в мире человек. Я пытаюсь вам помочь. – Херня! – Ладно, я пытаюсь понять, можем ли мы помочь друг другу. Вы хотите сесть в тюрьму на очень долгий срок? – У меня есть адвокат. После нашей короткой беседы она показалась мне довольно толковой. – Окей, тогда желаю вам удачи. Агент Дав повернулась к двери. – Чисто из любопытства, какой же был второй вариант? Она обернулась: – Второй вариант включает помощь Симоне Деламер до того, как ее найдут люди, приславшие к вам неудачливых убийц. – Никто не знает, где она. – Это пока, мистер Макгэрри. Пока. Честно говоря, никто по-настоящему не искал ее в течение нескольких лет, но по очевидным причинам недавние события это изменят. – О чем вы говорите? Какие очевидные причины? Агент Дав впилась в Банни очень долгим взглядом: – Господи боже, вы вправду не знаете? – О чем? – О том, кто на кассете. – Знаю. Там Симона… – Я не о ней. Я о втором человеке. В комнате снова воцарилась тишина. Агент Дав покачала головой и заговорила так, будто на самом деле обращалась не к Банни: – Вы прошли через все это и даже не знаете почему? – Я знал только, что кто-то пытается причинить зло Симоне.